Дэнис вздохнул:
- Меня это уже не удивит, Клэр. Честное слово. Увидите - передайте ему привет и скажите, чтобы посетил меня при оказии. Мне есть о чем поговорить с ним.
- Хорошо, - улыбнулась топографическая Клэр и пропала. Отключилась.
Грэм вопросительно смотрел на шефа.
- Да, Умник, я серьезно. Меня это не удивит. Меня ничего уже не может удивить: я устал как собака, а усталые собаки не удивляются, сил нет на глупости... - Дэнис уставился было в окно с прежней тоской, но вдруг хлопнул по подлокотнику и воскликнул: - А, какого черта! Сегодня же соберу вещички и махну на океан - отдыхать. На недельку. Все! Должен же я когда-то расслабляться? Служба же от этого не развалится, правда, Умник?
Дэнис и Грэм посмотрели друг на друга, одновременно придумав невеселый ответ на риторический вопрос: как может что-то развалиться дважды?
ДЕЙСТВИЕ - 2. ЭПИЗОД - I
КОНГО, КИНШАСА, 2159 год от Р.Х.. месяц сентябрь
- Чертов силикон!..
Петр с отвращением смотрел на себя в зеркало, разглядывая откровенно кривое лицо. Разновеликие щеки, один глаз опух, будто от удара, нос какой-то косой... Придется опять делать коррекцию, в который раз-то уже? В пятый? Или шестой? Не многовато ли за два года? Шарлатаны...
Свистопляска с косметическими пертурбациями родного лица Петра, или, как он с давних уже пор назывался, Джозефа, была, к несчастью, жизненной необходимостью. Конспирация - мать шпиона. Трансформация - дочь конспирации. И так далее... Но Петр шпионом, конечно же, не был, а был "всего лишь" начальником Службы безопасности в большой христианской общине, носящей громкое имя "страна Храм" и существующей, если считать официально, с момента регистрации, два года без малого. Джозеф Оруэлл, рекомендую, приятно познакомиться... Оруэлл? А вы не родственник того самого - фантаста-классика?.. Нет, однофамильцы... Однофамильцы-то однофамильцами, но имя было выбрано ну с о-очень глубокой издевкой: дескать Большой Брат в виде конвульсирующей Службы Времени постоянно следит за нами, ищет какой-нибудь зацепки, чтобы вмешаться в размеренную и мирную жизнь общины. Он был бы невообразимо рад узнать, что на ответственной должности в стране Храм трудится его бывший, пропавший, так сказать, без вести в глубинах времени сотрудник Петр Анохин. Но зачем же доставлять ему. Большому Брату, такую незаслуженную радость? Вот и маскируемся, изменяем внешность, тайно посещаем пластического хирурга в городе Барселона, в Испании. Хирург - мужик надежный в смысле конспирации, молчать умеет, это проверено, а вот мастерство у него, прямо скажем, оставляет желать... Ну, ках с такой физией, скажите, пожалуйста, показаться людям?
Петр взял термополотенце, приложил к лицу, покряхтел, терпя обжигающий жар. Силикон под кожей должен разогреться, его можно будет подправить руками. На первое время сойдет, но к доктору на неделе попасть надо обязательно.
Ну вот, вроде порядок. Морда, конечно, одутловатая малость, но это не страшно, все в пределах нормы. Может, просто перепил вчера слегка, вот и опух. Кому какое дело?..
А духота в этой келье страшная! Климатические установки с местным климатом совладать не в силах, да и не устанавливает их никто в такие маленькие помещения. Можно было бы выбрать себе квартирку и побольше, но Петр сознательно еще год назад поселился в этой каморке и оборудовал ее так, чтобы самые навороченные спутники-шпионы, коих, по его данным, торчало на геостационарной орбите над страной Храм десятка два, никакими из своих фантастических средств не смогли увидеть или услышать, что в этой комнате творится. На всей территории Храма таких помещений было несколько: полная экранизация от всех видов излучений плюс многоступенчатая система охраны - более-менее приемлемые средства для защиты своих секретов. Нет, конечно, против лома нет приема, это старая истина, но в данном случае потребовалась бы маленькая война, чтобы узнать, что же творится за семью запорами в крохотной комнатушке, затерянной в лабиринтах подвала неказистого трехэтажного здания, возведенного в свое время рабочими, обустраивавшими в этом районе базу для нефтяников. Нефть тогда откачали довольно быстро, года за три, геологи ошиблись в расчетах планировалось разрабатывать месторождение лет пятьдесят, но, увы, небогата оказалась местная земля этим полезным ископаемым. Именно на ней, на заброшенной базе, и начала свое существование тогда еще мало кому известная, а теперь знаменитая на весь мир страна Храм.
Когда на Ассамблее ООН Нгамба заявлял, бия себя в грудь, о святости и чистоте земли для возведения Храма, он, понятное дело, кривил душой. Потом сам оправдывался:
- А что такого? Ну покачали нефть. Но сбежали ведь! И все стало как всегда, как тыщи лет назад...
Иешуа ушел бы, но место ему понравилось. Отступать не хотелось, и он сделал вид, что согласился с аргументом Нгамбы... Да и то правильно: где в двадцать втором веке сыщешь на планете кусок земли, хоть как-то не тронутый цивилизацией - со всеми ее храмами, войнами, городами, полями и пастбищами, нефтедобычей или чем там еще?
Оглядывая себя в зеркало, Петр бормотал, повторяя фразу - обрывок своей мысли:
- Против лома нет приема... Против лома... - Осекся: - Лом!
Интересная штуковина - простая железная палка с расплющенным или заостренным концом, примитивное орудие рабочих всех специальностей и всех времен...
Иерусалимская привычка говорить с самим собой никуда не делась, невзирая на обилие собеседников в последнее время.
Рассуждая вслух о роли лома в мировом техническом прогрессе, Петр-Джозеф одевался. Сегодня ответственный визит - мистер Оруэлл посещает с деловой целью не кого-нибудь, а самого Нгамбу Первого - Великого Президента Конго. Вот уж яркая личность! Этакий ненаигравшийся большой (о-очень большой - метр девяносто девять!) ребенок, пришедший к власти в стране три года назад, путем, естественно, военного переворота. Но с ним надо дружить, его следует любить и всячески потакать его порой поражающим воображение глупостям. Как бы там ни было, но такой правитель исключительно удобен и страшно полезен для Иешуа и его соратников. Вопрос о налогах, которые должна или не должна платить в казну община со своей коммерческой деятельности, помнится, был решен наутро после искрометной попойки в президентском дворце.
- Налоги? - Нгамба тогда с трудом двигал распухшими после падения с лестницы губами. Они и так-то у него не маленькие, а тут охрана тоже перепилась и, утратив бдительность и реакцию, не поймала своего споткнувшегося патрона. Какие, на хрен, налоги? Джо! О чем ты толкуешь? Никаких налогов. Нгамба сказал!
"Нгамба сказал" - было как заклинание. Оно имело силу большую, чем любой документ с тысячью печатей. Очень многие политические дела в стране решались именно посредством магического: "Нгамба сказал". Помнится, в ту памятную ночь Нгамба сказал, что нерасторопного охранника, не успевшего поймать Великого Президента, следует подвесить за ноги в парке перед дворцом. Бедняга проболтался там до самого утра. Его, потерявшего сознание от прилива крови к голове, сняли коллеги только после того, как президент "сказал" иное: помиловать провинившегося.
Паноптикум, конечно, но даже весело. Сегодня к Нгамбе надо было попасть по серьезному земельному вопросу. И не только получить заветное "Нгамба сказал", но и все-таки обязательно подписать кое-какие бумажки, а уж после плотного ужина, как обычно бывает, продемонстрировать дары. Нгамба очень любит подарки. Сегодня в качестве подарков ко дворцу подлетят три жутко навороченных "Hummer V" со всеми опциями, какие только было возможно заказать, плюс, естественно, салон из кожи зебры, как любит президент. Невинная страстишка Нгамбы к коллекционированию различного рода транспортных средств сильно облегчала Петру жизнь в смысле выбора подарков. Коллекционный парк чернокожего правителя на пятьдесят процентов состоял из единиц техники, отобранных лично Петром. Ради этого пришлось стать завсегдатаем нескольких виртуальных аукционов, на которых продавались всевозможные раритеты. Причем Нгамба не ограничивался только сухопутными агрегатами, в его коллекции имелись и катера, и самолеты, и даже легендарный вертолет "Хыои" времен исторической войны Америки с Вьетнамом. И к "хаммерам" у Нгамбы было особенно теплое отношение, в его гараже имелись представители всех серий: от самого первого, рас-тиражированного американского военного монстра, ездящего на бензине, до самого последнего - HV, собранного по личному заказу Нгамбы. Сегодняшние три машины отдавались в дар не столько президенту, сколько его службе охраны: можно поспорить, что Великому и Ужасному Нгамбе понравится идея парадных выездов на одинаковых автомобилях. Да и не только парадных, целесообразность в такой одинаковости тоже имелась: откуда гипотетический киллер узнает, в какой именно "тачке" едет президент, а в какой охрана?
- Красавцы! - невольно вырвалось у Петра, когда он, выйдя на воздух в сопровождении двух дюжих охранцов, увидел отполированные, блестящие многочисленными хромированными деталями машины.
Личное авто Петра, тоже "хаммер" - по здешнему, окружающему страну Храм бездорожью ни на чем другом передвигаться было невозможно, - выглядело куда как скромнее подарочных. Но только снаружи. Начинка у нее была под стать жилищу хозяина -- чтоб никто ни слухом ни духом...
Зато от Храма до Киншасы было два часа неспешной езды по в общем-то неплохой дороге, построенной теми же, кто строил невезучий лагерь нефтяников. За несколько лет дорога подразвалилась, - оно и неудивительно, в местном климате что угодно развалится, - Нгамба обещал помочь отремонтировать ее специально для Храма силами подчиненной ему Всеконголезской Дорожной Службы, но, видимо, важные государственные дела и коллекционирование редких машин отвлекли президента от забот скромных христиан. Ничего, мы и не ропщем. Вот накопим деньжат, которые по-прежнему текут в Храм как из "неоскудевающих рук дающих", так и изнутри, от собственной коммерческой деятельности (туризм штука прибыльная!), такой автобан забабахаем - вея страна будет приезжать покататься!
По краям дороги то и дело попадались искореженные остовы танков, военных джетов и прочего смертоносного железа, павшего здесь в различных вооруженных конфликтах, терзавших страну испокон века. С приходом к власти Нгамбы весь этот революционный бардак прекратился, но на смену ему пришла суровейшая диктатура. Народ, несчастные банту, воют, конечно, но переворотов категорически не хотят страна за последние годы стала явно богаче.
Петру на глаза попался на удивление хорошо сохранившийся, что в местных вандальных условиях - редкость, летающий танк "Eliminator". Два точно таких же мрачными памятниками стоят у главных ворот Храма - напоминание о полуторагодичной давности попытке вторжения на территорию общины частей вышедшей из-под президентского повиновения мотострелковой дивизии, расквартированной поблизости. Вот тогда было горячо! Такая вспышка непослушания со стороны военных была продиктована вовсе не политическими предпосылками, а простой неприязнью к большому количеству белых людей, нежданно-негаданно поселившихся в сердце Конго, да еще и отхвативших себе весьма плодородный район. С революционным кличем "Делиться!" на устах, маленькая армия снялась с места и повалила к Храму, где еще никакого храма толком не построили. Грамотно окружив территорию и обрубив коммуникации, военные чины решили вступить в переговоры: мол, давайте по-мирному, эвакуируйтесь отсюда, мы вам обеспечим коридор безопасности до самого аэропорта. В противном же случае пустим газ и потравим к чертовой бабушке всех жителей вашей общины. Так, вкратце, было в письменном виде сформулировано обращение к населению страны Храм, переданное безмолвным чернокожим военным курьером лично Петру через ворота и потом многократно произнесенное на доминирующем в этих местах французском языке через мегафоны. Генералов даже можно было понять. В глубине души Петр восхищался толковыми действиями командования и рядового личного состава, которые делали все, как в учебниках написано. Естественное дело: на родине Петра к этой ситуации подошла бы поговорка "застоялись кони в стойлах". Привыкшие к постоянным "учениям" в условиях реального боя, вояки совершенно заскучали от безделья, от отсутствия каких бы то ни было возможностей проявить свои силы, вот и придумали повод побряцать оружием, не спросясь у начальства. На чем и погорели.
Население Храма, в массе своей оружие видевшее только по телесети, перепугано было не на шутку. К вящему интересу Иешуа, который взирал на происходящее с философским спокойствием, некоторые несознательные товарищи проявили непозволительный энтузиазм в деле подчинения приказам оккупантов. Но в основном все христиане были согласны держать осаду сколько потребуется и не дать этим... (маврам, иноверцам, нехристям, варварам и прочая, прочая...) взять страну-Храм живьем. Тогда-то Петр сильно пожалел о том, что переоценил внешне спокойную обстановку в Конго. Триста бойцов службы охраны Храма, пусть и самых лучших, каких удалось отыскать среди рассекреченных сотрудников спецслужб разных стран, были не в силах сделать что-либо значимое против нескольких тысяч воинов, осадивших периметр.
Добрые генералы дали на раздумья тогда целых двенадцать часов. Вечность. За это время Петр успел исчезнуть из Храма, естественно, незамеченным, метнуться в Киншасу, договориться с ничего не подозревавшим Нгамбой и вернуться назад с превосходящими силами, лояльными президенту. В коротком бою, развернувшемся на площади перед воротами Храма, основные силы противника были уничтожены, остальные, руководствуясь остатками здравого смысла, сдались без сопротивления. Нгамба извинился перед Иешуа и перед мистером Оруэллом, обещал, что впредь такого не повторится, и дал указание очистить территорию, убрав все напоминания о неприятностях. Но Петр, в смысле - мистер Оруэлл, попросил не увозить два живописно подбитых "элиминатора", дабы всякому замышляющему чедоброе было неповадно соваться в Храм, лишь только он взглянет на эти трофеи. Нгамба согласился.
Вот после этого случая Петр и провел грандиозные реформу службы охраны Храма. Реконструкция периметра, возведение подвижных сторожевых башен, вербовка дополнительных сил, закупка оружия разных мастей и калибров плюс максимальная автономность всех жизненно важных процессов, как то: добыча воды, синтез первичных материалов для производства пищи, разумеется - своя мощная электростанция, узел связи и еще много всего прочего, что позволило бы Храму неплохо существовать в течение многих лет осады, буде таковая случится. Даже спутник свой подвесили, этакое небесное око, для заблаговременного предупреждения о приближении к периметру любого предмета размером больше среднего микроба. Теперь Петр был относительно спокоен за безопасность жителей Храма, тем более что надежда - вопреки постоянно бунтующей и вечно подозрительной интуиции - не оставляла: в ближайшее время, мечталось, никаких неприятностей, подобных недавней, не предвидится.
За размышлениями дорога пролетела незаметно. Четыре машины подъехали к воротам президентского дворца, переждали обычную процедуру идентификации и на низкой скорости, великодушно пропущенные белозубым улыбчивым охранником, вплыли на территорию.
Во время последнего переворота, который и сделал Нгамбу Великим Президентом Конго, основные бои велись как раз за дворец. Во-первых, это символ власти, во-вторых, он был на тот момент самым хорошо защищенным зданием в городе, не считая Центрального Банка Конго, который был тогда взят без боя. Соответственно, во дворце сосредоточились все враги молодого и заносчивого генерала армии Конго Нгамбы, которых он, Нгамба, долго и с удовольствием выкуривал наружу. Трудно поверить, что еще каких-то три года назад на месте этого прекрасного парка с аккуратными дорожками и изумрудными газонами были траншеи и воронки от взрывов!.. Петр еще застал эту картину.
Машины поставили перед главной лестницей, Петр вышел и в сопровождении двух личных бодигардов пошел вверх по ковровой дорожке - навстречу начальнику протокола.
- Мистер Оруэлл, здравствуйте, Президент Нгамба ждет. Позвольте проводить вас и ваших спутников к Президенту.
Этот клоун, изогнувшийся сейчас в пригласительной позе, на самом деле совершенно свойский и здравый парень, когда на него не смотрят несколько пар глаз придворной охраны и бесчисленное множество упрятанных повсюду камер, следящих за всем, что происходит вокруг дворца. Петр с ним много раз общался без посторонних свидетелей, в неформальной, так сказать, обстановке. Проще говоря, выпивали вместе с целью установления дружественных отношений между "серыми кардиналами" Конго и Храма. Установили. Но сейчас Мунту Ибоко был на службе и исполнял ее привычно, что означало - хорошо.
Придворные, одетые в полевую форму бойцов армии Конго - шорты и легкую рубашку цвета хаки, открыли здоровенную дверь, и Петр с сопровождающими попал в круглую залу с куполом, изображающим живность и растительность Конго во всей ее красоте. После переворота дворец пришлось серьезно ремонтировать, боевые действия локального масштаба не прошли для здания даром. Нгамба сам придумал этот купол и был очень горд своей идеей. Попутно не забыв, конечно, обвинить своего предшественника в отсутствии патриотизма. Но предшественнику уже было все равно, он вместе с соратниками был аккуратно, ровным слоем размазан по этому самому залу, после очередного залпа "элиминаторов" Нгамбы.
Но это уже совсем другая история...
Нгамба сидел за гигантским, как и все здесь, столом в противоположном и весьма отдаленном от двери конце зала, и, чтобы приблизиться к нему на расстояние, не требующее неприлично громкого голоса, пришлось пройти метров сто.
- Оруэлл! Здравствуй, друг! - Нгамба поднялся из-за стола, обнаружив взгляду гостя не заправленную в брюки рубашку - контраст с вечно застегнутым на все пуговицы шефом протокола. - Как жизнь в Храме? Как Иешуа?
Поведение у Великого Президента было тоже не ахти какое протокольное, но Петр привык.
- Спасибо, просил передать вам привет и небольшой, скромный подарок. Там, во дворе...
- Хорошо, Джозеф, о подарках потом. У меня для тебя тоже кое-что имеется. Но это после. Сначала - дело. Выпьем?
Хорошее, но пустое "дело"...
После "дела" все-таки удалось сконцентрировать внимание Нгамбы на документах, принесенных Петром с собой. В них шла речь о передаче дополнительных ста гектаров земли Храму под жилую застройку. Для общины это было важно, поскольку начинался кризис с площадями - без конца прибывающих христиан было все труднее и труднее размещать. Теперь же, после освоения свежеполученной земли, можно будет облегченно вздохнуть и забыть о проблеме перенаселения еще минимум на полгода - пока эти гектары зарастут жилыми домами. Дальше - опять подарки, опять выливание с Нгамбой, и опять Петру заниматься не своим делом, черт побери! Можно было бы отрядить под это кого-нибудь, но Нгамба любит мистера Оруэлла и любому другому может если не отказать впрямую, то отложить вопрос в такой долгий ящик, что в Храме несколько поколений успеет смениться, прежде чем вопрос всплывет. Да и не станет с Нгамбой никто пить. Потому что не выдержит. Петру-то что? Хоть литр чистого спирта влей -- ничего не будет: паранорм есть паранорм, а вот откуда у Нгамбы такие феноменальные способности к выпивке - загадка. Президент сохраняет чистоту сознания в любое время от старта процесса пития. Правда, тело его не всегда слушается, подводит, случай с лестницей тому подтверждением, но мозг Нгамбы своих качеств не утрачивает пропорционально количеству выпитого, как было бы с любым, даже самьм крепким в этом смысле, человеком.
Видать, гены.
Концом официальной части визита послужил так ожидаемый Петром ритуал, когда золотая печать, извлеченная из сейфа, с гулким бумом оставляет на документах свой замысловатый след. Нгамбе нравился этот обычай, явившийся из глубины времен или сохранившийся в Конго, - постановка печати со всеми сопутствующими моментами: золотая коробочка со штемпельной подушкой, массивная промокашка с ручкой в виде головы льва и, конечно же, молодецкий размах, с которым немудрящий предмет обрушивается на ни в чем не повинный лист пластика. Современные лазерные маркеры Нгамбу не привлекали.