- Ну, мужики, тут только руками развести... Сидишь годами, кропаешь что-то - и одно фуфло выходит. А тут пацан в десять лет такое пишет! В общем, первый приз надо давать, и обсуждать нечего!
- Правильно, правильно!.. - понеслось по залу.
Сияющая императрица, не сдержав чувств, слезла с трона и со счастливым лицом обняла свое чадо. Был доволен и император. Первую премию тут же присудили принцу, однако похвальные восклицания все не кончались литераторы и придворные наперебой спешили выразить свой неизбывный восторг.
- Ну и додики, - подумал граф с отвращением. - Да если бы мой сын такую пакость написал, я бы его головой в писсуар окунул. А они хвалят! Маразматики они все и задолизы, вот и все!..
Тотчас мужик с пронзительным взглядом, что сел напротив графа и зырил ему чуть ли не зрачки в зрачки, - этот мужик тотчас вскочил с места и забазлал на весь зал:
- Мужики! А знаете, о чем сейчас граф подумал? Он подумал: ну и додики же тут все - принц такое фуфло написал, что его впору башкой в унитаз засунуть, а они его хвалят!
Граф оторопел - у него даже недостало духу возразить или возмутиться, потому что он никак не ожидал, что кто-то вдруг подслушает его мысли. Меж тем воцарилось негодующее молчание. Аббат Крюшон снова полукозлом выпрыгал на середину зала и сделал мерзкий жест в сторону графа.
- Долой... - начал он, а зал тысячей глоток подхватил:
- ...опиздюневших шамбальеро!..
И вновь император милостиво закивал, ласково глядя на аббата.
- Да, похоже аббат уже сумел подладиться под общий тон, непроизвольно подумал граф. - Клоун клоуном, просто глядеть срамно!
- А граф подумал, - вновь радостно забазлал чтец мыслей, - наш аббат корчит из себя клоуна на потеху императору!
Артуа решил, наконец, прекратить это издевательство и поднялся с места.
- Ваше величество! Я прошу положить конец этой возмутительной клевете в мой адрес! Я не думал и не думаю ничего подобного, особенно в отношении вашего, бесспорно незаурядного, мальчика. Велите этому самозванцу, чтобы он перестал корчить из себя телепата.
На губах Тапкина и Пфлюгена появилась злорадная ухмылка, а де Перастини издали замотал головой, делая какие-то предостерегающие жесты. Не обращая внимания на это, граф продолжал:
- Как может этот наглец утверждать за меня, чего я думаю, а чего нет?
- Так, может быть, проверим? - предложил, злорадно скалясь, телепат-самозванец. - Давайте - вы сядете в тот угол залы, напишете что-нибудь на бумажке, а я на расстоянии это отгадаю.
- Нет, - решительно возразил граф, - со мной этот фокус не пройдет. Вы, как все шарлатаны, сами внушите мне какую-нибудь фразу, а потом притворитесь, что её отгадали.
Император возразил с высоты трона:
- Ну, граф, ты здесь пальцем в небо. Этот мужик у нас проверенный, ты просто не в курсе. Его, чай, из Шамбалы прислали, не из цирка. Но, я понимаю, ты не веришь, так что же - давай, опыты ставь. Я понимаю - тебе интересно по первости-то.
- Господа, господа! - запротестовала Зузу. - У нас же сегодня литературный вечер, зачем эти научные опыты? Совершенно не подходит.
- А чего это не подходит? - возразил ей зал. - Подходит, подходит! Пущай опыты будут!
- Я сама читала, - поддержала другая дама, - в литературных салонах всегда любили эксперименты ставить. Дюма-сын во время чтения "Трех мушкетеров" на спор выпил пятнадцать бутылок рвотного средства, а Павлов восемь собак зарезал, когда Маяковский по радио поэму про Ленина читал!
- А кто пустил парашу, будто мы сторонимся научных опытов на своих литературных вечерах? - поднялась с трона императрица.
- Опыт! Опыт! - стал скандировать зал.
- Я ничего писать не буду, - решительно заявил граф.
Он сел на место и, хотя и не верил в телепатию, попытался ни о чем не думать. Но ему тут же в голову со страшной силой полезло: "Эх, пожрать бы чего-нибудь! С утра кроме проклятой икры во рту ничего не было".
- Эх, пожрать бы! А то опять эту икру есть заставят! - озвучил заветные думы чтец мыслей.
- Ну, граф, ты даешь! - заметил император. - По всему Некитаю жаб ловили - и на тебе. Сам не хочешь, дак не будь дураком - сменяйся с кем-нибудь. На икру-то что хошь дадут.
- Вот тоже додик, - повторил телепат на весь зал угрюмые мысли графа. - Мочу пьет, да ещё и педик, кажись... император называется... Правильно о нем сынок-то написал - козел, каких поискать!
Император побагровел и больше не вступал в разговор. Зато принц скорчил идиотскую рожу и защелкал зубами, намекая графу на вчерашнее покусание его зада.
- А этот недоносок черномазый, - радостно вещал телепат, едва поспевая за стремительной мыслью графа Артуа. - Этот, пожалуй, и отца переплюнул! Хотя, конечно, какой он ему отец - принц ведь ублюдок от конюха-негра!.. писатель говенный!..
- Это про нашего принца такое! - ахнул возмущенный зал хором. - Ваше величество - скажите ему, пусть он не смеет такое думать!..
Императрица сидела со скорбно поджатым ртом - вольнодумство графа произвело на неё неприятное впечатление. Ее будто окатили ушатом холодной воды. И этому человеку она собиралась поверять свои сердечные думы! - да он же завятый циник и лицемер, начисто лишенный возвышенного романтизма!
- Или вот ещё эта сучка, - взахлеб вещал чтец графских мыслей. Корчит из себя ценительницу муз, а речь как у портовой шлюхи. Да ей бы с жеребцами на конюшне случаться, а не литературные вечера устраивать!..
- О! А! - вспыхнула государыня и закрыла рукой пылающее лицо. Ее ранили в самое сердце. А ведь ещё вчера она была готова поверить этому вероломному графу все самое дорогое, самое сокровенное!.. Нет, положительно этим мужчинам нельзя верить! ни единому!.. О! Как больно, как обидно!..
- Довольно! - наконец закричал граф, поднимаясь с места. - Хватит этих гнусных опытов! Не желаю больше!!!
- Да уж куда больше-то, - заметил император. - Ты уж и так нас всех в говно запинал. Да уж, ты, граф, о себе чего-то много думаешь. Мы, чай, тоже помним, как ты сопли-то вчера о чужой стул мазал.
- Ваше величество! - встал Ли Фань. - Да ведь граф просто завидует. Меня хвалили, принца хвалили, - ну, и ему тоже отличиться хочется.
- А что, разве граф у нас тоже сочинитель? - удивился император.
- А как же! Вон наш почтарь утром письмецо его дал мне почитать штучка та еще, хоть сейчас в роман вставляй.
- Так почему же нам не представить его на конкурс? Давайте послушаем! - предложил император.
Поднялся министр почтовых сношений и сообщил:
- Ваше величество! Письмо графа я ещё поутру отправил Людовику во Францию, да его уже год как там получили... Но копию, как положено, я снял, так что... Читать, что ли?
- Читать, читать! - раздался хор голосов.
Чтец мыслей впился взором в лицо графу, ожидая новых откровений, однако Артуа был так удивлен, что забыл возмутиться или подумать что-нибудь. Ведь никакого письма во Францию он не отправлял! Телепат разочарованно развел руками, зато на середину залы снова выбежал аббат Крюшон. Он показал на графа и заговорил:
- Это падло (хотя тот, на кого он показывал, был граф Артуа, а не падло) говорит (хотя граф не произнес ещё ни звука), что он не писал никакого письма, а он сам диктовал его мне этой ночью (хотя граф ничего не диктовал)!
И аббат, повторив мерзкий жест, занял свое место. Почтовый министр меж тем передал бумагу словеснику и тот начал чтение - художественно, с выражением и на весь зал.
ПИСЬМО ГРАФА АРТУА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ КОРОЛЮ ФРАНЦИИ