И ящики, и яблоки пропали - кто-то убрал их.
Мейбор снова стоял во мраке, который четыре ночи назад помог ему бежать. Он открыл калитку - во дворе было так же темно и тихо. Ни звука, ни шороха и ни единого проблеска света снизу, из погреба.
Мейбор провел здесь уже три часа, наблюдая и выжидая, пока не убедился, что никто не следит за ним. У мясника свет погас два часа назад, а вслед за тем сам мясник вышел и помочился у стены. С тех пор все было тихо - ни шагов, ни кашля, ни окликов. Двор явно был пуст - и погреб, похоже, также.
Мейбор знал только одну молитву. Она не отличалась скромностью, в ней часто повторялось слово "я", и он твердил ее про себя, пока полз к люку.
Крышка была закрыта. Мейбор пошатал ее ногой, потом подцепил пальцами и поднял. Люк не был заперт изнутри. Внизу стоял кромешный мрак и разило прокисшим вином. Солдаты, как видно, разбили немало бочек.
Не глядя больше по сторонам, Мейбор слез в погреб и тяжело спрыгнул на пол. Ящиков, которые прежде стояли под люком, больше не было. Крысы шмыгнули из-под ног, а башмаки тут же промокли от вина.
- Есть тут кто-нибудь? - тихо позвал он. Тишина.
Мейбор, пошарив во мраке, отыскал свечу. Фитиль промок и не зажегся от огнива.
- Черт, - прошипел Мейбор. - И услышал звук, производимый явно не крысами, - скрип. Половицы справа от него поскрипывали под чьими-то шагами. - Кто там? - спросил Мейбор, стараясь не выдать своего страха.
Снова скрип, а следом едва слышный шепот:
- Лорд Мейбор, это вы?
Мейбор пошел на голос, шедший из маленькой каморки за аркой. Грифт лежал на полу. Рядом горела одинокая свеча. Кровь пропитала бинты у него на животе, бледные губы потрескались.
- А Боджер не с вами? - спросил он первым делом.
- Нет. Его взяли вместе с Меллиандрой. Грифт закашлялся - сперва слабо, потом все сильнее и сильнее сотрясаясь всем телом.
Мейбор выудил из-за пазухи фляжку, где на дне еще осталось немного браги, опустился на колени рядом с Грифтом и напоил его, придерживая за голову. Раненый нуждался в лекаре, но еды и питья, похоже, имел вдосталь. И как это солдаты его не заметили?
- У тебя еще одной свечи не найдется? - спросил Мейбор, когда у Грифта прошел приступ.
Тот указал на верхнюю полку, где свечей было в изобилии. Мейбор взял одну и зажег, сказав:
- Я сейчас вернусь.
Он прошел в собственную комнатушку, где все было перевернуто вверх дном: одежда исчезла, постель изодрана, бочонки расколоты вдребезги, и все залито вином. Мейбор сбросил мокрый камыш со своей койки. Шкатулки на месте не было. Мейбор перевернул койку набок. Пропало золото! Он не мог в это поверить. Встав на четвереньки, он обыскал каждый уголок и при этом сам насквозь промок.
Солдаты забрали его золото - двести монет. Ничего не осталось. Сидя в луже кислого вина, Мейбор принял решение. Он вернулся к Грифту и спросил:
- Ты идти можешь?
Тот в ответ попытался встать - однако ноги не держали его, и он упал бы, если б не Мейбор.
- А выход из города знаешь?
- Да, только это далеко. Вряд ли я дойду.
- Дойдешь как миленький, даже если мне придется тащить тебя на себе. Мейбор поставил Грифта на ноги. - Ну давай, обопрись на меня.
Грифт сделал нетвердый шаг вперед.
- А ну как в нас станут стрелять?
- Пускай. Этой ночью мы должны уйти из города.
У Хвата болели ляжки, ныла спина, а ноги совсем затекли. При каждом шорохе все замирали на месте, а при виде движущейся тени хватались за ножи. Таул шел впереди с коротким луком, сжимая его побелевшими пальцами. Джек ехал в шести шагax за ним, поглядывая по сторонам и не отнимая руки от меча.
Трудно было сказать, сколько часов прошло с того выстрела. Хват полагал, что много. Но было совсем еще темно, и звёзды которые показывались в просветах между облаками, не сменили своего положения. Время тянется медленно для тех, кто пытается уйти от преследователя.
Хват взглянул на Таула - тот смотрел прямо вперед, с тех пор как они снялись с лагеря, Таул не сказал еще ни слова - так и шел молча во главе. Хват, повинуясь внезапному порыву громко кашлянул, словно желая прочистить горло. Таул тут же повернул к нему голову:
- Чего ты, Хват? У тебя все в порядке?
Хват только кивнул, чувствуя себя еще более виноватым. Он хотел только увидеть лицо Таула и знал, что на кашель тот обернется, но не ожидал такой заботы. Думал, что Таул обругает его за шум. Хват сгорбился в седле. Вся беда рыцаря в том, что он слишком доверчив.
- Давай поменяемся, Таул, - сказал Джек. - Теперь я поведу лошадей. Тебе надо передохнуть.
Таул шел пешком с тех пор, как они покинули лагерь. Луны не было, и лошади беспокоились, поэтому Таул вел их в поводу, а Джек с Хватом ехали верхом.
- Передохнем, пожалуй, все, - сказал Таул. - Мы ничего не ели, а Хвату, похоже, надо попить.
Хвата удивило такое решение - он думал, что после того выстрела они всю ночь будут ехать без отдыха, - но возражать он не стал. Ему как раз ужасно хотелось перемолвиться с рыцарем парой слов.
Они свернули под прикрытие высоких сосен. Блестящая паутина опутывала стволы. Вдалеке прокричала сова, и ночные бабочки перепорхнули с ветки на ветку, забившись в трещины коры. Хват, как только слез с лошади, тут же достал из котомки мех с водой и, убедившись, что никто на него не смотрит, потихоньку вылил его в траву. Вылил и прошептал:
- Таул, мех-то, похоже, протекает. Воды совсем не осталось.
Таул влез на камень и посмотрел в ту сторону, откуда они пришли.
- Джек, а у тебя есть вода?
- На донышке. Надо еще набрать.
- Я слышал ручей минут пять назад - где-то к востоку от тропы, - как бы между прочим ввернул Хват.
- Ждите тут, - сказал Таул, спрыгнув вниз. - Я мигом... Нет, не ходи, - быстро вмешался Хват. - Посмотри лучше мое горло - оно болит.
- Давай я пойду, - сказал, посмотрев на них, Джек. Он спешился и пошел обратно. - Смотрите, оставьте мне сыра и сухарей.
Таул подождал, пока Джек не скрылся из вида, и сказал Хвату:
- Ну вот, мы одни - говори, в чем дело? Я ведь слышал, как ты выпускал воду из меха.
Глаза рыцаря даже во мраке светились голубизной. Он не злился и не смеялся, как сделал бы любой другой на его месте, - просто хотел знать, в чем дело. И Хват вдруг пожалел о том, что сделал. Это все вина - она вечно толкает его на какие-то странные поступки.
- Хват, - мягко сказал Таул, - скажи мне все. Все как есть.