Я почувствовал, как кровь у меня разгорается.
Парп не обращал на это внимания.
- Не у всех этот путь так благополучно заканчивается, - сказал он.
Я сжал копье.
Вся ненависть всех этих лет, которую я накапливал к царям-жрецам, теперь неконтролируемо, медленно, яростно охватывала меня, дикая и свирепая, огонь ярости захватил меня, поглотил, он раздувался, он кипел в моем теле, в моем взгляде, он жег воздух, разделявший меня и Парпа. Я воскликнул:
- Отвечай мне. Скажи то, что я хочу знать!
- В пути по Сардару, - невозмутимо продолжал Парп, - путника прежде всего поджидает негостеприимное окружение, например, суровая погода, особенно зимой.
Я поднял копье, и мои глаза, должно быть, ужасные в прорезях шлема, нацелились в сердце сидевшего на троне человека.
- Говори! - воскликнул я.
- Ларлы, - продолжал Парп, - тоже серьезная помеха.
Я закричал от гнева, готовясь бросить копье, но сдержался: я не мог просто так убить его.
Парп, улыбаясь, попыхивал трубкой.
- Весьма разумно с твоей стороны, - сказал он.
Я мрачно смотрел на него, гнев мой схлынул. Я чувствовал свою беспомощность.
- Понимаешь, ты не можешь причинить мне вреда, - сказал Парп.
Я удивленно смотрел на него.
- Не можешь, - повторил он. - Если хочешь, брось копье.
Я взял копье и бросил его к основанию помоста. Пахнуло жаром; я, ошеломленный, отступил. Потряс головой, чтобы разогнать алые круги перед глазами.
У подножия помоста лежала кучка пепла и несколько капель расплавленной бронзы.
- Вот видишь, - сказал Парп, - оно бы до меня не долетело.
Теперь я понял, какова цель кольца, окружавшего трон.
Снял шлем и положил щит на пол.
- Я твой пленник.
- Вздор, - ответил Парп. - Ты мой гость.
- Меч я сохраню, - сказал я. - Если он тебе нужен, тебе придется отбирать его у меня.
Парп добродушно рассмеялся, его маленькое круглое лицо затряслось на тяжелом троне.
- Уверяю тебя, - сказал он, - мне твой меч не нужен. - Хихикая, он смотрел на меня. - И ты не нужен, - добавил он.
- А остальные?
- Какие остальные?
- Остальные цари-жрецы, - сказал я.
- Боюсь, - ответил Парп, - что я здесь единственный.
- Но ты ведь сказал: "Мы ждем", - возразил я.
- Неужели я так сказал?
- Да.
- Ну, это просто оборот речи.
- Понятно, - сказал я.
Парп, казалось, встревожился, Что-то его отвлекало.
Он взглянул на купол. Становилось поздно. Парп, кажется, начинал нервничать. Он все чаще вертел в руках трубку, просыпал табак.
- Расскажешь ли ты о моем отце, о моем городе, о моей возлюбленной? спросил я.
- Может быть, - ответил Парп, - но сейчас ты устал от пути.
И правда, я устал и проголодался.
- Нет, - сказал я, - мы будем говорить сейчас.
Почему-то Парп все больше нервничал. Небо над куполом теперь посерело и потемнело. Быстро приближалась горянская ночь, обычно темная, полная звезд.
Где-то далеко, может, сквозь какой-то коридор, ведущий к залу царей-жрецов, я услышал рычание ларла.
Парп, казалось, задрожал на троне.
- Царь-жрец боится ларла? - спросил я.
Парп захихикал, но не так весело, как обычно. Я не понимал причины его беспокойства.
- Не бойся, - сказал он, - они хорошо привязаны.
- Я не боюсь, - спокойно ответил я.