Голубые глаза короля ласково улыбались.
- Спасибо, капитан, - сказал король. - Исполняйте свой долг, как вы его исполняли, и ваша совесть всегда будет чиста.
- Да, Ваше Величество, - сказал Хорнблауэр. Сент-Винсент снова поклонился, поклонился и Хорнблауэр. Он знал, что не должен поворачиваться спиной к королю - почти единственное, что он знал о придворном этикете. Это оказалось не так уж трудно. Довольно много людей ожидали своей очереди подойти к королю, и Хорнблауэр, вслед за Сент-Винсентом, бочком пробрался мимо них.
- Сюда, пожалуйста, - сказал Хармонд, ведя их в дальний конец покоя. Подождите немного.
- С кем только не поведешься на королевской службе, - заметил Сент-Винсент, пока они ждали. - Не думал, что это навьючат на вас, Хорнблауэр.
- Я... я не совсем понял, - сказал Хорнблауэр.
- Этот князь...
- Сюда, пожалуйста, - сказал Хармонд, появляясь снова.
Он подвел их к терпеливо ожидавшему юноше - нет, даже мальчику - в чужеземном зеленом с золотом мундире, с короткой шпагой на боку, в орденах - несколько орденов висели на груди, два - на шее. За ним возвышался грузный господин в таком же, но более скромном мундире, смуглый, с толстыми отвисшими щеками. Сам мальчик был красив, его белокурые волосы ниспадали локонами, глаза были честные, голубые, нос немного вздернутый. Грузный господин выступил вперед, не подпуская их к мальчику. Хармонд посмотрел на него в упор.
- Сначала их следует представить мне, - объявил грузный господин. Говорил он басом, с немецким, как решил Хорнблауэр, акцентом.
- Почему это, сэр? - спросил Хармонд.
- По законам Зейц-Бунау лишь обер-гофмейстер вправе представлять кого-либо Его Княжеской Светлости.
- И?
- А я, сэр, обер-гофмейстер. Как вам известно.
- Очень хорошо, сэр, - покорился Хармонд. - Имею честь представить: адмирал досточтимый граф Сент-Винсент, капитан Горацио Хорнблауэр, лейтенант Энтони Брейсгедл.
Хорнблауэр собирался уже поклониться, когда заметил краем глаза, что Сент-Винсент по-прежнему стоит прямо.
- Кому имею честь быть представленным? - холодно спросил Сент-Винсент. Похоже, он не жалует немцев.
- Доктор Эйзенбейс, - сказал Хармонд.
- Его Превосходительство барон фон Эйзенбейс, обер-гофмейстер и штатс-секретарь Его Светлости князя Зейц-Бунаусского, - пояснил грузный господин. - Очень рад познакомиться.
Он некоторое время выдерживал взгляд Сент-Винсента, потом поклонился. Сент-Винсент поклонился не раньше, чем начал кланяться Эйзенбейс. Хорнблауэр и Брейсгедл последовали его примеру. Все четверо выпрямились одновременно.
- А теперь, - сказал Эйзенбейс, - честь имею представить...
Он повернулся к князю и заговорил по-немецки, видимо, повторяя сказанное, затем назвал имена. Маленький князь при каждом имени наклонял голову, но Сент-Винсент склонился низко, почти как перед королем. Хорнблауэр поступил так же. Потом князь заговорил по-немецки.
- Его Княжеская Светлость говорит, - переводил Эйзенбейс, - что счастлив познакомиться с офицерами флота Его Величества, поскольку Его Светлость желал бы вместе с ними воевать против французского тирана.
- Скажите Его Княжеской Светлости, - сказал Сент-Винсент, - что мы тоже счастливы.
Эйзенбейс перевел, и князь каждому по очереди улыбнулся. Наступила неловкая пауза. Все смотрели друг на друга. Наконец Эйзенбейс что-то сказал князю и, получив ответ, повернулся к остальным.
- Его Княжеская Светлость, - объявил он, - говорит что больше не будет вас задерживать.
- Хм, - буркнул Сент-Винсент, снова складываясь пополам. Остальные сделали то же, и все отступили назад и вбок.
- Чертов выскочка! - проворчал Сент-Винсент себе под нос, потом добавил. - По крайней мере, дело сделано. Можно уходить. Идите за мной.
Они вышли во двор. Лакей подозвал графский экипаж, они забрались внутрь. Хорнблауэр ничего не соображал от насморка и пережитого волнения. После странного инцидента, в котором он только что принимал участие, он окончательно перестал понимать, что к чему.
- Итак, Хорнблауэр, это ваш мичман, - сказал Сент-Винсент. Голос его так походил на грохот колес по мостовой, что Хорнблауэр не знал, правильно ли он расслышал - тем более адмирал сказал что-то очень странное.
- Простите, милорд?
- Вы меня прекрасно слышали. Я сказал, что это ваш мичман - князь Зейц-Бунаусский.
- Но кто он?
- Один из немецких князей. В прошлом году Бони, по дороге к Аустерлицу, выгнал его из княжества. Страна кишит немецкими князьями, которых Бони повыгонял из их княжеств. Но этот, как вы слышали, приходится королю внучатым племянником.
- И он будет моим мичманом?
- Именно. В отличие от прочих, он молод и ещё может чему-нибудь научиться. По большей части они поступают в армию. В штаб. Бедный штаб. Но теперь в моде флот - впервые с немецких войн. Видит Бог, мы выигрываем битвы, а солдаты - нет. Так что всякие недоделанные аристократы, вместо того, чтоб идти в драгуны, поступают теперь на флот. Его Величество сам выбрал карьеру для своего племянника.
- Я понял, милорд.
- Ему это будет не вредно. "Атропа", конечно, не дворец.
- Я как раз подумал об этом, милорд. Мичманская каюта на "Атропе"...
- И все-таки туда вы его и поместите. Места на шлюпе мало. На линейном корабле ему ещё можно было бы выделить отдельную каюту, но на "Атропе" пусть довольствуется, чем есть. Икры и дичи тоже не будет. Я пришлю на этот счет приказы, конечно.
- Есть, милорд.
Заскрежетали тормоза. Экипаж остановился возле Адмиралтейства. Кто-то открыл дверцу, и Сент-Винсент начал приподниматься с сиденья. Хорнблауэр прошел с ним до портика.
- Желаю вам всего хорошего, Хорнблауэр, - сказал Сент-Винсент, протягивая руку.
- До свиданья, милорд.
Сент-Винсент глянул на него из-под бровей.
- У флота есть две обязанности, Хорнблауэр, - сказал он. - В чем состоит одна, мы все знаем - сражаться с французами.
- Да, милорд?
- О другой мы думаем реже. Мы обязаны оставить по себе флот не худший, чем тот, в котором служили. Сейчас у вас стаж меньше трех лет, Хорнблауэр, но со временем вы станете старше. Не успеете вы оглянуться, как окажется, что у вас сорок три года стажа, как сейчас у меня. Поверьте, время идет быстро. Возможно, тогда вы повезете ко двору другого молодого человека.
- Э... да, милорд.