Он выбрал самую дорогую лавку и наконец переменил костюм Адама на костюм благородного человека: ретузы в сине-пурпурную клетку до колен и железнодорожный мундир с красными лампасами. Затем он зашел на почту и спросил, как ему найти начальника секретной правительственной связи. Его немедленно провели к длинноносому чиновнику.
- Что бы вы хотели сообщить, дорогой граф? - осведомился контрразведчик.
- О, ничего особенного, здесь нет никакого государственного или личного секрета, - сообщил граф. - Просто я впопыхах забыл во дворце, в будуаре императрицы, свою искусственную челюсть и теперь хотел бы, чтоб мне прислали её по почте.
- И это вы называете "не секретно"! - вскричал длинноносый блюститель тайн. - Да все разведки мира только и караулят информацию подобного рода! Нет, граф, подобные вести никоим образом не должны попасть в посторонние руки. Пишите текст, а мы немедленно обо всем позаботимся.
Граф подумал-подумал и написал:
Уважаемый император!
Тут я оставил вставную челюсть своей бабушки на туалетном столике в спальне твоей жены. Не в службу а в дружбу - скажи, чтобы выслали мне челюсть по почте. А если нет на столике то посмотри под кроватью ближе к стенке - наверно, закатилась туда. Бабушка старенькая, плачет неудобно жевать а денег купить новую нету. Как там аббат по-прежнему колбаса мой сентябрь? очень скучаю по твой жене привет ей большой дорогой мой друг император.
Все целую не забудь челюсть,
святой граф не подписываюсь я здесь инкогнито.
Длинноносый чиновник пробежал глазами письмо и позвонил в колокольчик.
- Двух лучших шифровальщиков ко мне, - велел он появившемуся адъютанту. - Сейчас, граф, мы ваше письмо зашифруем - и не сомневайтесь, через пару дней император его получит.
- А зачем же шифровальщик?
- Боже, граф, как вы наивны, - усмехнулся длинноносый, пыхтя папироской. - Вы просто не представляете коварство этих шпионов, они так и норовят всюду сунуть свой нос. Вы уже слышали, что ваш друг Гу Жуй - тоже шпион? Ну да не волнуйтесь - у нас такая система шифровки, что никакое спецгнездо её нипочем не разгадает. Даже если эту депешу и перехватят, то ваш секрет в безопасности.
- В чем же эта система?
- Сейчас увидите, - отвечал длинноносый чиновник. Он взял графову бумажку и отдал распоряжения вошедщим подчиненым. - Какое у нас число? Так, - он кинул взгляд на календарь, - семнадцатое. А день? четверг... значит, первичный шифр - "Голубая настурция", а перекодировка - "Урка Мурка". Не волнуйтесь, граф, - ободрил спецслужебник, хотя граф и не волновался, - это у нас мастера. Вам и десяти минут ждать не придется.
Действительно, вскоре адъютант занес перекодированный текст.
- Ну, слушайте, - огласил начальник секретности. - Итак:
Пыдла-пыдла!
Ававы при ававы. Шну высте при ававы. Тебе будут серебряные конечки. До то гор клад ва бач. Дотогора кладвабача Леня лично отфуячил. Пропро дечекако - ре пропро де всеика. Ша.
- Ну, - торжествующе возгласил длинноносый начальник спецслужбы, разве теперь кто-то догадается, о чем здесь на самом деле идет речь?
- Не думаю, - согласился граф Артуа. - Но...
- Но не мешает подстраховаться? - уловил мысль графа собеседник. - Это верно. Имейте в виду - это была только первичная шифровка, а мы отправим по почте её перекодировку. Да вот, взгляните-ка.
Чиновник протянул Артуа второй вариант. Эта депеша выглядела так:
- Ложкомойник!
Кент заныкал жевало мама-мама. Не онанируй на стреме, сучара! Мани-ляни, чесать тебя в ухо. На троих поровну. Конан Хисазул Жомка Фубрик.
- Да, - сказал граф. - Что-то не похоже, чтобы кто-то смог это снова расшифровать. Вы уверены, что император меня поймет?
- Ну, что вы, - снисходительно улыбнулся длинноносый секретник. Уверяю вас - наша система обработки шифровок не дает сбоев. Вот, смотрите тут я ставлю дату - семнадцатое и указываюь день недели - четверг. Это значит, что система кодировки "Урка Мурка", она-то и даст текст первой шифровки, а здесь ключ "Аварийный выход". Уверяю - ни одна буква не будет искажена. Кстати, поставьте-ка вашу подпись на втором варианте.
Граф завизировал шифрованную депешу и отправился на обед вместе с начальником секретной спецсвязи. Тот помог Артуа нанять экипаж, и уже после полудня граф отбыл в Базель - на этот раз, разумеется, не плутая на развилках.
Через час с небольшим граф проезжал мимо дома, где его так гостеприимно принимала супружеская чета. Что-то вдруг загудело у него в голове, и Артуа в каком-то трансе вылез из экипажа и постучал в двери. Обрадованные хозяева чуть ли не силой втащили его к себе. Они осыпали его охами и ахами, расспрашивали о ветрогонках и звали к столу. Но у графа в голове колом стояла какая-то странная мысль. Подчиняясь ей, какой-то весь как деревянный, граф механическим голосом произнес:
- Так сколько, ты говоришь, голубчик, я тут по-крупному и по-мелкому?
Е Нин оглянулся на входную дверь и отвечал, подмигивая:
- Вы про свою охоту на куропаток, ваше сиятельство? Как же, помню. Шестьдесят семь фазанов и сто двадцать две мелких куропаточки настреляли, вы сами так рассказывали!
И некитаец снова подмигнул Артуа. Поражаясь сам себе и как бы наблюдая за происходящим со стороны, граф достал кошелек и отсчитал монеты:
- Вот тебе шестьдесят золотых за каждого фазана, а вот тебе сто двадацать две серебряных за каждую малую куропатку!
- Покорнейше благодарим, ваше сиятельство! - начали кланяться радушные хозяева. - Приезжайте еще, живите сколько хотите и пердите на здоровье!
- Это вам, хояевам, хорошо, вы комнаты внаем сдаете, - деревянными губами проговорил граф, - а нашему брату бздежнику что делать?
Он идиотски усмехнулся и вышел со двора. Едва не сбив Артуа с ног в двери Е Нина толкнулся могучим телом давешний грубый сосед. Он заорал во всю глотку:
- А! Так он все-таки пердел!
- Нет, не пердел! - возражали хозяева через дверь.
- Нет, пердел!
- Нет, не пердел!
Не задерживаясь более и не интересуясь их перебранкой, граф уселся обратно в экипаж и велел отвезти себя в гостиницу, где всего неделю назад его приняли так нелюбезно.
На сей раз, впрочем, все было полной противоположностью. Почет был совершенным, а подобострастие прислуги - образцовым. Графа провели в роскошные апартаменты, где он брякнулся на кровать прямо в ботфортах. Артуа лениво наслаждался покоем и довольством и размышлял, что пора уже ему завести слугу. И вдруг взгляд графа упал на стену, где висел календарь. На нем была крупная надпись "сегодня" - а в прорези напротив было указано число: 18 - и день недели: пятница. Граф недоуменно помигал и протер глаза. Он позвонил в колокольчик и спросил мгновенно появившуюся коридорную:
- Милочка, а какое нынче число?
- Восмнадцатое, ваше сиятельство, - присев отвечала девушка и сладко улыбнулась. - Пятница.
- Это точно? - похолодел граф.
Горничная заверила, что в гостинице за этим тщательно следят, поскольку необходимо считать сроки проживания постояльцев в гостинице. "Вот так так, - сказал себе граф. - вот вам и двойная система шифровки! Что же мое письмо так и не прочтут у императора? А кто же мне пришлет вставную челюсть? Бедная бабушка! Чем она будет жевать свою любимую пищу - галеты и солонину?"
Не решаясь ещё до конца поверить в постигшее его несчастье, Артуа выбежал на улицу и потребовал в книжной лавке сегодняшнюю газету. Увы горничная в отеле не ошиблась: число было восемнадцатым, а день - пятницей. И тогда, в приступе глубочайшего отчаяния граф Артуа кинулся к прилавку, купил книгу Ли Фаня "Чудо-моргушник в Некитае", с воплем выскочил на улицу и побежал по улицам Базеля прочь из города, на ходу срывая с себя роскошный камзол начальника железнодорожного вокзала и боксерские трусы в сине-пурпурную клетку.
Он бежал, пока не изнемог, и остановился, хватая ртом воздух. Оглядевшись по сторонам, граф Артуа обнаружил, что очутился где-то в горах, в дикой безлюдной местности. Неподалеку от него чернело пятно - вход в пещеру. Артуа всхлипнул, прижал к груди книгу и пошел, осторожно ступая босыми ногами, в черный провал пещеры. Войдя внутрь, он мешком рухнул на пол от внезапной слабости и тотчас погрузился в беспамятство.