Вскоре в дверях появилась старушка со стаканом чая на подносе.
- Хорошо, милый, что позвонил, - сказала она, ставя стакан на стол, совсем я, старая, ума лишилась. Никак не могла сообразить, кому раньше нести, тебе или Алексею Николаевичу. Ведь кубовая как раз посередине между вашими кабинетами. Я уж и вниз ходила, просила на машине посчитать, кому раньше подавать чай.
- Ну, и посчитали? - с интересом спросил Воздвиженский.
- Что ты, бабка, говорят. Тут умы получше наших бились, и то не решили.
Про осла какого-то рассказывали бу... бу... бу...
- Буриданов осел, - сказал Воздвиженский, - я знаю, канонизированная задача. Ладно, поговорю с дирекцией, чтобы кубовую перенесли в другое место.
- Будь ласков, милый, а то как чай нести, так аж в пот бросает.
- Хорошо, хорошо, иди.
Илларион Петрович развернул пакет с завтраком и вдохнул аромат свежекопченого мяса, источаемый тремя бутербродами с ветчиной. Розовые ломтики, обрамленные белоснежным кантом нежнейшего жира. Воздвиженский откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Необходимо было решить, с какого бутерброда начинать трапезу. Как назло, они все были совершенно одинаковые.
Кроме того, существовала еще неопределенность, связанная со свободой выбора в отношении первого глотка чая, который можно было сделать до того, как будет откушен первый кусок, или после. Словом, задача далеко выходила за пределы...
- Можно к вам, Илларион Петрович?
- Пожалуйста, пожалуйста! - Воздвиженский снова завернул пакет с бутербродами. - Чем могу служить?
- Видите ли, - сказал Мышкин, - наши проекты вышли в финал конкурса и методами машинного анализа...
- ...нельзя обеспечить однозначное решение, - добавил Пышкин.
- Понятно, - сказал Воздвиженский, - значит, стандартные методы мышления в этом случае...
- ...непригодны! - подхватили хором конструкторы.
- Ну, что же, оставьте мне проекты, я подумаю.
- Спасибо, - сказал Мышкин, кладя чертеж на стол.
- Извините за беспокойство, - добавил Пышкин, пристраивая свое творение рядом.
Илларион Петрович выждал несколько минут, подошел на цыпочках к двери, выглянул в коридор и, притворив дверь, тихо повернул ключ в замке.
Некоторое время он с интересом разглядывал оба чертежа. Затем из массивного сейфа в углу кабинета были извлечены электронная модель черной кошки, датчик случайных чисел и соединительный провод.
Теперь письменный стол заведующего сектором Нестандартных методов мышления превратился в тотализатор.
Описав несколько замысловатых фигур, напоминающих танцы на льду, влекомая законом случайности кошка уверенно направилась к правому чертежу.
Участь проекта "Триумф" была решена. Бросив его в корзину, Воздвиженский усмехнулся и поставил кошку между стаканом чая и пакетом с завтраком...
Дожевывая последний бутерброд, он думал о том, как просто жить в этом сложном мире человеку, зараженному маленькими суевериями, особенно когда и дома есть настоящая живая кошка.
Его размышления были прерваны звонком телефона.
- Приветствую вас, Илларион Петрович! - шепелявил в трубку голос. - Вас беспокоит Гуняев. В связи с получением новой партии проектных машин тут у нас намечаются кое-какие мероприятия по линии кадров. Очень прошу помочь.
- Хорошо,- сказал Воздвиженский, сметая крошки со стола,- пришлите списки.
Опыт профессора Эрдоха
беденное время уже закончилось, и, кроме обычных завсегдатаев злачных мест да нескольких пар, танцующих под хриплые звуки, извлекаемые из причудливых инструментов маленьким оркестром, в зале ресторана никого не было.
За столиком у окна сидел Карбони Я попытался прошмыгнуть мимо, но он меня заметил:
- А, Свен! Идите сюда!
- Простите, - сказал я, - но у меня...
- Садитесь! - Карбони поднялся со стула и, пошатнувшись, схватил меня за плечо. - Садитесь, вам говорят!- рявкнул он на весь зал.
Несколько молодых бездельников, сидевших поблизости, прекратили разговор и обернулись в нашу сторону в предвкушении скандала.
Я вздохнул и сел.
- Что вы будете пить? - спросил Карбони.
- Кофе, - ответил я.
- А мне коньяк, - сказал он официанту, - полный фужер.
- Сюда?
- Нет, на эстраду. Барабанщику.
- Я не знал, что вы такой поклонник джаза, - сказал я, наблюдая, как барабанщик, продолжая одной рукой ударять тарелкой, другой взял фужер и мгновенно опрокинул его в рот. При этом он поднял на Карбони взгляд, преисполненный злобы.
- Ничего, ничего, - пробормотал тот, - сам виноват во всем, скотина!
- Кажется, он не очень доволен вашим подношением, - снова сказал я.
- Он вообще ничем не бывает доволен. Ведь это профессор Эрдох, впрочем, точнее - бывший профессор Эрдох.
"Эрдох... - почему-то это имя было мне знакомо. - Эрдох. Неужели это тот самый профессор Эрдох, у которого я был в лаборатории лет десять назад?"
- Он физиолог? - спросил я.
- Нейрофизиолог, кибернетик, математик, все, что хотите. Непризнанный гений, играющий на барабане. Не правда ли, забавно? - Карбони оскалил желтые зубы и рассмеялся.
- Но почему он здесь?