17 сент. Ночь: д. п. ж. м. Нью-Йорк, Мэдисон-Сквер-Гарден.
День: жертва лейтенанта оказалась напрасна - перевал вновь маячит. Теперь совершенно ясно, что полковник незаменим. К тому же, я в прошлый раз не кончил.
Полковник устроил сегодня день отдыха.
18 сент. Сегодня самый черный день в моей жизни. Правда, мы одолели наконец проклятый перевал и спускаемся в долину. Но это не утешает меня. Мое сердце разбито. Как, как мог полковник?!.
Впрочем, обо всем по порядку. Ночью приснился необычный сон: мы с полковником, обнявшись за плечи, шли по горной дороге. Справа от меня, также в обнимку со мной, шел лейтенант Слейтер, а слева от полковника почему-то шел повар Ходл. Мы со строевой песней миновали вершину и ступили прямо в небо, и пошли дальше, растворяясь в этой божественной голубизне... С каким радужным настроением, с какими надеждами я просыпался этим утром!
А днем полковник построил нас буквой "L" на заколдованном месте, хотел что-то сказать, махнул рукой и, безмолвно сняв штаны, опустился на четвереньки. Я уже принялся расстегивать брюки, когда вдруг, преодолевая рыдания, полковник скомандовал:
- Рядовой Ходл, сделайте меня жертвой мужеложства!
Ходл?!. Но почему?!. Мне казалось, что рухнуло небо. Ходл тоже никак не решался и переспросил:
- Но, сэр, вы, вероятно, хотели сказать - сержант Липтон?
- Нет, - вы, Ходл! Вы! Это мой приказ!
Ходл виновато развел руками и сказал мне:
- Прости, Джон! Что я могу сделать?!. Боевой приказ!
Вот так, в один миг рухнули все мои мечты. Я стоял, не в силах сдержать рыдания, да и полковник обливался слезами на протяжении всего жертвоприношения. Все мне сочувствовали, даже лейтенант Слейтер как-то отмяк, но... Будь мы рыцарями Круглого стола, я бы, конечно, принудил Ходла оспаривать его право на полковника в честном поединке, а так... Приказы не обсуждают!
Но как мог Тед?!. Как?.. И ведь какой он бодрый и веселый вставал из-под меня, а тут, мрачный и подавленный, он еле переставлял ноги ни на кого не глядя. Я незаметно приблизился к нему и хотел задать свой вопрос, но не успел. Полковник метнул на меня ненавидящий взгляд и тихо, но внятно произнес:
- Это тебе за товарища майора!
Так вот оно что! Боже, какая злопамятность! Так отомстить за случайную обмолвку! А я-то, я! Почему, ну почему я назвал его "товарищем майором"?!.
- Ну, что скажешь, аббат? - спросил император. - Не передумал ещё за бугор переходить? Англичан-то вишь как уделали - а все бес этот.
- Это, ваше величество, произошло потому, что эти отступники и атеисты не взяли с собой капеллана, - отозвался аббат, мгновенно определив причину британского краха. - Посмотрите, какое у них началось падение нравов сержант назвал полковника товарищем майора!
- Стало быть, - огорчился император, - ты так-таки идешь?
- Так-таки иду, - отвечал неустрашимый аббат.
- Эй, аббат! - окликнул Крюшона какой-то бритоголовый мужик, сидящий на циновке у входа в небольшое соружение - нечто вроде часовни. - Ты на перевал, что ли?
- Вот вы говорите, что я иду на перевал, а я иду проповедовать в Неннам, - возразил аббат.
- Не ходи, - посоветовал мужик - очевидно, жрец этой языческой часовни. - Последнее потеряешь.
Аббат осенил себя крестом.
- Христианину нечего терять, кроме своей бессмертной души, а кто погубит ю, спасет ю, - назидательно отвечал он. Так-то, язычник!
- Смотри, - снова предостерег лама, - там Блудный Бес пасется.
- На всякого беса, - аббат показал распятие на груди, - у меня есть вот!
- Да он на Падмасутру-то плюет, - ухмыльнулся лама. - А крест ему как мертвому припарки.
- ...И ещё вот, - аббат показал крепкий кулак, - и вот, - аббат полез в карман, специально пришитый им к сутане, где у него лежали 90 сантиметров, намотанные на катушку. - Как дам промеж рог!
Лама тонко улыбнулся и не стал больше спорить:
- Как знаешь, аббат, мое дело - предостеречь. Коллеги все-таки.
- Ты когда крестишься, язычник? - строго спросил аббат. - Хватит уж смущать темных некитайцев своей ложной верой!
Лама ухмыльнулся.
- Этих некитайцев уже ничем не смутить, - отвечал он. - Тут на днях жительмены проходили. Я им из Падмастуры почитал - по грошику подали. Мало, думаю. Дай, думаю, из Библии почитаю - может, больше дадут. Нет, опять по грошику. Из корана суру прочел - и снова грошик. Назло тогда из поваренной книги читать стал - и что ты скажешь? И тут по грошику! Что в лоб, что по лбу. Слушай, аббат, - вдруг обратился лама, - может, ты у меня Библию купишь? Я слыхал, твою А Синь стибрил, а я эту твою святую книгу раз уж семь читал.
Лама показал Крюшону большой том. Аббат осмотрел его, и глаза у него загорелись - это был канонический текст на латинском с переводом на французский и некитайский.
- А что ты за неё хочешь? - спросил аббат.
- Да вот у тебя комплект порнографических открыток с собой, ну, тот самый, из монастырской библиотеки вашей. Так я бы сменялся, - отвечал лама, подумав.
Аббат побагровел и насупился.
- Вот вы говорите, что у меня с собой комплект порнографических открыток, а у меня не...
- Да есть, есть у тебя, не ври! - невежливо прервал язычник. - Монахи это у брата Николая отобрали, а отец Жан велел сохранить, чтобы пособие было о видах соблазнов. Ну, а ты, конечно, когда из монастыря уехал, к отцу Жану в сундук залез.
Но аббат стоял на своем - он считал недопустимым, чтобы языческий священник в чем-то был прав перед христианским.
- Нет, чадо, - с кроткой улыбкой увещевал аббат, - ты заблуждаешься, это не порнографические открытки, - иезуиты, особенно французские, не носят с собой таких. Это наши иконки.
- А чего же это на ваших иконках голые бабы нарисованы?
- Это тебе грезится, чадо, - печально улыбнувшись, рек аббат. - Из-за твоей неистинной веры ты не можешь противостоять нечистому, и он отводит тебе глаза.
- Хрен с тобой, - плюнул лама, - иди. Мы ещё потолкуем, кто во что верит.
- Я помолюсь за спасение твоей души, чадо, - кротко пообещал смиренный аббат и сделал шаг прочь.
- Эй! - окликнул лама. - Хрен с тобой, забирай Библию. Я её все равно наизусть помню.
- Господь воздаст тебе, чадо - может быть, ты ещё крестишься, поблагодарил язычника аббат и осенил его крестом. Он опустил Библию в мешок. Пройдя шагов с десяток он вдруг обернулся, сам не зная почему - и с изумлением увидел, что лама превратился в Сен-Пьера с ключами от рая - а потом вдруг растворился в воздухе. "Это диавол пытается смутить меня", понял аббат.
Потея от жары и отираясь, аббат продолжал путь. По неширокой тропе он обогнул скалу и увидел компанию каких-то доходяг. Старший из них расположился на камне в тени скалы, а двое низших лили воду ему на голову, меж тем как другие два прилежно работали опахалами. Еще несколько бродяг готовило обед, выставляя на полотно, расстеленное на земле, разные блюда. Остальные расположились кто где - вместе с предводителем их было, как на глаз прикинул аббат, не менее дюжины.