-- Кот в манто.
Аришка надулась и замолчала, подумав, что именно так отвечал на ее выверты Алесь. Вот же угораздило!
Поселок назывался _Фабрика Пролетарская Победа_. Что такое фабрика и что -- победа, Аришка понимала очень даже хорошо. Во всяком случае, фабрика виднелась на взгорке, за узенькой и непонятно почему не замерзшей речушкой. Над серо-стальной водой был переброшен шаткий мостик, от него убегала протоптанная в сугробах тропинка -- вверх, к фабричным корпусам из красного кирпича. С торцовой стены одного из цехов скалились выщербленными улыбками сложенные из смальты три дебелых красавицы с сувоями полотна в могучих руках. Видимо, ткачихи и пролетарки. Понятное дело, с такими женщинами победа этим загадочным пролетариям была обеспечена.
Аришка думала обо всем этом, рассеянно плетясь за Дагом по улице -- все вверх и вверх, мимо лиственничной аллеи и сквера с малопонятной скульптурой посередь громадной, как _чертово колесо_, клумбы. Клумба была забросана лапником, но кое-где сквозь хвою проклевывались озимые сорняки. В глубине сквера пряталась почта, над крыльцом лениво полоскался флаг, почему- то красный, а не двухцветный, как положено. Табличка над почтовым ящиком извещала, что _выемка писем производится трижды_. В неделю, в месяц или в год - - никто не уточнял.
-- Задворки цивилизации, -- в ответ на Аришкино недоумение отозвался Даг.
-- Кошмар... Неужели здесь люди живут?
-- Живут, -- сказал Даг. -- И ты будешь.
Дом стоял на отшибе, заслонясь от сторонних людских взглядов кронами огромных тополей. В их вершинах запуталось больное зимнее солнце. Где-то на задах, в зарослях одичавшей не то малины не то смородины, истошно вопили коты.
-- Прошу! -- Даг пинком распахнул перед Аришкой хлипкую подъездную дверь. -- Хоромы, правда?
-- Хоромы, -- вяло согласилась она.
-- Я рад, что тебе нравится, -- совершенно искренне сказал Даг. -- Потому как именно здесь ты и будешь жить. Во всяком случае, до тех пор, пока твой Алесь за тобой не явится.
-- А откуда он узнает, что я здесь?
-- А мы ему телеграмму отобьем. _Молнию_. Ты адрес не забыла?
Лицо Дага в пыльном сумраке было таким, что у Аришки между лопаток стаями забегали мурашки. Она вдруг подумала, что совсем не случайно Даг ее подобрал. Такое впечатление, что и Алеся он знает... Может, это Алесь ему поручил ее стеречь?
-- Нету у меня адреса! -- Аришка засопела. Даг легонько подтолкнул ее пониже спины, чтобы шла живее. Аришка развернулась, целя когтями ему в глаза. Даг лерехватил ее кисти, и одна царапина прошла по щеке, а вторая украсила переносицу. Кровь потекла на глаза, и Аришка перепугалась, покорно дала доволочь себя до квартиры, пропихнуть в дверь и посадить в прихожей.
23 декабря.
Небо было серое, и снег серый, и деревья за окном, и проплешины земли вместе с полоской далекого леса -- все тонуло в тусклой мороси. В комнате тоже было сыро и холодно. Утро еще только начиналось, саардамка давно прогорела. Это надо вставать и растапливать... Аришка с укором разглядывала синий кафельный бок, которому полагалось быть горячим. Вылезать из-под одеяла не хотелось, но было нужно. Загодя приготовленное письмо для Алеся ждало на краю бюро -- такого же обшарпанного, как и вся мебель в квартире. Письмо Аришка написала еще неделю назад, после заявления Дага о том, что _молнию_ он отбил и ждет ответа, а если Алесь такая сволочь, что не отвечает на стенания прекрасной девы, так он в том не виноват; _прекрасная дева_ подозревала, что Даг соврал, и решила прояснить ситуацию. У мужа. Дело оставалось за малым: подловить почту за работой. Всю неделю Аришка ходила туда, как на службу, изучила окрестности, цены в местных лавочках, выражение лица на памятнике... а почта была закрыта. И _три раза_ никто ничего не вынимал. В конце-концов Аришка озверела и учинила Дагу дикий скандал. Она кричала, что он ей надоел прямо до смерти, видеть она его не может и сбежит прямо счас.
Даг отмахнулся, с тоской вертя в руках останки гарднеровского блюдечка с фиалками.
-- Дура, -- вздохнул он. -- Хоть и вылитая Дани, а дура...
Аришка вздернула подбородок.
-- Беги-беги, -- злорадно продолжил Даг. -- Куда ты денешься... Поймают -и к стенке.
-- Когда в магазин за хлебом ходила, никто меня к стенке не ставил.
-- Поставят, не сомневайся. Я прослежу.
Угроза Аришку впечатлила. И нужно было скорей писать Алесю, чтоб приехал и вырвал ее из гнусных Даговых лап. А почта не работала. Сегодня Аришка решила, что идет туда последний раз, а если не повезет, то нужно бежать. Она прислушалась. В доме стояла сонная тишина. Потом где-то внизу закапала вода, звякнула, сопровождаемая кошачьим мявом, крышка чайника. Аришка принялась одеваться.
-- Привет, -- не отрывая глаз от газеты, сказал Даг, едва Аришка возникла на пороге кухни. -- Кофе будешь?
-- Буду. И есть буду. Хотя никто не предлагал.
-- Сама возьмешь, не королева.
Даг перевернул страницу, -- на мгновение перед Аришкой мелькнуло его скучающее лицо, -- наугад нашарил чашку, отхлебнул и фыркнул. Аришка злорадно ухмыльнулась: только что она собственноручно всыпала в его чашку добрую щепоть соли. Даг отшвырнул газету.
-- Вкусно? -- поинтересовалась Аришка с невинным видом.
-- Гадость какая! -- Дага перекривило. -- Ты зачем это сделала?!
-- Это я шалю. То есть балуюсь.
Аришка с безмятежным спокойствием сооружала бутерброд.
-- Не люблю, знаешь ли, когда от меня отмахиваются, как от надоевшей кошки.
-- Ну да, как же... -- Глаза Дага опасно посветлели. -- Подобрал -- корми и шерстку причесывай. Так, что ли?!
Аришка критически оглядела бутерброд, решая, с какого боку к нему подступиться. В глубине души она была очень довольна, что ей удалось так просто Дага уесть.
-- Шерстку -- не надо, сама обойдусь. -- Аришка любовно взвесила на ладони каштановую косу. -- Кстати, ты мне зачем про телеграмму врал?
-- Когда это?
-- Да с самого начала, -- Аришка впилась зубами в колбасу и потянулась к газете. -- Ты не убивайся, я привыкла. Все вы врете: и ты, и Алесь...
Подымая с пола шуршащие страницы, она наслаждалась приятной легкостью в теле. До чего же здорово говорить гадости, за которые тебе не могут ответить.
-- Ну-ка, ну-ка, чего в мире новенького... О, опять кого-то на площади хлопнули, и опять проклятые террористы. Сколько их развелось, ужас просто... -- Она еще продолжала говорить, а глаза споткнулись о фотографию.
-- Отдай, -- мертвым голосом потребовал Даг.
У Аришки задрожал подбородок.
-- Отдай, Арина, пожалуйста.
Она отстранила от себя газету, только бы не смотреть, а руки будто прилипли к листам. Ей казалось, что шаткая табуретка уплывает из-под нее, а мир вокруг, до того одинаково серый, делается вдруг ярким, как при магниевой вспышке.
С бледной фотографии, знакомое и неузнаваемое одновременно, глядело на нее неживыми, застывшими уже глазами лицо Алеся.
23 декабря. Мой служебный ежедневник.
Рукой Александра Миксота.
Я с удовольствием шлепал по лужам, разбрызгивая худыми сапогами стылую декабрьскую воду, и таращился в серое, с проблесками неуверенной синевы небо. Спору нет, лужи в декабре -- безобразие, но настроение... Впереди Рождество, торт с восемью... а, какая разница!.. свечками. День Рожденья Круга. Мелочь, а приятно. Тем более, что с ноября ничего хорошего не случалось. А Дага-то я и не приметил. А тот несся навстречу крупной рысью, совершенно ему не свойственной. Пока мы наконец не столкнулись.
-- Мое почтение, -- буркнул Даг, загнанно дыша. -- Как критические дни, так твоя рожа.