Спустя пару минут во входную дверь кто-то тихо ударяет. Или скребётся? Звуки напоминают нечто среднее между тем как, если кто-то пытается взломать замок или кот точит когти.
— Джилл или кто ты там, — раздаётся вдруг голос Джека, — открой! То есть, выйди! Эй… Надеюсь, ты не спишь. Знаешь, я что-то слышу, и чую тебя, кажется. Хотя запашок от коровы исходит от вас всех. Я тут понял, что теперь обладаю неведомой людям силой… Хотя от этого порой тошнит. Как вспомню вашу корову, так вздрогну.
Он бы рассказал ещё, как носился по лесу от Вилли, как звериное чутьё и инстинкты затмевали человеческий разум. Джек даже опасается теперь, что так и вовсе может потерять себя под лисьей шкурой. Как в один из моментов, когда устал и выдохся, лицом к… То есть, мордой к морде столкнулся с другой чёрной лисой. Словно остановившись перед неправильным — ведь он человек! — зеркалом. А затем она шмыгнула в сторону, и странно, коротко затявкала…
Кому расскажи, не поверят! Джек, главарь разбойников — пусть и мелких, но сам он так никогда не скажет, как и не признается, что лично он ничего страшного и серьёзного не совершал — душа компании, пират на суше! А испугался лесоруба. И настоящей, чёрной лисы, которую забили вместо него.
От этого до сих пор мурашки бегают по шкуре!
Или…
Не дожидаясь, пока дверь в дом откроется, Джек яростно принимается чесаться.
— Чёрт. Только не это, — бормочет, работая когтистой лапой, — нет. О нет!
Женя даже не замечает, как слёзы начинают течь по щекам. Она, бледная и сонная, открывает дверь и выбегает на улицу, чтобы не разбудить сестру и мать Джилл.
— Ты… — шепчет, ещё толком не разглядев лиса, — ты жив!
— Жив, — усмехается он, и серьга на ухе сверкает под лунным светом. — Ещё бы! Я не подохну в виде лисы! А… — замечает её слёзы. — Ну… Обнимемся? — и, не зная как исполнить это, начинает крутиться у её ног.
— Я… не уверена…
Она неловко гладит его худоватую спину и счастливо улыбается.
— Я думала, что руки теперь в крови… Но раз это не так надо придумать, что делать дальше.
Он как-то раздосадованно тявкает.
— А я то думал, за меня волновалась! А ты о чистоте рук заботилась? И вообще, нечего сейчас думать, надумалась уже меня в лиса превращать. Спать иди! Утром увидимся.
— А ты…
Жене хочется спросить про Сона, но тут в доме что-то грохочет, и она спешит вернуться, зачем-то помахав Джеку на прощание ладошкой.
***
Дом Карсона большой и крепкий, за высоким сплошным забором. С охраной из пяти огромных псов, которых он любит, как поговаривают местные, больше всех на свете. Точнее сказать, лишь их и любит…
Они, грозные и внушающие в сердца людей страх, рядом с ним превращаются в игривых щенят, коль он того захочет. Барабанят хвостами, скулят и тявкают, выпрашивая ласки. И он треплет их по холке с тёплым смехом. И сам кажется в такие моменты ещё более притягательным и совсем не отталкивающим.
Вот и теперь он спешивается, заводит Аду свою в стойло, кормит, поит и оставляет там.
Нет, про псов люди погорячились так говорить. Лошадь свою Карсон любит куда сильнее.
Он расчёсывает ей гриву, проводит там какое-то время, убеждается, что всё в порядке и направляется к дому. У высокого крыльца которого сверкают оранжевые глаза и блестят чёрно-белые шкуры. Псы тянутся к нему, стараясь лизнуть его руки, но Карсон лишь рассеянно, мимоходом проводит ладонью по голове одного из них. И скрывается за тяжёлой дубовой дверью.
В прихожей он вещает светильник на крюк на стене, сбрасывает сапоги, зачерпывает кружкой из ведра прохладной, колодезной воды и шумно пьёт её, не обращая внимания на стекающие по подбородку и широкой шее прозрачные ручейки.
Рукавом небрежно вытирает рот и чёрную аккуратную бородку, отчего-то устало вздыхает и проходит к себе в комнату, где валится в постель прямо так, не снимая одежды.
День выдался без особых происшествий, но отчего-то Карсону неспокойно.
Или дело в той девчонке? Женя… Странное имя.
Странно и то, что не выходит она у него из мыслей. Такая необычная, будто чужая здесь, будто замёрзшая, растерянная, бедная… Голодная.
Ему не нравится то, что лезет в голову. Раз уж думать о ней, думать о том, как красив её голос, какая она нежная, как соблазнительно выглядит…
Но мысли вновь возвращаются к страшной корове, нелепой матери и полуразрушенному дому. А ещё к лисьей шкуре и лесорубу.
Что там у них вообще происходит?
Карсон словно в другом мире побывал. Он осматривал территорию, пытался найти хоть что-то, за что мог бы зацепиться его ищейкин взгляд, на что могло бы указать чутьё. А в итоге стал свидетелем глупой, жаркой ревности, убийства лисы, падающих без чувств девиц и мелких да крупных бытовых проблем…
Будто не знают люди эти, что вокруг пропадают девушки и юноши. Почти дети. Что Карсон, в недалёком прошлом известный охотник за головами, пытается выяснить, кто виновник. А ему ни слово почти об этом, ему чарку наливают да одаривают! И зачем, почему?
Он горько усмехается, во взгляде начинают плясать черти.
Потому что наверняка хотят, чтобы вернулся. На девчонку ещё раз посмотреть вернулся!
Только это заботит их. Что ж…
Он поворачивается на бок и закрывает глаза, ухмыляясь своим мыслям.
Что ж, понять можно. С одной стороны, может и лучше, что паники нет. Проще будет заметить что-то или кого-то, кто выбивается из привычного уклада вещей. Проще в порядке обнаружить нужную тебе деталь, чем в хаосе пытаться углядеть её да схватить.
Только вот завтра праздник в честь первого дня лета.
Местные наверняка, как и каждый год, устроят гулянья. Глупые…
Карсон всем естеством своим чувствует, что добром это может не кончиться.