- В лес? Зачем?
- Гарион, - сердито сказала она. - Я всю зиму просидела безвылазно в этом ужасном старом замке. Мне нужен свежий воздух, солнечный свет, запах деревьев и цветов на лугу, а не эти промозглые серые камни.
- Попроси Арелл сходить с тобой. Я не могу отлучаться на целый день. Она устало вздохнула.
- Ты же только что сказал, что у тебя нет важных дел.
- Никогда не знаешь наверняка. Вдруг что-нибудь появится.
- Ничего, подождет, - процедила она сквозь зубы. Гарион метнул на нее быстрый взгляд, распознал угрожающие признаки и ответил как можно мягче:
- Наверное, ты права, дорогая. Почему бы нам и вправду не совершить небольшую вылазку. Давай позовем с собой Арелл и, может быть, Кейла.
- Нет, Гарион, - твердо возразила она.
- Нет?
- Определенно нет.
Итак, вскоре после завтрака король Ривский рука об руку со своей маленькой королевой вышли из цитадели с изрядно нагруженной корзинкой, перешли через широкий луг за городом и остановились под дырявой тенью вечнозеленых деревьев на крутом склоне, ведущем к заснеженным остроконечным вершинам, которые образуют горный хребет Острова.
Как только они вошли в лес, с лица Сенедры исчезли все признаки недовольства. Прогуливаясь между высокими соснами и елями, она набрала цветов и сплела из них венок. Утреннее солнце пробивалось сквозь ветви деревьев высоко над головой, бросая на лесной ковер из мха пятна золотистого света. От можжевельника и сосен исходил дурманящий смолистый запах, а птички кружились между высокими и стройными, как колонны, стволами, приветствуя своим щебетанием восходящее солнышко.
Через некоторое время они вышли на поросшую мхом и окруженную со всех сторон деревьями поляну, где по сверкающим камням, журча и булькая, пробирался ручеек, впадавший в лесное озеро, к которому пришел напиться воды олень с бархатистыми глазами. Олень поднял голову, обернулся, переступив своими изящными тонкими ногами, без тени испуга поглядел на них и пошел обратно в лес.
- Ах, как это прекрасно! - воскликнула Сенедра с нежной улыбкой на лице. Она села на круглый валун и начала расшнуровывать свои туфли.
Гарион поставил корзину на землю и лег, растянувшись во весь рост. Он почувствовал, как все заботы последних месяцев медленно уплывают прочь.
- Я рад, что ты это придумала, - сказал он, потягиваясь на прогретом солнцем мху. - Замечательная мысль.
- Естественно, - ответила она. - У меня все мысли замечательные.
Гарион вдруг вспомнил об одной загадке, не дававшей ему когда-то покоя.
- Сенедра, - начал он, - я давно хотел тебя спросить. Почему все имена дриад начинаются на "Кс"? Ксера, Ксанта, например?
- У нас такой обычай, - отвечала она, продолжая возиться со шнурками;
- А как же твое имя? Почему оно не начинается с "Кс"?
- Начинается. - Она стащила с ноги одну туфлю. - Просто толнедрийцы произносят его по-другому, вот и все. Поэтому и пишут иначе. Дриады вообще мало читают и пишут, поэтому написание их не волнует.
- Ксенедра.
- Почти похоже. Только дриадское "кс" звучит немного мягче.
Она улыбнулась, сняла вторую туфлю и с наслаждением пошевелила пальцами ноги.
- Зачем ты разулась? - рассеянно спросил Гарион.
- Мне нравится чувствовать мох под ногами и еще мне хочется искупаться.
- Слишком холодно. Этот ручей вытекает из ледника.
- Я только окунусь - мне это не повредит. Она пожала плечами. Затем, словно отвечая на вызов, поднялась и начала скидывать одежду,
- Сенедра! А если кто-нибудь увидит? Она рассмеялась серебристым смехом.
- Ну и что, если увидят? Я не собираюсь из-за всяких глупых условностей купаться в одежде. Не будь таким занудой, Гарион.
- Не поэтому. Просто...
- Что?
- Не важно.
Она вбежала в озеро, повизгивая от восторга и обжигающей льдом воды. Оттолкнувшись, она нырнула, доплыла до другого берега, где в хрустально-прозрачную воду свешивалось поросшее мхом бревно, и встала на дно. Волосы ее струились по плечам, а на губах играла проказливая улыбка.
- Ну?! - крикнула она ему.
- Что - "ну"?
- Ты идешь?
- Нет, конечно.
- Неужели всемогущий Повелитель Запада испугался холодной водички?
- Всемогущий Повелитель Запада не желает подхватить простуду ради удовольствия поплескаться в ледяной воде.
- Гарион, ты определенно становишься занудой. Сними свою корону и расслабься.
- На мне нет короны.
- Тогда сними что-нибудь другое.
- Сенедра!
Она снова рассмеялась и принялась болтать ногами, поднимая в воздух миллионы искрящихся капель воды, которые, как алмазы, сияли в лучах утреннего солнца. Затем она легла на воду, и ее волосы медным веером рассыпались по гладкой поверхности озера. Венок, который она сплела, после купания разошелся, и на воде покачивались полевые цветы.
Гарион сидел на подстилке из мха, удобно прислонившись спиной к стволу дерева. Грело теплое солнце, и ноздри его наполнял пьянящий запах травы, деревьев и лесных цветов. Из-за высоких стволов вылетела бабочка с узорчатыми золотисто-голубыми крыльями. Привлеченная ярким цветом, или запахом, или чем-то еще, она устремилась к озерку и цветам, качавшимся на нем. Бабочка перелетала от одного цветка к другому, слегка касаясь их крыльями. Сенедра, затаив дыхание, медленно погрузила голову в воду так, что на поверхности осталось только ее лицо. Бабочка все ближе и ближе подлетала к застывшей в ожидании королеве. И вот, опустившись к ее лицу, бабочка нежно коснулась крыльями ее губ.
- О, замечательно, - рассмеялся Гарион. - Теперь моя жена общается с бабочками.
- Ради поцелуя я готова на все, - отвечала она, бросив на него лукавый взгляд.