- Честное слово, - ответила она.
- А с меня обещания не берете? - с усмешкой спросил Велехов.
- Я думаю, тебе ничего не стоит обещать. Ты скажешь и не выполнишь. На что же мне твое обещание?
- Значит, не верите?
- Не верю. Просто запрещаю тебе карты, а если узнаю, что ты играешь, пускай тебя забирают от нас!
- А скажут, не справилась, мол?
- Скажут, конечно. Уже говорят. Что ж из этого?
- Молвы не боитесь, значит. Ну, это хорошо, - заметил он снисходительно. - Не буду я играть, с кем тут играть? Одна шпана. Вот только она - так она вам обещалась не играть. Пес с ними, с картами.
- Ты хорошо рисуешь. Нарисовал бы что-нибудь в подарок нашим фронтовикам.
Он посмотрел очень пристально:
- Воспитываете?
- Нет, не воспитываю, ты и сам большой. Просто прошу: нарисуй что-нибудь в подарок нашим.
- Хорошо, - неожиданно легко согласился он. - Я нарисую на портсигаре.
- А теперь будите своих сменщиков, - сказала я.
- Наш срок еще не кончился, - возразила Лиза.
- Все равно будите.
Велехов пошел своей легкой, подпрыгивающей походкой. Лиза медлила уходить.
- Вы сердитесь? - спросила она наконец.
- Сержусь, - ответила я.
- Я хотела ему нос утереть. Вы бы слышали, как он хватался. Ненавижу, когда хвастаются. И его тоже ненавижу. Вы бы видели, какое лицо у него стало, когда он начал проигрывать. Того гляди придушит.
По дороге домой я вдруг вспомнила, как Велехов сказал: "Воспитываете?" - и даже остановилась, таким жгучим, таким унизительным было это воспоминание.
* * *
Вскоре после суда в местной газете появилась заметка о нашем доме, о том, что нам следует помочь, и о том, что "семья зам. председателя райсовета Буланова проявила хорошую инициативу: сблизиться с детьми-сиротами и приглашать их, лишенных семьи, на воскресенье в свой дом".
Да, жена Буланова пришла к нам. Она была еще молодая, румяная и, несмотря на полноту, двигалась проворно и легко.
- Дом содержите в чистоте, - сказала она снисходительно, - это хорошо. А эта ваша старушка, что кухаркой, она с работой справляется?
- Ей помогают дети.
- А, это хорошо, что к труду приучаете, так и надо. Ну, вот ты, сероглазая, - сказала она, обращаясь к Наташе Шереметьевой, - приходи в воскресенье, погуляешь у нас вместе с моим Игорьком. Председатель наш человек одинокий, - заметила она мне, - а мы люди семейные, можем ваших и в гости позвать. Но не целую же... - Она, видно, хотела сказать "ораву", да спохватилась и докончила: - Но, понятно, не десять человек сразу. Так придешь?
- Я могу прийти только вместе с Женей и Таней Авдеенко, - ответила Наташа. - Мы, понимаете, всегда ходим вместе. - Она поглядела на Буланову ласково и доброжелательно, и только я видела в глубине ее глаз насмешку.
- Какая нахальная девочка, - сказала Буланова, понизив голос, время-то военное, не понимает, что ли? - И прибавила суховато: - Как хочешь. Тогда приходи хоть ты, - обернулась она к Мише Щеглову.
Миша был кроткий мальчик, но он ответил:
- Тогда и Настю Величко, мы всегда вместе ходим. И Сеню Винтовкина, он Настин подшефный.
- Кто это научил вас так распоряжаться, если приглашают в гости? Приходи, девочка, в воскресенье обедать, - сказала она Тоне.
- Ладно, с Шурой Дмитриевым и Аней Зайчиковой, ладно? - с готовностью ответила Тоня.
Лицо Булановой, и без того румяное, сделалось багровым. И вдруг Сеня Винтовкин заявил:
- Хотите, я приду? Я и один могу.
- Приходи, мальчик. - Буланова вынула из сумочки платок и вытерла лицо, распаренное, точно после бани.
- Я тоже не против, - сказал Велехов, улыбаясь и блестя своим единственным глазом.
- В другой раз и ты, - ответила Буланова, глядя на него с некоторым испугом.
До воскресенья к нам пришло еще немало народу - старушка, у которой Зикунов когда-то унес с крыльца калоши, пригласила в гости его и Мишу Щеглова. Пришел и другой потерпевший - старик, который объяснял нам про честные обычаи. Он не таил зла и тоже просил ребят в гости - к нему пошли Триша Рюмкин и Петя Лепко.
Пришла к нам Оля Криводубова, девушка лет девятнадцати, дочь начальника милиции.
- Тут, говорят, ребятишек напрокат дают? - сказала она.
Она похожа на отца, но он тяжеловесный и некрасивый, а она легкая, подвижная, хорошенькая, и трудно понять, как могут походить друг на друга таких два разных лица.
В тот вечер было много шуму и споров - одни говорили, что в гости ходить незачем, другие думали, что в этом греха нет.
- Мы что, нищие, в гости ходить? - кричала Тоня.
- Откуда у тебя такое понятие, что в гости ходят нищие? - спросил Ступка. - Сама пойдешь в гости - и к себе пригласи. Люди так и живут, друг к другу ходят, дружатся. Интересное дело - нищие!
- А чем мы угощать будем? - спросила Наташа.
- Уж как-нибудь, - уклончиво ответила Лючия Ринальдовна, - чем богаты, тем и рады, что они, то и мы.
Меня беспокоило другое: одних пригласили, другим обидно. А что мои в гости пойдут, это хорошо. Надо людей повидать, себя показать, надо и к себе позвать, надо, чтоб было как в семье. В воскресенье мы принарядили своих приглашенных, и они отправились в гости. К вечеру возвратились очень довольные. У старушки, правда, было скучновато, но она снова угощала медом, а Миша нарубил ей дров и взял хлеба по карточкам. Тоня, Шура и Аня, попавшие к Криводубовым, катались на лыжах с криводубовскими детьми, а после обеда ("давали кашу с салом") читали вслух "Каштанку" Чехова.
- Вы теперь дружки с начальником милиции, в случае чего замолвишь словечко, - сказал Велехов.