- Накидываться на человека из-за дурацкого сна!
Полковник побагровел еще пуще. Тихо и с горечью он произнес:
- Сержант Липтон, вы не имели права выполнять подобный приказ даже во сне!
Ага, "не имел права"! А как же - "буду карать вплоть до расстрела на месте"?
А к полудню мы одолели подъем и увидели каменную статую и дерево, как они и снились ночью. Непроизвольно мы начали строиться буквой "L" - и тогда я понял, что мой сон снился сразу всем нам. Полковник весь пошел пятнами, но он только скомандовал продолжить движение, а больше ничего. Какая разница с тем, что во сне! Признаться, я ощутил некоторое разочарование.
13 авг. Ночью вчерашний сон продолжился с того места, где он закончился в прошлый раз. Мы - во сне - проснулись и двинулись дальше. Наша экспедиция уже достигла долины, когда полковник скомандовал построение и повторил прежний приказ:
- Сержант Липтон, сделайте меня жертвой мужеложства!
- Товарищ майор,- вновь неожиданно для себя возразил я,вы же будете днем на меня обижаться!
Полковник Томсон так и подпрыгнул на четырех конечностях:
- Что?!. Какой я вам товарищ майора! У меня нет и никогда не было товарищей среди майоров! Исполняйте приказ, черт бы вас побрал!
Я исполнил приказ, но до сих пор сам не могу понять - с чего вдруг я назвал полковника "товарищем майором"?!. Вот они, чудеса, о которых предупреждал лама!
А когда мы по-настоящему проснулись, то поняли, что мистика только начинается: вершина перевала, казалось бы, преодоленного нами вчера, вновь маячила у нас перед глазами!!! Мы молча смотрели на нее, пока полковник не скомандовал начать движение.
И вновь - каменная статуя, дерево, вновь мы начинаем строиться буквой "L", вновь свирепая команда полковника продолжить движение. Что-то будет завтра?
14 авг. Ночью я снова делал полковника жертвой мужеложства. Видимо, теперь это так и будет повторяться. Кстати, на сей раз по просьбе ребят полковник был развернут лицом к строю. А до базы всего день пути - это во сне.
А утром, как мы уже ожидали, перевал встал перед нами в своей первоначальной непревзойденности. Лейтенант Слейтер проворчал:
- Кажется, я теперь понимаю, какую жертву требует дух горы!
Полковник Томсон бросил на него бешеный взгляд. Но лейтенант прав - мы все теперь это понимаем. Когда же, наконец, поймет и полковник? ...Сегодня не понял.
17 авг. Какой контраст между ночью и днем! В ночном походе мы уже достигли базы. Кстати, я трахал полковника и там - кстати, не только по его приказу, но и с ведома и одобрения бригадного генерала.
А днем... Опять этот проклятый перевал. Повар Ходл отказывается подниматься с нами - говорит, что предпочитает готовить ужин, не покидая лагеря вообще.
20 авг. Ночь: за заслуги перед Англией нашу часть отправляют домой на родину. Как всегда, делал полк. жерт. мужва.
День: полковник упорствует.
25 авг. Ночь: с ведома и согласия капитана корабля дел. полк. жерт. муж. на палубе эсминца "Краса Уэльса".
День: полковник упорствует.
3 сент. Ночь: проходим Суэц. Д. п. ж. м. на глазах у бедуинов.
День: без изменений.
9 сент. Ночь: прошли Гибралтар. Д. п. ж. м. по-прежнему.
Утром были заморозки на почве. Ребята начали роптать у нас нет зимнего снаряжения,- что же, замерзать нам на этом чертовом перевале по вине полковника?!.
Когда проходили мимо статуи, полковник Томсон внезапно разбежался и прыгнул в пропасть. Но мы не успели ахнуть, как сильнейший порыв ветра выбросил его обратно. Мне отчетливо послышалось:
- А вот хрен тебе!
Ходл тоже слышал.
15 сент. Ночь: по личному повелению Ее Величества Королевы и приказу полковника д. п. ж. м. в тронном зале Виндзорского дворца. Это было сразу после вручения мне - за заслуги перед Англией - ордена Бани. Присутствовали: принц Уэльсский, члены королевской семьи, послы иностранных держав. Как всегда, полковник был весел и оживлен, но по завершении церемонии опять помрачнел и покидал дворец с отвисшей челюстью и вытаращенными глазами. Какой-то он все-таки негибкий ночью не может привыкнуть, днем упорствует...
День: вечером у костра лейтенант Слейтер спросил рядового Ходла:
- Ходл, вы могли бы совершить какой-нибудь неприличный антиобщественный поступок на глазах у общества? Скажем, расстегнуть брюки и помочиться из окна на виду у всей улицы?
- Кто, я?!. - изумился Ходл. - Конечно, нет, сэр! Как я могу запятнать мундир английского солдата?
- Ну, а за большие деньги?
- Тем более, сэр! Это уже не хулиганство, а расчетливый цинизм!
- Ну, а для благородных целей? - допытывался наш врач. Например, ради своих товарищей?
- Или для Англии? - добавил я.
- Нет, сэр, ни в коем случае! - стоял на своем Ходл.
Тут мы все обрушились на него:
- Как тебе не стыдно, Ходл! Англия гибнет, а тебе жаль брюки расстегнуть!
Мы во множестве приводили примеры мужественного самопожертвования, и мало-помалу Ходл стал уступать:
- Ну, если ради спасения Англии... ради королевы... ради своих товарищей...
Полковник сидел с таким видом, как будто это к нему не относится, и вдруг встал и ушел в палатку. Слышны были его всхлипывания, а потом он высунулся и крикнул:
- Ладно, пусть будет по-вашему, но только потом не обижайтесь!
16 сент. Ночь: мы с полковником уже в Париже на всемирной выставке. Д. п. ж. м. к восторгу парижан. Какой красивый город этот Париж! Вообще-то я бы не отказался от кругосветного турне.
А днем в роковом месте у статуи полковник построил нас и приказал:
- Лейтенант Слейтер, выйдите из строя! Снимите штаны! Примите известную позу!
- Но, сэр,- пробовал возразить кто-то,- это же должны быть вы!