Таул снял кожаный камзол и тяжелые сапоги, отстегнул меч и сложил его на землю. Нож он хотел оставить тоже, но передумал и вернул его в ножны.
Не оглядываясь больше назад, он произнес: "Эс нил хесрл" - и прыгнул в реку.
От холода у него захватило дух. Температура воды была близка к точке замерзания. Времени у него в обрез - скоро он окоченеет. Рубашка и штаны, бывшие на нем, промокли мигом, и вода обожгла кожу.
Течение подхватило его и унесло прочь от берега, затягивая в глубину. Вода плеснула в лицо, накрыла с головой. Таул оглянулся на берег. Рыцари сквозь зеленую пелену казались сборищем ведьм. Одолеваемый смертельным холодом, Таул закрыл глаза. Мшисто-зеленый свет сочился сквозь веки. Таул выставил голову из воды и вдохнул воздух. Течение тут же опять утянуло его под воду.
С возрастающей быстротой его тащило вперед и вниз. Поначалу Таул еще работал руками и ногами, стараясь не поддаться и удержаться на поверхности. Леденящий холод побуждал его свернуться в комок, но он упорно греб, одолевая пробиравшую его дрожь.
На излучине дрожь превратилась в тряску. Усилившееся течение сковывало его ледяным поясом и еще пуще тянуло в глубину. Таул напряг плечевые мускулы и замолотил руками по воде. Голова высунулась на поверхность воздух согрел ему лоб и обжег легкие. Таул сделал два глубоких вдоха, и его снова увлекло вниз. Он отважился еще раз открыть глаза. Все было зеленым и вверху, и внизу - над ним рябила река, под ним клубились водоросли.
Внезапно его развернуло, и он ударился подбородком обо что-то твердое. Он порадовался этой боли - все, что угодно, лишь бы перебороть холод, сковывающий ум. Опаснее всего было бы лишиться сознания. Он не должен уступать.
Обрыв приближался. Мелкие водовороты в реке раскручивались, повинуясь непреодолимой тяге водопада. Таулу казалось, что его засасывает в большую воронку, расположенную впереди. В легкой панике он открыл глаза, стараясь определить, где находится. Рябь на поверхности преобразилась в прямые линии. Он плыл теперь очень быстро. Река впереди обрывалась прямо в серовато-зеленое небо.
Он нуждался в глотке воздуха, но руки плохо повиновались ему, и он не чувствовал пальцев. Вытянув шею насколько возможно, он заработал локтями, всплыл сквозь густую пелену наверх и дохнул. Так дышат ныряльщики перед погружением, наполняя легкие до отказа и выжимая из них воду. Вода, вылившаяся изо рта, отдавала медью и гвоздикой.
К зелени теперь примешивалась обильная белизна. Скалы пенили воду наверху, но внизу было все так же тускло.
Таул перестал шевелиться, боясь истощить свои силы. Этот последний глоток воздуха должен помочь ему преодолеть водопад.
Теперь он полностью ушел под воду. Течение перевернуло его на спину и несло ногами вперед. Паника оставила его, и он был спокоен. Теперь ему грозит только то, что за водопадом. Мелли проживет и без него, орден тоже, Джек управится с Кайлоком сам - всякая победа преходяща, кто бы ее ни одержал.
Гул наполнил уши Таула. Его засасывало в пустоту. Безвольное тело несло вперед, и между ним и небом неслась вода. Оно приоткрылось на миг, серо-зеленое небо, - и мир тут же вывернулся наизнанку.
Таул полетел вниз. Течения больше не было - он падал вместе с водой. Ветер свистел вокруг, он дул вверх, а вода влекла вниз.
Лучистый свет переливался всеми оттенками зелени, и вода сверкала ослепительными каплями.
Но какой холод, какой леденящий холод!
Таул рухнул вниз, в основание водопада.
Удар сотряс его до основания, запястья хрустнули, зубы лязгнули. Водопад вбивал его вниз, в озеро.
Зелень делалась все гуще, все тяжелее - и все холоднее. Свет померк. Таул погружался глубже, оставляя мир позади.
Вода тяжелым плащом одела плечи. Холод усыплял. Таул отдался ледяной мгле, отрешившись от всех своих мыслей, мечтаний и клятв. В его легких больше не было воздуха, и будущее утратило власть над его сердцем.
Таул уходил в глубину озера Ормон, и память неслась впереди, озаряя ему путь своим факелом. Вот Сара и Анна - они раскрывают ему объятия, и водоросли запутались у них в волосах. Скользнула мимо мать - молодая и прекрасная, с улыбкой, предназначенной для него одного. А вот и Бевлин морщины на его лице соперничают с водяной рябью. Все они исполняют приветственный обряд. Наконец-то его впустили домой, в хижину на болотах.
Радость теснила грудь Таула. Это все, чего он хотел.
Он протянул руку к Саре, но тут ему в глаза бросилась темно-зеленая тень. Две тени, почти черные, маячили за спинами его родных словно разбойники, готовые нанести удар. Таул предостерегающе крикнул, но вода заглушила крик. Темная тень оскалила хищные зубы, и родные Таула разлетелись в разные стороны, словно призраки перед рассветом. Тень вскинула мощную руку, и Таул, еще не успев разглядеть, понял, что на ней выжжены знаки Вальдиса - три кольца. Ими все начиналось, ими и кончится.
Таул присмотрелся к тени, и трепет узнавания прошел у него по спине. Нет, это не водяное чудовище, всплывшее из глубин, - это его собственный демон.
Он принес его с собой в глубину.
Демон останется с ним до самого конца.
Если только...
Таул забил ногами, поддерживаемый одной лишь силой воли. Руки взлетели над головой, вытянувшись вверх, к миру света. Его жизнь не кончена, его судьба не завершена - Таул, поднимаясь наверх, твердо знал, что должен делать.
Тавалиск ел пурпурные анютины глазки.
Повар сказал ему, что цветы улучшают пищеварение, помогают от икоты и служат украшением для блюд. Анютины глазки присутствовали как раз в качестве украшения, но неудобоваримость основного блюда - угрей, запеченных в свиных кишках, - побудила архиепископа взяться и за них. Он сам не знал, по вкусу они ему или нет, - они напоминали мокрый бархат, политый дешевыми духами, зато были под стать угрям.
Тавалиск уже подумывал, не попросить ли повара их обжарить, когда вошел Гамил. Виноватое выражение, почти не покидающее последнее время лицо секретаря, сменилось застывшей маской смерти.
- Ты великолепно выглядишь сегодня, Гамил. Это остолбенелое выражение тебе решительно идет. - Архиепископ поднялся с места. - Не хочешь ли попробовать анютины глазки?
- Войско Кайлока идет на Камле, ваше преосвященство. Цветы полетели на пол, и архиепископ ухватился за стол.
Сердце его застучало словно град по ставням.
- Не на Несс?
- Они свернули у озера Герри.
Тавалиск закрыл глаза. Конечно, свернули. Как он раньше до этого не додумался? Он знает Баралиса и научился ценить Кайлока по достоинству - как же он упустил из виду возможность такого хода? Не полагаясь больше на свои ноги, он сел. Жирное тело бессильно обвисло. Впервые за многие годы он испугался по-настоящему. Северная империя перестала быть отвлеченным понятием: она стоит у порога и вот-вот ворвется в дом.
Камле. Ворота Юга. Кайлок расширяет свои границы, и кто знает, где он остановится. Тавалиск растопырил на столе свои пухлые пальцы.
- Когда войско подойдет к городу?
- Новости запоздали, ваше преосвященство. Враг может быть там уже через неделю.
- Какова его численность?
- По трезвой оценке тысяч шесть, ваше преосвященство, но очевидцы уверяют, что не менее девяти. Все селения на пути подвергаются разорению и поджигаются. Эта армия, словно стая саранчи, оставляет за собой черный след.
Архиепископ протяжно вздохнул.
- Кайлок сам идет во главе?
- Нет, войско ведет Кедрак, старший сын Мейбора. Он одержал окончательную победу над Халькусом, и теперь ему доверено представлять Кайлока.
- А что Тирен со своими мечеными? Тоже намерен всадить нож в бок соседу?
- С войском действительно идет батальон рыцарей, ваше преосвященство, но сам Тирен остался в Брене. После разгрома высокоградцев он поставил свой лагерь за городом и ведет с Кайлоком переговоры.
- Насколько я знаю Тирена, он добивается своей доли военной добычи. Он получил ее в Хелче и надеется, я полагаю, получить ее в Высоком Граде по весне, когда стает снег. - Архиепископ потным пальцем начертил на столе кольца и стер их. - Тирен - всего лишь жадная пешка. Баралис с Кайлоком используют его как башмаки на ногах.
- За долю высокоградской добычи стоит побороться, ваше преосвященство. Тирен скорее слон, чем пешка.