- Здравствуйте, - сказала девушка робко.
- Здравия желаю! - ответил Молния, стараясь овладеть собой. - Садитесь, прошу вас. Чем обязан?
Девушка стояла у стола. Руки ее беспокойно бегали, пока наконец не напали на лист корректуры и не начали его непроизвольно мять.
Ни один мускул не дрогнул на лице Молнии.
- Я - Надя Садовская, сестра Марины, с которой вы знакомы по работе.
Молния наклонил голову, стараясь не показать, что он ничего не понимает.
Надя села.
- Это никуда не годится, что я так рано к вам пришла! Но я должна была... Нельзя терять ни минуты.
Молния согласно кивнул. Что касается его, то он всю жизнь свою расписывал по минутам. И он украдкой взглянул на электрические часы.
- Аренидстрой, как объявлено, будет вестись по-армейски.
Молния снова кивнул.
- Мы узнали, что туда не берут девушек, потому что они невоеннообязанные.
Молния снова кивнул.
- А кто строил Комсомольск? - вспылила Надя. - Кто осваивал целину? Кто строил БАМ? Кто воевал рядом с мужчинами?
Молния встал, Надя вскочила.
- Хорошо, - пообещал Молния. - Я разберусь. В армии прекрасно показали себя регулировщицы, связистки, зенитчицы...
- И партизанки!
- И партизанки, - кивнул Молния.
- Вот спасибо! Я знала, что вы такой! Можно вас поцеловать? Нет, нет! Только в щечку.
И она чмокнула его в невыбритую щеку.
Молния смутился. Он проводил девушку до двери. Потом попытался сесть за корректуру, но правил плохо.
Девушки тогда были допущены на Аренидстрой. А теперь... теперь строительство оказалось не под силу... и не только девушкам...
Полковник Молния с каждым днем становился все мрачнее. Он понимал, что не заметил чего-то самого главного. Люди теряли веру у него на глазах. Руки опускались не только у некоторых рабочих, терялись командиры.
Нудный, изматывающий ветер влиял на психику, отравляя сознание, уничтожал уверенность, внушал страх.
Все же большинство рабочих держались крепко. Члены партии и передовые комсомольцы самоотверженно боролись со страшной заразой паники. И все же сломался жесткий график, перед которым всегда преклонялся полковник Молния. С чувством досады и в то же время растерянности смотрел он, как все чаще и чаще срывались сроки отдельных работ, как слабела строгая организация, как рушились его расчеты и планы. Он понимал, что стоит перед угрозой губительной задержки - задержки, которая будет стоить миру сотен тысяч, а может быть, и миллионов людей, погибших от удушья...
Выйдя из автомобиля, полковник понуро шел по шуршащему, живущему в непрестанном движении песку. Мимо медленно прополз локомотив, толкая перед собой пескоочиститель. Сзади двигался состав. Вдали сквозь серую пелену виднелись поднимавшиеся к небу железные конструкции.
Через песчаную мглу просвечивали звезды электросварок, то потухая, то вспыхивая вновь.
Неужели что-то упущено? Организация работ была такой совершенной!.. Ведь пустыня завоевана в небывало короткий срок! Что же теперь вызывает задержку? Что происходит с людьми? Как вселить в них веру в успех?
И вдруг Молния подумал: верит ли он сам?
Он подумал об этом и увидел перед собой девушку в комбинезоне. Он с трудом узнал ее побледневшее, осунувшееся лицо с запавшими синими глазами, которые так помнил...
- Зачем вы еще здесь? - спросил он.
- Я не хочу уезжать, как они, - сказала Надя, показывая рукой на станцию, и с надеждой посмотрела на Молнию. - Надо сделать так, чтобы и они верили.
Молния усмехнулся:
- Верить? Можно верить в то, что пушки будут построены, пусть даже с опозданием. Но как я заставлю людей верить в то, что эти пушки выстрелят? Все знают, что Матросов исчез, радия-дельта нет...
- Марина найдет его! - протестующе воскликнула девушка.
Полковник пожал плечами:
- Марина Сергеевна, насколько мне известно, смогла получить один из изотопов радия-дельта. Изотоп этот, обладая нужными свойствами радия-дельта, к сожалению, неустойчив: он распадается сам собой в короткий срок. Из него нельзя изготовить снаряды для наших пушек.
- Значит, вы сами не верите в успех? - почти с ужасом спросила Надя.
Молния посмотрел на Надю с теплотой и сожалением. Так смотрят на маленьких детей.
- Я всегда был честен с людьми. Народ должен знать правду, какая бы она ни была.
Надя взглянула на Молнию, и ей стало тоскливо. Она подумала, что этому сникшему человеку она готова была открыть самую дорогую свою тайну...
Надя повернулась и пошла обратно. Думала о том, какая счастливая Марина, она любит Матросова, а она, Надя, так несчастна...
Молния провожал глазами уходившую девушку, и ему казалось, что он упускает сейчас что-то очень важное, как упускал все прошлые дни.
С тяжелым чувством подошел Молния к одинокой цилиндрической будке, стоявшей посередине строительной площадки Аренидстроя. Необходимость очередного телевизионного разговора с министром угнетала его.
В кабинете Василия Климентьевича Сергеева сидел Кленов. Приподнято взволнованный, он говорил:
- Я позволю себе заметить, Василий Климентьевич, что, хотя путь, избранный Мариной Сергеевной, сейчас и единственный, нельзя все же переоценить возможные результаты! М-да!.. Я еще и еще раз сочту необходимым указать вам на принципиальную незаменимость радия-дельта.
- Так, Иван Алексеевич. К отысканию Матросова мы меры принимаем, но рассчитывать надо на худшее. Поэтому найти заменитель радия-дельта - задача первостепенная. Если вы боитесь применить его для выстрела, то он пригодится для предварительного аккумулирования энергии до тех пор, пока радий-дельта будет найден.
- Да, я действительно боюсь... Несомненно, заменители будут нестойкими. Они распадутся от сотрясения выстрела, и вся энергия снарядов-аккумуляторов вырвется наружу.
Министр встал и прошелся по кабинету.