- Это произошло по чистой случайности, - сказал Тас. - Видите ли, Карамон рано заснул, и мне совершенно нечем было заняться, так как все мои вещи у меня отобрали. К счастью, никто не заметил отмычку, которую я обычно держу в одном из носков. От скуки я решил попробовать ее на этом замке. От скуки, ну и для того, чтобы, так сказать, не утратить навыков. К тому же мне было весьма интересно, какие тюрьмы строились в прошлом. Хочу вас поздравить! торжественно заявил кендер. - У вас тут отличные замки. Одна из лучших тюрем, в какие я когда-либо попадал, э-э-э... видел. Кстати, мое имя - Тассельхоф Непоседа...
С этими словами кендер просунул руку между прутьев решетки и потряс ею в воздухе на случай, если кто-нибудь захочет пожать ее. Никто не захотел.
- Сам я из Утехи, - ничуть не смутясь, продолжил Тас. - А это мой друг Карамон. Мы прибыли сюда по делу, по одному очень важному делу... Ах да, замок! Не надо, пожалуйста, на меня так смотреть. Это совсем не моя вина. Из-за вашего дурацкого замка я сломал свою лучшую отмычку! Лучшую и любимую. Она перешла ко мне от отца. - Кендер искренне опечалился. - Он подарил ее мне в день совершеннолетия. Во всяком случае, я думаю, вы могли бы по крайней мере извиниться.
Тюремщик как-то странно хрюкнул и взмахнул связкой ключей прямо перед носом кендера. При этом он угрожающе пробормотал что-то похожее на "...вечно гнить в этой камере". Затем он вознамерился было пойти прочь, но человек в медвежьем плаще схватил его за руку:
- Не торопись. Мне нужен один из тех, кто сидит в этой камере.
- Знаю, знаю, - уныло сказал тюремщик, - но тебе придется дождаться мастера, который откроет этот замок.
- Это невозможно. Мне приказано всех отвести на торги сегодня.
- Тогда тебе придется самому выжимать его оттуда, - ухмыльнулся тюремщик. - Можешь, например, подарить кендеру новую отмычку. И потом, как насчет остальных?
Он заковылял дальше по коридору, а человек в плаще угрюмо поглядел на дверь камеры.
- Ты знаешь, откуда я получаю приказы, - заметил он с угрозой вслед тюремщику.
- Я свои получаю оттуда же, - обернувшись через плечо, откликнулся тот. Если им это не по нраву, так пусть придут и помолятся, может, тогда дверь откроется сама. Если же это не сработает, то им тоже придется ждать кузнеца, как и всем простым смертным.
- Вы хотите выпустить нас отсюда? - с живостью полюбопытствовал кендер. Если да, то, быть может, нам удастся вам помочь... - Он нахмурился, так как в голову ему пришла внезапная мысль. - Ведь вы не собираетесь казнить нас, не правда ли? Если собираетесь, то мы, пожалуй, тоже подождем кузнеца.
- Казнить? - Человек в плаще нахмурился, - Да в Истаре вот уже десять лет никого не казнят. Братство это запрещает.
- Увы, простой человек уже лишился права и на быструю, милосердную смерть, - хихикнул тюремщик, успевший вернуться к дверям. - Что ты там говорил насчет помощи, маленький негодяй?
- Ну... - замялся Тас. - Если вы не собираетесь нас казнить, то что с нами будет? Вы ведь, кажется, не намерены отпустить нас? Мы ни в чем не виноваты. То есть я хотел сказать, что мы не делали ничего такого...
- С тобой я ничего не собираюсь делать, - язвительно заметил высокий господин. - Мне нужен твой приятель. Но ты совершенно прав, кендер: свобода ему не грозит.
- Быстрая и милосердная смерть!.. - осклабившись в беззубой улыбке, снова хихикнул тюремщик. - Чтобы взглянуть на казнь, раньше собиралась такая замечательная публика! Гэрри Снаггл, когда его вели на эшафот, шепнул мне, что толпа зрителей заставляет человека считать, будто его смерть все же что-нибудь да значит. Он надеялся, что на его казнь соберутся тысячи зевак, и он не ошибся. Гэрри аж прослезился. "Только подумай, - сказал он мне, - все эти люди позабыли о своих печалях и радостях и пришли сюда, чтобы со мной попрощаться". Да что там говорить... Гэрри до самого конца сохранил присутствие духа.
- Твой приятель пойдет на рынок, - не обращая внимания на воспоминания тюремщика, сказал кендеру человек в медвежьей шкуре.
- Быстрая, милосердная... - покачал головой старик.
- Ну ладно, - с сомнением проговорил кендер, - я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, однако если вы действительно собираетесь вызволить нас из темницы, то я, пожалуй, попрошу Карамона помочь вам.
Лицо кендера исчезло, а в следующую минуту из глубины камеры донесся его возбужденный крик:
- Карамон, проснись! Нас хотят выпустить, но не могут открыть дверь боюсь, что отчасти это вышло по моей вине...
- Ты понимаешь, что тебе придется забрать обоих? - спросил тюремщик своего спутника.
- Что? - Высокий господин смерил его взглядом. - Ты шутишь, старик!? Об этом мне никто ничего не сказал...
- Они должны быть проданы только вместе. Такой приказ получил я, и, коль скоро твои и мои приказы исходят из одного места...
- - У тебя, конечно, есть письменный приказ? - ухмыльнулся человек в плаще.
- А как же, - с вызовом откликнулся старик.
- Но я же потеряю уйму денег! Кто купит кендера? Тюремщик пожал костлявыми плечами. Это его не касалось.
Господин в медвежьем плаще открыл было рот, чтобы оставить за собой последнее слово, но в это время в дверном оконце появилось новое лицо - лицо молодого человека. лет двадцати восьми. Скорее всего когда-то его можно было назвать красивым, однако теперь крепкий подбородок заплыл жиром и покруглел, карие глаза стали апатичными и тусклыми, а вьющиеся волосы свалялись в колтун.
- Как здоровье госпожи Крисании? - спросил Карамон.
Человек в плаще растерянно моргнул.
- Госпожа Крисания, - повторил Карамон. - Ее отвезли в Храм.
Тюремщик слегка подтолкнул спутника локтем:
- Ты ее знаешь, это та женщина, которую он избил.
- Я ее и пальцем не тронул, - спокойно возразил Карамон. - Как она?
- Не твое дело, - резко отозвался человек в плаще, видимо вспомнивший о том, что уходит драгоценное время. - Ты кузнец или механик? Кендер сказал, что ты можешь открыть дверь.
- Я не механик, - отозвался Карамон, - но думаю, что смогу. Если, конечно, вам ее не жалко. - И он посмотрел на старика, который сжимал в руке связку ключей.
- Замок и так сломан, - едко заметил тот. - Вряд ли ты сможешь повредить дверь сильнее, если, конечно, ты не собираешься ее вышибить.
- Именно это я и хочу сделать, - подтвердил Карамон.
Старик вытаращил глаза.
- Вышибить дверь? - удивился он. - Да ты слабоумный! Как...
- Погоди, - остановил его человек в плаще, который успел заметить сквозь прутья решетки широкие плечи и бычью шею Карамона. - Давай попробуем. Если он сломает дверь, то убытки я оплачу.
- Да уж, конечно! Дождешься от тебя... - возмутился было старик, но высокий господин искоса взглянул на него, и тюремщик затих.
Карамон тем временем закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, медленно выпуская воздух. Тюремщик и господин в плаще благоразумно отошли в сторону. Карамон исчез из вида, и они услышали, как он коротко всхрапнул перед разбегом.
Тяжелый удар сотряс дверь. Она задрожала в косяке, но выдержала. Казалось, что содрогнулись даже каменные стены коридора. Тюремщик, широко раскрыв рот, сделал еще один шаг назад.
Раздался новый удар, еще более могучий, чем прежде, и дверь словно взорвалась - вокруг брызнули острые щепки, а в дверной раме остались лишь искореженные петли да обломки замка. Сила инерции бросила Карамона на пол, и он упал прямо на кучу древесного мусора. Из соседних камер раздались Восторженные возгласы.
- Ты за это заплатишь! - возмутился тюремщик, размахивая ключами перед носом высокого господина.
- Зрелище того стоит, - отозвался тот. Он помог Карамону подняться и заботливо отряхнул его одежду. При этом он критически разглядывал пленника.
- Ну и силища! - искренне восхитился человек в плаще. - Правда, сдается мне, ты слишком хорошо питался, да и винцом баловался. Из-за этого и угодил за решетку. Ну, не велика беда, все это легко исправил". Тебя, значит, Карамоном зовут?