Затем он почувствовал на своих плечах руки Джессмин.
- Найди Миск, - сумел проговорить он. - Пожалуйста.
Ближе к вечеру в ушах Гэйлона еще продолжало звенеть, однако боль успокоилась и головокружение тоже прошло. Все это время Миск просидела с ним, каждые насколько минут закапывая в каждое ухо теплое целебное масло. Он лежал на постели в своих покоях и знал, что королева, несмотря на свои протесты, была отослана Миск в свои комнаты.
- Ты меня слышишь? - спросила Миск.
Гэйлон кивнул и почувствовал, как в затылке шевельнулась успокоившаяся было боль.
- Да, хотя твой голос звучит как незнакомый. Впрочем, мой собственный звучит гораздо хуже.
- Тебе повезло, ты мог и вовсе потерять слух.
Неодобрение Миск было очевидным, и король поднес к лицу слегка дрожащую ладонь, чтобы защититься от ее взгляда.
- Пожалуй, мне следовало спросить у тебя, правдивы ли сведения Тидуса о готовящейся войне.
Маленькая женщина нахмурилась сильнее.
- Я что-то не помню... пока не помню.
- Я никогда не верил в богов, Миск. Разве они существуют?
- Пока существуют последователи, будут существовать и боги. Мы сами создаем то, во что сильно верим... мысль может стать материальной, - Миск посмотрела на своего пациента. - Во всяком случае, Мезон существует и представляет собой реальную опасность для тебя.
- Значит, война будет? И я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить ее?!
При мысли об этом Гэйлон почувствовал легкий приступ головокружения и тошноты.
- Война будет.
Страх Гэйлона усилился. Страшась ответа, он все же спросил:
- И ты... знаешь результат?
- Война неизбежна, а результат может быть разным, - был ответ.
- Ты не хочешь сказать мне, - упрекнул Гэйлон.
Миск спокойно посмотрела на него и покачала головой:
- Ты должен быть благодарен судьбе за то, что тебе не дано видеть будущее.
- Все равно я не возьму в руки Кингслэйер. Я не смею.
- Ты самый упрямый из королей, Гэйлон Рейссон, но тебе придется взять в руки меч Орима, - Миск пошевелилась на краю постели Гэйлона. - Выслушай меня и постарайся понять. В мирное время жизнь не подвергается сильным воздействиям и не меняется, но во время войны включается человеческая изобретательность, - она ласково погладила Гэйлона по голове. - Все то, что человек изобретает для нападения, в дни мира движет цивилизацию дальше. Орим чуть было не уничтожил этот мир, но ты... - она легонько постучала согнутым пальцем по лбу Гэйлона, - ...ты не безумец.
Гэйлон застонал. Тошнота подступала к горлу, а чувство ломоты в костях распространилось по всему его телу.
- Милостивые боги, - простонал он. - Мы с тобой оба безумны, Миск, и нас ведет сумасшедший. Орим мертв, но меч впитал в себя его суть и характер. Когда я держал Кингслэйер в руках, я хотел того же, чего мог желать и Орим: смерти и забвения всему живому.
- Почему же ты не сделал этого?
- Потому что еще сильнее я желал Джессмин, - покраснев от стыда, король закрыл глаза.
- И у тебя хватило сил выпустить меч из рук, - спокойно констатировала Миск. - Ты справился с собой и с мечом. Ты можешь сделать это еще раз.
Гэйлон недоверчиво рассмеялся.
- У меня было одно лишь животное желание... - Смех его внезапно оборвался. - А как быть с проклятьем, которое лежит на мече? Что станет с Джессмин и с нашим ребенком?
- Довольно вопросов, - отозвалась Миск, внимательно рассматривая лежащие на коленях руки. - Судьба на редкость милостива к тебе. Ты сделаешь то, что должен сделать.
12
Летнее солнцестояние быстро приближалось, и все четыре оружейные мастерские Каслкипа, которые давно стояли без дела, снова начали работу. Дни и ночи напролет стучали о наковальни кузнечные молоты, и в воздухе сильно пахло окалиной и нагретым металлом. Армию необходимо было вооружить мечами, копьями и стрелами. Те, кто мог, отыскивали в сундуках дедовские заржавленные кольчуги и панцири, а те, кто не получил такого наследства, заказывали у кузнецов новые доспехи, стараясь прикрыть себя броней, насколько позволяли финансы. Кожевники Киптауна производили более дешевые кожаные доспехи и деревянные щиты, которые гарантированно спасали своих хозяев от стрел луков и арбалетов.
Забота о сборе урожая легла на плечи женщин, стариков и детей, пока фермеры, торговцы и аристократы собирались около замка. Казармы, расширенные и надстроенные во времена правления Люсьена, а затем заброшенные, снова обустраивались под жилье, однако они могли вместить не больше трехсот воинов, и поэтому те, кто прибыл к замку позднее, встали лагерем на широкой равнине над берегом Южного рукава. Для тех, кто шел совсем издалека, были разведаны и разровнены дополнительные площадки.
Аристократы командовали отрядами тех, кого они привели с собой. Офицеры рангом пониже набирались среди простых людей в зависимости от возраста, умения обращаться с оружием и способности отдавать и исполнять приказания. Может быть, это был не самый лучший подход к решению проблемы, но Гэйлон просто не мог придумать ничего лучшего за то короткое время, которое у него оставалось. Кроме того, он полагался на проницательный ум своего герцога, чем вызвал неудовольствие многочисленных претендентов на капитанские должности, которых Дэви отсеивал после продолжительных и дотошных бесед.
То, что было выгодно одним, заставило других столкнуться с многочисленными трудностями. Армию нужно было кормить и снабжать всем необходимым. Король вскоре истратил все свои запасы золота и снова остался без гроша в кармане. Очутившись в столь незавидном положении, Гэйлон вынужден был обратиться за помощью к состоятельным городским купцам. Многочисленные родственники, гостившие в замке, тоже были рады помочь чем могли. Светская жизнь при дворе, бывшая такой приятной, к сожалению, оказалась очень короткой.
Стоял теплый летний вечер. Заходящее солнце, прежде чем скользнуть за вершины лесистых холмов на побережье, окрасило небо багровыми красками. Дневной жар, однако, все никак не спадал; нагревшаяся земля отдавала накопленное тепло и после захода солнца. Конь под Гэйлоном отчаянно хлестал себя хвостом и мотал головой, отгоняя мух. Рядом с ним Дэви наклонился вперед и похлопал по шее свою гнедую кобылу, не отрывая, однако, взгляда от истоптанных лугов, на которых с наступлением сумерек загорелись многочисленные лагерные костры. В тишине наступающей ночи особенно отчетливо слышались голоса множества людей, а в недвижном воздухе растекался горьковатый запах костров, смешивающийся с вонью выгребных ям, вырытых по периметру лагеря.
За прошедшие два месяца им удалось сделать очень многое, однако еще больше они не успели, а времени почти не оставалось. Всего неделю назад король послал Арлина и Мартена на юг, чтобы разведать обстановку на границе. Керил и Ринн отправились на север к королю Ласонии Сореку дней пятнадцать назад в надежде возобновить союзнический договор с этой северной страной. Брат короля очень хотел взяться собой и Дэви, так как герцоги Госнийские всегда были посредниками между царствующим домом Ласонии и Рыжими Королями, однако Гэйлон считал, что юноша нужнее ему самому. И хотя это действительно было так, однако король столкнулся с одной трудностью, которую ему было не просто преодолеть.
В молодом герцоге было очень много от его отца, Дэрина Госни. Настолько много, что в его обществе король не так остро чувствовал ту пустоту, которая преследовала его долгие годы, прошедшие со дня гибели его наставника и друга. Юноша очень много и упорно упражнялся с мечом и теперь мог не только постоять за себя. Он был решительно настроен принять участие в этой войне, однако Гэйлон уже решил, что маленькая Виннамирская армия отправится в поход без юного герцога Госнийского.
Король хотел, чтобы Дэви остался в безопасности с Джессмин, с возможным наследником Рыжих Королей, но вот сообщить юноше о своем решении было отнюдь не простым делом.
- Сколько у нас людей? - спросил король, пытаясь отвлечься от мучивших его вопросов.
- Только в этом лагере - пятнадцать сотен и еще двадцать три человека, - немедленно отозвался Дэви из темноты. - Девятьсот восемьдесят семь в лагере над рекой и еще пятьсот шестнадцать в казармах. Итого три тысячи двадцать пять человек. - Затем он посмотрел на короля: - За всю свою жизнь я ни разу не видел так много людей сразу.
- Гмм-м, - неопределенно хмыкнул король. Он все еще слышал не очень хорошо, однако в голосе Дэви определенно прозвучала гордость.
- Попытайся вообразить себе количество в тридцать раз большее, и тогда ты поймешь, с чем нам предстоит иметь дело, мой герцог, - сказал он.
- На нашей стороне Кингслэйер.
При упоминании о мече король вздрогнул, даже несмотря на теплый вечер.
- Подумай о том, что мы имеем в узком проходе в Серых горах, который так легко защищать. Это в том месте, где горная цепь подходит к Западному морю. Мы имеем пересеченную местность и несколько сотен людей, которые прожили там всю свою жизнь. Многие из них даже когда-то сражались с ксенарцами в тех краях. Мы поведем войну так, как когда-то вел ее мой отец, а до него - мой дед. Будем обороняться.
- А Когтистое ущелье на востоке?