Через десять минут я скользнула на переднее сиденье машины и сразу же задела ногой какой-то предмет, а потом раздавила. Посмотрев вниз, я разглядела, что это: стаканчик из-под попкорна, такие обычно продают в кинотеатрах. На полу валялось по крайней мере еще четыре.
— Я работаю в «Виста-10», кинотеатре торгового центра, — объяснила Оливия, давая задний ход. — Платят фигово, зато попкорна можно есть сколько угодно.
— Понятно, — сказала я.
Сразу стало ясно, почему в машине пахнет маслом.
Мы свернули на улицу, влились в поток машин и поехали к шоссе. Последнее время я ездила только с Джеми и Нейтом и почти забыла, как выглядит обычная машина, не новая и без технических прибамбасов. «Тойота» Оливии была довольно обшарпанной, с бугристыми сиденьями и покрытой пятнами обшивкой салона, на заднем стекле болталась призма-брелок. Я вдруг с болью вспомнила мамину «субару», но торопливо отогнала непрошеные мысли и уставилась прямо перед собой, на возвышающуюся вдали эстакаду — въезд на шоссе.
— Так что случилось? — спросила Оливия, когда «тойота», тарахтя глушителем, выехала на автостраду.
— С кем?
— С тобой.
— Ничего особенного, — сказала я, откидываясь на спинку кресла и вытягивая ноги на переднюю панель.
Оливия бросила на меня выразительный взгляд, и я опустила ноги на пол.
— Значит, ты прогуливаешь школу просто так, — заметила она.
— Ну, типа того.
Мы уже почти доехали до школы Джексона — следующий съезд с автострады был наш.
— Слушай, — вдруг произнесла Оливия. — Ты не пройдешь на школьную территорию. Конечно, здесь все не так строго, как в «Перкинс-Дей», но тебя выгонят.
— Мне туда и не нужно, — ответила я.
Через пять минут мы обогнули холм, и перед нами открылся вид на школу Джексона — большую, с выстроившимися позади основного корпуса щитовыми домиками. На душе у меня сразу же стало легче. Как хорошо после нескольких недель в чужом мире встретить наконец что-то знакомое! Оливия притормозила неподалеку от главного входа, у выцветших пластиковых скамеек. На последней из них сидела крупная темнокожая девочка с короткой стрижкой и в очках. Заметив нас, она медленно поднялась на ноги и с трудом заковыляла к машине.
— Нет, вы только посмотрите! — воскликнула Оливия, опуская окно. — Похоже, кое-кому надо было послушать, когда ей говорили, что пробежать без подготовки целую милю — не самая лучшая идея.
— Это не из-за бега, — проворчала кузина Оливии, открывая дверь машины и осторожно взбираясь на заднее сиденье. — Кажется, у меня грипп.
— Во всех книгах советуют начинать постепенно, — продолжила Оливия. — Но разве тебя убедишь? Ты же у нас спринтер.
— Заткнись и дай мне, пожалуйста, адвил.
Оливия закатила глаза, а потом перегнулась через меня и открыла бардачок. Вытащила флакончик с таблетками и кинула через плечо на заднее сиденье.
— Кстати, познакомься, это Лейни, — сказала она, хлопнув крышкой бардачка. — Она думает, что может пробежать марафон.
— Не марафон, а всего лишь пять километров, — возразила Лейни. — Приятно, когда тебя поддерживают.
— Я-то тебя поддерживаю, — сообщила Оливия, поворачиваясь к ней. — Причем так сильно, что я одна пыталась тебя удержать. Может, если бы ты меня послушалась, сейчас бы тебе не было так плохо.
Лейни смерила двоюродную сестру взглядом и проглотила сразу две таблетки.
— Боль — одна из составляющих бега, — сказала она. — Именно поэтому его считают спортом для выносливых.
— Что ты знаешь о выносливости! — Оливия повернулась ко мне. — Лейни недавно увидела по телевизору передачу с этой помешанной на аэробике Кики Спаркс, где та рассказывала о превращении из гусеницы в бабочку, потенциале и постановке целей в фитнесе. Теперь Лейни мнит себя Лэнсом Армстронгом.[6]
— Лэнс Армстронг — велосипедист, — заметила Лейни, переменив позу и болезненно поморщившись. — Неуместное сравнение.
Оливия фыркнула, но воздержалась от дальнейших комментариев и молчала, пока мы проезжали кольцевое пересечение дорог. Дождавшись, когда она включит левый поворотник, я спросила:
— Подвезешь меня в том направлении? Тут недалеко.
— Там же нет ничего, только лес, — сказала она.
— Займет пару минут, не больше.
Она бросила взгляд в зеркало заднего вида на Лейни, но потом медленно развернула машину, и «тойота», натужно ревя мотором, покатила на холм. Одна стоянка для автомобилей сменяла другую, затем потянулись заросли кустарников. Примерно через полмили я попросила Оливию притормозить.
— Вот здесь, отлично! — сказала я, когда мы остановились у поляны. — Спасибо, что подвезла.
Как и следовало ожидать, там уже стояли две машины, и на капоте одной из них я увидела курящего Аарона, бывшего парня Пейтон, — круглощекого, с почти детским лицом, которого он стеснялся и потому вечно ходил насупившись и носил только черное.
Оливия бросила взгляд на поляну, затем на меня.
— Ты хочешь выйти здесь?
— Угу.
— И как ты собираешься вернуться назад? — В ее голосе звучало сомнение.
— Как-нибудь доберусь.
Я вылезла из машины и вытащила свой рюкзак. Оливия по-прежнему смотрела на меня, и я добавила:
— Да ладно, не волнуйся!
— А я и не волнуюсь. — Она пожала плечами. — Я тебя даже не знаю.
И все-таки она не сводила с меня глаз, пока Лейни медленно вылезала из машины и пересаживалась вперед. Когда она захлопнула дверь, Оливия вдруг предложила:
— Если хочешь, я могу отвезти тебя домой. Все равно не успею к третьему уроку, спасибо Лейни.
Я покачала головой.
— Не нужно, все в порядке. Увидимся в школе, ладно?
Она кивнула, а я похлопала по крыше машины, повернулась и пошла к просеке. Аарон прищурился, разглядывая меня, затем выпрямил спину.
— Привет, Руби! Добро пожаловать! — крикнул он.
— Спасибо, — ответила я, запрыгивая на капот рядом с ним.
Оливия все смотрела на меня из-за рулевого колеса, потом медленно покатила вперед и, громыхая глушителем, развернулась. Призма на заднем стекле блеснула в лучах солнца сотнями искр, и вот уже «тойота» проехала мимо нас и скрылась за холмом.
— Как здесь хорошо! — сказала я.
Вообще-то я искала Пейтон, у нее не было второго урока, а третий она часто пропускала, предпочитая проводить время на поляне. Однако Аарон, чье расписание было еще гибче благодаря недавнему исключению, утверждал, что сегодня ее не видел, и я решила подождать. Это было два часа назад.
— Эй!
Я почувствовала, как кто-то толкает мою ногу, затем еще раз, сильнее.
— Я в порядке, — пробормотала я.
— Вот и ладно, — произнес Аарон безразличным голосом.
На фоне черной рубашки и джинсов его кожа казалась совсем бледной, почти прозрачной.
Я потянулась, больно ударившись головой обо что-то твердое. Повернула голову и увидела толстые шины, изогнутую металлическую поверхность, почувствовала запах резины. Прошло около минуты, прежде чем до меня дошло, что я сижу, прислонившись к машине. Подо мной была трава, вокруг росли деревья; посмотрев вверх, я увидела над головой ясное небо. Значит, я все еще на поляне, но почему на земле?
Я плохо соображала, голова раскалывалась, но я помнила, как мы с Аараном скоротали время, оттягиваясь чем только можно. Все тревоги и печали оказались далеко-далеко, словно накатившая волна унесла их с собой, оставив лишь чистый песок. Я вдруг вспомнила, что не так давно испытывала подобное чувство легкости и свободы. Но тогда я была не одна, рядом шагал Маршалл.
Маршалл. Я открыла глаза и долго щурилась на часы — циферблат расплывался перед глазами. Вот что мне нужно: немного тепла и близости, пусть и ненадолго. Если идти по тропинке через лес, до дома Маршалла рукой подать, мы сто раз так ходили.
— Ты куда? — мрачно спросил Аарон, когда я неуверенно поднялась на ноги. — Я думал, мы классно расслабляемся.
— Скоро приду, — пообещала я и поспешила к тропинке.
К тому времени как я добралась до дома Маршалла, я немного пришла в себя, хотя взмокла от быстрой ходьбы, к тому же голова все еще болела. Пригладив волосы и приведя себя в относительный порядок, я поднялась на крыльцо и постучала. Через несколько секунд дверь приоткрылась и выглянул Роджерсон.
— Привет, — поздоровалась я хриплым тягучим голосом. — Маршалл дома?
Роджерсон оглянулся.
— Понятия не имею.
— Ничего страшного, если его нет, — сказала я. — Подожду в комнате.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, под которым я слегка качнулась, затем отошел в сторону.
В квартире, как всегда, было темно. Я пошла по коридору к гостиной, а Роджерсон крикнул мне вслед:
— Знаешь, он, может, придет нескоро!
Мне было все равно. Хотелось поскорее упасть на постель, завернуться в одеяло и уснуть, забыв обо всем, что произошло с тех пор, как я встала сегодня утром. Просто побыть в безопасности, в знакомом месте, и обязательно с тем, кого я знаю.
Я распахнула дверь и первым делом увидела ту коробку конфет. Она сразу бросилась мне в глаза, и только секундой позже я заметила Пейтон: она с шоколадкой в руке сидела на кровати. Застыв, я смотрела, как подруга кладет конфету в открытый рот Маршалла, который лежал рядом, скрестив на груди руки. Самый простой жест, но в том, как Маршалл сжал пальцы Пейтон губами, как она порозовела и хихикнула, прежде чем убрать руку, было столько интимности, что мне стало плохо. Маршалл повернул голову и увидел меня.
Не знаю, чего я ожидала. Может, удивления, сожаления или даже печали, но на лице Маршалла явно читалось: «Мне плевать».
— Вот черт! — выдохнула Пейтон. — Руби, я так…
— О господи!.. — пролепетала я, и, оступившись, шагнула назад.
Прижав ладонь ко рту, я рванула по темному коридору к входной двери, задевая стены. Словно сквозь вату слышала, как Пейтон зовет меня, но не остановилась, а выскочила на дневной свет и, хватаясь за перила, сбежала к парковке.
— Руби, подожди! — крикнула мне вслед Пейтон, с шумом прыгая по ступенькам. — Боже, я сейчас все объясню!
— Объяснишь? — воскликнула я и резко повернулась к ней. — И как же ты это объяснишь?
Она остановилась на нижней ступеньке, чтобы перевести дух.
— Я пыталась тебе рассказать! — выпалила она, тяжело дыша и хватаясь за сердце. — Тогда вечером, у тебя дома. Но это оказалось так трудно, а ты все время повторяла, что все изменилось, и я…
Внезапно в моем мозгу что-то щелкнуло, перед глазами промелькнула сцена в холле с Пейтон, Джеми и Роско, затем я вдруг вспомнила, как Маршалл отдал мне мой ключ в последнюю нашу встречу. «Ты сказала мне, что живешь в Уайлдфлауэр-Ридж», — объяснила тогда Пейтон, но я-то знала, что ничего не говорила. Правильно, ей сказал Маршалл.
— Так вот зачем ты приходила? — поинтересовалась я. — Сообщить, что отбила у меня парня?
— Ты никогда его так не называла! — парировала Пейтон, ткнув в меня пальцем. — Ни разу! Ты говорила, что вы просто приятели и что тебя это вполне устраивает! Я думала, что с моей стороны будет правильно обо всем рассказать.
— Я не нуждаюсь в твоих одолжениях, — сказала я.
— Ну конечно! — воскликнула она.
Я подняла взгляд и увидела, что Роджерсон смотрит на нас сквозь открытую дверь. Наша с Пейтон ссора привлекала внимание, и ему это явно не нравилось.
— Тебе никто не нужен! — продолжила Пейтон. — Ни друзья, ни парень. Ты всегда это подчеркивала. Вот и получила то, что хотела. Чему же ты удивляешься?
Я стояла и молча смотрела на нее. Голова кружилась, в горле пересохло, и я думала только о том, как хорошо было бы спрятаться, забиться в укромный уголок, где бы меня никто не трогал. Увы, я понимала — это невозможно. Старая жизнь навсегда исчезла, а новая постоянно менялась. У меня не осталось ничего надежного, во что можно было бы верить. Чему же я удивляюсь?
Я повернулась и побрела к тропинке, но чем дальше я заходила в лес, тем труднее было идти — ноги цеплялись за корни, колючие ветви хлестали со всех сторон. Я так устала от всего, что на меня навалилось. Но перед моим мысленным взором проносились эпизоды сегодняшнего дня: выражение лица Коры, сверкающая на солнце призма на заднем стекле автомобиля Оливии, знакомый полумрак квартиры и я сама, так уверенно шагнувшая в комнату Маршалла.
Споткнувшись в очередной раз, я попыталась было удержать равновесие, но не смогла и упала на опавшую листву, больно ударилась коленями, потом — локтями. Где-то впереди маячила поляна, там стоял Аарон и глядел на меня, но я вдруг почувствовала, как хорошо остаться наконец одной, и перевернулась на спину. Высоко надо мной кружилось синее небо, а я вновь представляла себе огромную волну, мощную и чистую, которая подхватывает меня и уносит вдаль. Сон или мечта, но в какой-то миг она стала почти реальной. Как будто кто-то сильный поднял меня на руки, обдав ароматом чистоты с легкой примесью хлора. Запахом воды.
Первым, кого я увидела, когда открыла глаза, был Роско.
Он сидел рядом со мной на пустом водительском сиденье, упираясь лапами в рулевое колесо, и тяжело дышал. Я попыталась сосредоточиться, но в нос ударил запах собачьего дыхания, и желудок скрутило. Мысленно выругавшись, я согнулась и схватила дверную ручку. К счастью, взгляд упал на пакет из кафе «Двойной гамбургер» у моих ног. Едва я успела поднять его и прижать ко рту, как что-то горькое и обжигающее подкатило к горлу, и меня вырвало.
Дрожащими руками я опустила пакет на пол и откинулась на спинку кресла; сердце бешено стучало, словно хотело вырваться наружу. Меня знобило, хотя я была в джемпере с надписью «ПЛЫВИ!», который показался мне смутно знакомым. Выглянув из окна, я поняла, что мы стоим у торгового центра — прямо перед машиной располагались химчистка и видеомагазин, — и что я понятия не имею, как сюда попала. Все, кроме пса, было совершенно чужим. Но вдруг я заметила надпись над освежителем воздуха: «Бюро добрых услуг „Будьте спокойны“: Мы беспокоимся вместо вас».
«Господи!» — подумала я, по-прежнему ничего не понимая. Затем посмотрела на джемпер, вдохнула исходящий от него запах хлорированной воды, такой далекий и близкий одновременно. Нейт.
Внезапно Роско тявкнул, в замкнутом пространстве машины его лай прозвучал оглушающе громко. Пес, клацнув коготками, поставил передние лапы на водительское окно и отчаянно завилял обрубком хвоста. Я едва сдерживала тошноту, как вдруг услышала щелчок и откуда-то сзади повеяло свежим воздухом.
Роско, гремя жетоном, бросился на заднее сиденье. Мне потребовалось гораздо больше времени, чтобы повернуть голову — боже, она просто раскалывалась! — и сфокусировать взгляд на Нейте, который укладывал в машину стопку вычищенной одежды. Подняв глаза, он заметил меня и произнес:
— Пришла в себя? Хорошо.
Хорошо? Нейт захлопнул заднюю дверь, обошел машину и сел за руль. Вставляя ключи в замок зажигания, он выразительно посмотрел на пакет у моих ног.
— Как ты? Еще пакет нужен?
— Еще? — пробормотала я хриплым надтреснутым голосом. — А этот… этот, что, не первый?
Нейт бросил на меня сочувственный взгляд.
— Нет.
Словно подтверждая его слова, мой желудок угрожающе сжался. Пока я с трудом сдерживала рвотные позывы, Нейт тронул машину с места, а Роско устроился между нашими сиденьями, вытянул голову и закрыл глаза. Нейт опустил стекло, впуская свежий воздух.
— Который час? — спросила я, стараясь говорить ровным тоном.
— Почти пять, — ответил Нейт.
— Серьезно?
— А ты что думала?
Честно говоря, я не имела понятия. Потеряла отсчет времени, когда шла по тропе к поляне и все вдруг поплыло перед глазами.
— Что… — начала было я, но вдруг поняла, что не знаю, о чем спросить. — Что здесь делает Роско?
Нейт покосился на довольного пса: уши Роско трепал ветер.
— В четыре часа его нужно было отвезти к ветеринару, — пояснил Нейт. — Кора с Джеми работают, вот и попросили меня. Когда я за ним заехал, тебя не было дома, ну я и решил, что будет лучше, если я тебя найду.
Я хмыкнула, не найдясь что ответить, и посмотрела на пса, который принял мой взгляд за приглашение облизать мне лицо. Оттолкнув его, я придвинулась к окну.
— Как ты узнал, где я?
— Оливия, — сказал Нейт, а перед моим мысленным взором пронесся образ отъезжающей «тойоты». — Ее ведь так зовут? Девушку с косичками?
Я кивнула, по-прежнему пытаясь соединить разрозненные части головоломки.
— Вы с ней знакомы?
— Нет. Она подошла ко мне перед четвертым уроком и сказала, что оставила тебя в лесу — по твоей просьбе, подчеркнула она, — и решила предупредить меня.
— А зачем тебя предупреждать?
Нейт пожал плечами.
— Ну, может, она подумала, что тебе понадобится друг.
Мое лицо вспыхнуло от стыда. Неужели я настолько жалка и нуждаюсь в помощи, что люди — совершенно посторонние! — обсуждают это между собой? Как в страшном сне.
— Вообще-то я была среди друзей, — сообщила я.
— Да? — Нейт посмотрел на меня. — Они, должно быть, невидимки. Когда я туда приехал, там не было никого, кроме тебя.
Не может быть, подумала я. Аарон стоял рядом, на полянке, и видел, как я упала. Хотя, если подумать: тогда было около полудня, а сейчас уже близится вечер. Сколько же времени я там пролежала, одна и без сознания? «Чему ты удивляешься?» — Голос Пейтон словно прозвучал у меня в ушах, и я вздрогнула. Обхватив себя руками, я уставилась в окно. Мимо проносились здания, и я пыталась узнать хотя бы одно, как будто бы это помогло мне найти себя.
— Послушай, — сказал Нейт, — плохое уже закончилось. Сейчас мы приедем домой, и все будет в порядке.
Я вдруг почувствовала, как на глаза наворачиваются жгучие слезы. Ужасно, когда тебя ставят в неловкое положение или стыдятся. Но жалость? Что может быть хуже? Нейт, конечно, думает, что все проблемы решаются легко и просто. Во всяком случае, так все происходит в его мире, где Нейт, хороший добрый парень, готовый прийти на помощь и побеспокоиться за других, живет простой и понятной жизнью, полной добрых дел. В отличие от меня, грязной, использованной и сломленной. Я представила равнодушное лицо Маршалла, и в висках застучало еще сильнее.
— Эй, — произнес Нейт, как будто подслушав мои мысли, от которых на душе становилось тяжелее и тяжелее. — Все хорошо.
— Нет, — возразила я, не отводя глаз от окна. — Тебе не понять.
— Расскажи.
— Нет. — Я крепче обхватила себя руками. — Это не твои проблемы.
— Руби, перестань. Мы же друзья.
— Не говори так.
— Почему?
— Потому что это неправда, — выпалила я, повернувшись к нему. — Мы даже толком не знакомы! Ты просто живешь рядом и подвозишь меня в школу. С чего ты взял, что между нами что-то есть?
— Хорошо, — сказал Нейт, стискивая руль. — Мы с тобой не друзья.
Я почувствовала себя последней гадиной. Какое-то время мы ехали молча; Роско сопел между нами.
— Послушай, — обратилась я к Нейту. — Спасибо, я ценю, что ты сделал, вернее, делаешь, правда. Просто… понимаешь, моя жизнь не похожа на твою. У меня все наперекосяк.
— Не у тебя одной, — тихо сказал Нейт.
— Но не так, как у меня, — возразила я, внезапно вспомнив Оливию с ее вечным ворчаньем на уроках словесности: «Расскажи нам о своих страданиях. А мы поплачем!» — Ты хоть знаешь, почему я переехала к Джеми и Коре?
Он посмотрел на меня.
— Нет.
— Меня бросила мать. — Голос дрогнул, но я сделала глубокий вдох и продолжила: — Пару месяцев назад она собрала вещички и исчезла, пока я была в школе. Несколько недель я жила одна, но потом квартирные хозяева все узнали и обратились в социальную службу. А те уже известили Кору, которую я не видела десять лет, потому что она не общалась со мной с тех пор, как сама уехала сразу после школы.
— Мне жаль.
Легко ему говорить, подумала я.
— Не надо. — Я вздохнула и покачала головой. — Помнишь тот дом, к которому ты меня подвозил в первый день? Так вот, это был не дом моей подруги, там…
— …жила ты, — закончил Нейт за меня. — Знаю.
Я ошеломленно уставилась на него.
— Ты знал? Откуда?
— У тебя на шее висел ключ, — тихо произнес он, посмотрев на мою цепочку. — Все было ясно.
Я моргнула, ощутив острый укол стыда. А я-то думала, что так удачно провела Нейта и сохранила свой секрет, по крайней мере, до тех пор, пока не буду готова сама все рассказать. Оказалось, что я с первого дня была как на ладони.
Мы подъезжали к нашему району, и Нейт замедлил ход. Роско тут же вскочил на мое кресло, взобрался мне на колени и высунул мордочку в окно. Я машинально положила руку ему на спину, намереваясь согнать на пол, но едва пес почувствовал прикосновение, как сразу устроился удобнее, словно это было самым привычным делом.
Нейт притормозил у Кориного дома, и я увидела, что на кухне горит свет, а на дорожке стоят обе машины, хотя и Кора, и ее муж должны были быть на работе. Плохой знак. Прежде чем открыть дверь, я убрала с лица волосы и попыталась приготовиться к самому худшему.
— Передай Коре и Джеми, что Роско сделали уколы и ветеринар сказал, что все в порядке, — сказал Нейт, доставая с заднего сиденья поводок. Увидев знакомую вещь, Роско подскочил, сунулся ближе, и Нейт прицепил поводок к ошейнику. — А если они хотят, чтобы пес прошел курс дрессировки по снижению тревожности, ветеринар даст парочку телефонов.
— Хорошо, — ответила я.
Нейт вручил мне поводок, я взяла его и, подхватив другой рукой рюкзак, медленно вылезла из машины. Роско радостно выпрыгнул следом и устремился к дому, туго натянув ремешок.
— Спасибо.
Нейт молча кивнул. Я закрыла дверь машины и пошла к дому, но стоило мне сделать несколько шагов, как сзади раздался шорох опускаемого стекла. Я оглянулась, и Нейт произнес:
— На всякий случай запомни, может, пригодится. Друзья не бросят тебя одну в лесу. А вот тот, кто приедет и вытащит тебя оттуда, и есть настоящий друг.
Я смотрела на него, ничего не говоря в ответ. Роско рвался с поводка, желая как можно скорее попасть домой.
— По крайней мере, насколько я могу судить из собственного опыта. Увидимся завтра?
Я кивнула. Роско изо всех сил тянул меня к дому, а мне хотелось рвануть в обратном направлении. Впрочем, я уже знала, что покидать кого-то или быть покинутой — одинаково скверно и тяжело. И не скажешь, что предпочтительнее. Но только когда мы с Роско пошли к призывно горящим огням, я вдруг поняла — тяжелее всего возвращаться.
— Где ты, черт подери, была?
Я думала, что меня будет ждать Кора, что именно она встретит меня. Увы, первым я увидела Джеми, который был вне себя от злости.
— Джеми! — услышала я голос сестры. — Пусть хотя бы войдет в дом.
Она стояла в самом конце холла, у двери на кухню. Роско, рванувший вперед, едва я отпустила поводок, уже кружил у Кориных ног и что-то шумно вынюхивал.
— Ты хотя бы представляешь, как мы волновались? — требовательно спросил Джеми.
— Извините, — пробормотала я.
— Неужели тебе на всех плевать?
Я бросила взгляд на сестру, которая подняла Роско и теперь пристально смотрела на меня. Глаза у нее покраснели, в руке она сжимала бумажный платочек, и я вдруг заметила — и на ней, и на Джеми та же одежда, что и утром. Я вспомнила, что сегодня они должны были пойти к врачу.
— Ты что, пьяна? — осведомился Джеми.
Я взглянула в зеркало у лестницы и наконец увидела себя. Жалкое зрелище: в мешковатом джемпере с чужого плеча, растрепанная, пропахшая спиртным и бог знает чем еще. Внезапно осознав, что выгляжу помятой, потасканной и до боли похожей на мать, я отпрянула от зеркала и опустилась на ступеньки.
— Значит, вот как ты нас отблагодарила после всего, что мы для тебя сделали: приютили, устроили в хорошую школу, дали тебе все необходимое? Сбежала из дома и напилась?
Я покачала головой, чувствуя комок в горле. День был таким невыносимо долгим и ужасным, что, казалось, прошла целая вечность с тех пор, как мы с Корой ссорились на этом самом месте.
— Мы поверили в тебя, дали тебе шанс, — говорил Джеми. — И что получили взамен?
— Джеми! — повторила Кора уже громче. — Перестань!
— Мне не нужно такого счастья, — сказал Джеми, подходя ближе. Я подтянула колени к груди, съежилась. Джеми был прав, я прекрасно это понимала и лишь хотела, чтобы все быстрее закончилось. — Твоей сестре, которая, несмотря на твое дурацкое упрямство, буквально силой притащила тебя в этот дом, тоже не нужно.
Слезы застилали глаза, я почти ничего не видела и была этому рада. И все же для большей верности закрыла лицо руками.
— Каким нужно быть человеком, чтобы уйти из дома и даже не подумать о том, что близкие беспокоятся? — продолжал муж Коры, его громкий голос эхом отдавался от стен, поднимался под потолок. — Кто так поступает?
Он замолчал, в комнате воцарилась тишина, но я знала ответ на вопрос Джеми.
Из нас троих я лучше всех знала, кто бы так поступил. До этой минуты я не понимала, что во всех моих бедах виновата не только мама. Я всегда убеждала себя, что никогда не стану такой, как она, но, оказывается, заблуждалась. Достаточно посмотреть на то, что я сделала после разговора с сестрой — сбежала, напилась, позволила оставить себя одну в малознакомом месте.
Как ни странно, но мне вдруг стало легче, когда я осознала правду. Мне захотелось выкрикнуть ее, бросить в лицо всем — Джеми, Коре, Нейту, — чтобы они больше не пытались меня исправить или спасти. Зачем, если я веду себя точно так же, как мама? Все предрешено.
Я убрала руки от лица и посмотрела на Джеми, но вдруг поняла, что не вижу его. Между нами стояла Кора, закрывая меня своим телом и протягивая мне руку. Я вдруг вспомнила тысячи ночей, проведенных в другом доме: мы с ней вдвоем и Кора ведет себя точно так же, как сейчас. А я-то думала, что все это навсегда осталось в прошлом.
Может, я и была похожа на мать, но, глядя на Кору, я вдруг подумала: «А что, если ничего еще не предрешено и у меня есть шанс изменить свою жизнь?» Я протянула руку и сжала ладонь сестры.
Лэнс Армстронг (родился 18.09.1971) — знаменитый американский шоссейный велогонщик. Семикратный победитель велогонки «Тур-де-Франс».