Профессор покачал головой, давая понять, что имя ему незнакомо
- А знаете, у нее такой чудной голосок, - заметил доктор, удобно устраиваясь на ближайшем стуле. - Необычный, тоненький такой голосок, слегка чирикающий, вроде как пташка поет. Очаровательное впечатление, скажу я вам; очень, очень приятное. По крайней мере на мой вкус.
Профессор свел брови, а уголки его губ чуть заметно приподнялись. Его взгляд переместился с доктора на мистера Киббла, затем скользнул вдоль бокового ряда решетчатых окон, сквозь которые в комнату вторгалась ночь, и вновь задержался на лице секретаря.
- Ну что ж, надо узнать, что привело к нам эту юную леди. Будьте добры, мистер Киббл, пригласите ее сюда.
И, будучи приглашена, юная леди не замедлила явиться.
- Добрый вечер, мисс Джекс, - поздоровался профессор. - Я - Тайтус Тиггз, а это - мой коллега и собрат по профессии, доктор Дэмп; с ним, сдается мне, вы уже пообщались. Также позвольте мне представить моего личного секретаря, мистера Остина Киббла; с ним вы тоже уже знакомы.
Девушка подошла ближе. Она оказалась совсем тоненькой, миниатюрной, хрупкого сложения. Безупречный овал лица дополнялся прелестными алыми губками и точеным носом. Ее глаза, огромные, точно луны, венчали далеко отстоящие друг от друга брови, концы которых чуть изгибались книзу, точно изготовившись сорваться и улететь прочь. На гостье был плащ с меховым капюшоном, вполне уместный в это время года; волну коротко подстриженных темных завитков венчал отделанный каймой капор.
Доктор Дэмп, поднявшись со стула, в свой черед поприветствовал гостью и широким жестом указал на одно из уютных кресел, красующихся на коврике перед камином.
- Не соблаговолите ли присесть, мисс Джекс?
- Благодарю... вас... сэр, - неуверенно отозвалась молодая леди. Но... я пришла в надежде на конфиденциальную беседу с профессором Тиггзом. Мне сообщили, что он - цвет своей профессии.
- Так ведь я ж буду тут, никуда не денусь, - воскликнул профессор, поспешно огибая стол. - Мой коллега мистер Дэмп просто-напросто продемонстрировал свойственную ему учтивость, предложив вам кресло.
- Понимаю, - прошептала леди, отчаянно смущаясь и, как подметил доктор, явно изнывая от тревоги. - Я приношу свои извинения, сэр, за то, что побеспокоила вас... и ваших коллег без предварительного уведомления и в такой час, однако ситуация развивается столь стремительно... У меня нет выбора, я в беде. Надеюсь, вы на меня не обидитесь за подобную вольность?
Как уже отметил доктор Дэмп, голос молодой девушки и впрямь на удивление напоминал птичий щебет, что лишь прибавляло ему очарования.
- Конечно, нет, дорогая моя, конечно, нет! - бодро заверил профессор. - Но, может быть, вы все-таки присядете, мисс Джекс? Сейчас мы затопим камин. На дворе-то осень, ночи нынче прохладные.
Молодая леди перевела взгляд от вытянутой в приглашающем жесте руки профессора к пустому креслу, затем на доктора Дэмпа, затем на мистера Киббла. В глазах девушки читался вопрос, как если бы ее смущало присутствие коллеги-врача и личного секретаря.
- Мисс Джекс, не сомневайтесь, наш разговор будет строго конфиденциален. Что до доктора Дэмпа, говорите при нем со всей откровенностью - он входит в число моих ближайших друзей и его познания во многих областях существенно превосходят мои собственные. Однако, если вы чувствуете себя неловко, я уверен, он любезно пойдет навстречу вашим пожеланиям. То же самое справедливо и в отношении моего секретаря. Верьте, моя дорогая, вы - среди друзей.
Гостья снова перевела взгляд от протянутой руки к креслу. Мгновение поразмыслила, нервно закусила нижнюю губку, наконец, кивнула и села. Кресло было просторным и очень удобным; миниатюрная фигурка гостьи словно растворилась в нем. Девушка сняла перчатки и капор и отложила их в сторону.
Учитывая, что вечер выдался морозный, профессор поворошил угли в очаге и бросил на них несколько свежих кусков торфа. Вскоре взметнулось буйное пламя, и по комнате и по лицам собравшихся разлилось приятное тепло. Причудливые тени затанцевали по стенам, оклеенным обоями, и по старинным дубовым панелям, в ромбовидных стеклах створных окон заметались отражения.
Невысокий крепко сбитый Тайтус Веспасиан Тиггз, профессор метафизики и возжигатель пламени, обладал сложением и плечами боксера. Он стоял у ревущего дымохода, так, что на фоне огня четко выделялась его коренастая фигура и похожая на щетку голова, - и этим осенним вечером в сознании впечатлительного наблюдателя непременно всколыхнулись бы фантастические образы: видения первобытных обрядов и ритуалов, ночных жертвоприношений и пробуждения древних, грозных, непостижимых сил.
Секретарь принес из буфета графин и бокалы, и все почтенное собрание расселось перед огнем.
- Вот, вам не помешает согреться, дорогая моя, - проговорил профессор, наливая юной гостье вина.
- Благодарю вас, сэр.
Последовали обмен традиционно-учтивыми фразами и краткая дискуссия на тему достоинств предложенного напитка. Затем профессор сложил руки на одном колене и сердечно улыбнулся посетительнице, приглашая ее чувствовать себя как дома.
- Чем мы можем вам помочь, мисс Джекс?
- Сперва мне бы хотелось, чтобы вы знали: она ни в чем не виновата, отозвалась девушка, начиная, что называется, с места в карьер. - Да, я понимаю: она ужасно тщеславна и избалованна, но ведь она ровным счетом ничего не могла поделать, чтобы предотвратить беду! Он ей не поверил, потому все так и вышло.
- Да?
- Ведь так оно всегда бывает, правда? Она-то ни в чем не виновата.
- Конечно, нет. Но в чем ее винят?
- А теперь... Что же такое стряслось в конце концов? Все это так необъяснимо. Однако случаются ведь и необъяснимые вещи. Просто-таки на каждом шагу случаются, как мне дали понять. Вот поэтому я пришла сюда, в университет. Мне рекомендовали вас.
Профессор Тиггз нервно скрещивал ноги, то и дело меняя их местами. Между его бровями пролегла глубокая складка
- Вы наверняка правы, мисс Джекс, хотя, по чести говоря... боюсь, я вынужден прервать вас и признаться, что слегка запутался. Не могли бы вы еще раз все объяснить - на сей раз чуть понятнее и с самого начала? Например, не уточните ли вы сперва о ком речь?
- Ох, простите меня! Вы сами видите, что за непростое это дело! Речь идет о моей сестре, Нине. Она на год старше меня и слывет в некотором роде красавицей. - Еле уловимые сдержанные нотки в голосе и удрученно поджатые губки дали слушателям понять, что, по мнению гостьи, подобное же описание к ней самой никоим образом неприменимо. Впрочем, минутное замешательство тут же развеялось, точно летнее облачко. - Около двух лет назад моя сестра начала встречаться с молодым человеком - с помощником боцмана с большого торгового судна, с которым познакомилась через общих друзей. Наш отец - а матери у нас нет, она умерла много лет назад, - наш старик-отец, человек старого, что называется, закала, хотя и ужасно милый, и слышать об этом не желал. Для Нины, ну и для меня тоже, он всегда хотел только самого лучшего, и избранника моей сестры воспринял просто "в штыки". Этот молодой человек Нине безбожно льстил, а сестра, при ее-то тщеславии, свято верила каждому его слову. Понимаете, профессор Тиггз, при том, что Нина старше меня, во многом она по-прежнему остается неразумным ребенком.
Лицо профессора засияло при виде столь явных свидетельств врожденного здравого смысла в характере собеседницы. Доктор покуривал трубку с видом весьма мудрым, в то время как мистер Киббл заносил детали рассказа в записную книжицу, что всегда держал при себе, ассистируя профессору в его исследованиях.
- Поклонник сестры часто и надолго уходил в плавания, и во время его отсутствия Нина доверительно делилась со мной планами, что эти двое составили на будущее. Сестра поведала, что ее молодой человек разочаровался в морских странствиях и присматривает себе какое-нибудь иное занятие. По всей видимости, не так давно с ним в плавании приключился несчастный случай: он упал за борт и едва не погиб. Это происшествие сильно на него подействовало. Нина говорила, что у него развился неодолимый страх: он боялся утонуть, сгинуть в море, кануть в темную холодную пучину. В ночных кошмарах ему снилось, будто его тело затягивают в бездну и там рвут на куски чудовищные невидимые акулы и прочие кошмарные твари.
Юная леди еще глубже вжалась в кресло, словно устрашенная произнесенными ею же словами. Несколько мгновений царила тишина, слышалось лишь тиканье изукрашенных часов, да огонь потрескивал в очаге. Мисс Джекс пригубила вина.
- Зная молодого человека так, как вы, считаете, что в этом вопросе он вашей сестре не лгал? - осведомился профессор.
Мисс Джекс сосредоточенно свела брови.
- Думаю, нет. Более того, скажу, что, во власти неодолимого страха, он до смерти перепугал мою сестру и, в свой черед, меня. Было очевидно, что он преисполнился отвращения к своему образу жизни и теперь понуждаем к нему лишь силою необходимости и обстоятельств. Полагаю, мечтая о "лучшей жизни", он говорил вполне серьезно.
- Пожалуйста, продолжайте, мисс Джекс
- Очень может быть, что в Нине - и, следовательно, в капиталах нашего отца - молодой человек усматривал возможность для этой самой "лучшей жизни" на берегу. Как я уже говорила, он часто уходил в плавания, однако по возвращении в Солтхед, не теряя времени, тут же возобновлял свои ухаживания - разумеется, без ведома и без согласия на то нашего отца. Я должна сознаться, что в таких случаях роль посредницы и конфидантки брала на себя либо я, либо наша горничная Сюзанна - у нее Нина всегда ходила в любимицах. Он осыпал сестру подарками, привезенными из путешествий, зримыми свидетельствами своей любви, и это ей тоже весьма льстило.
Долгое время моя сестра была предметом безнадежной страсти со стороны нашего соседа, старого скряги по имени Джордж Керл. Мистер Керл - вдовец и в летах весьма преклонных. В молодости он, по-видимому, слыл записным франтом, однако при нынешнем его состоянии "обветшалости", как любит шутить Нина, в это поверить трудно. Мистер Керл - солидный бизнесмен; известно, что он сколотил немалое состояние. Так что его интерес к Нине - которая, кстати сказать, ему во внучки годится - был с самого начала поощряем нашим отцом, который как раз о такой партии и мечтал для обеих дочерей. В моих словах не следует усматривать и тени непочтительности; в конце концов отец наш - джентльмен, как говорится, "старой школы" и к таким вопросам подходит весьма практично.
Моя сестра, при том, что она всегда поощряла искания Хэма Пикеринга этого ее молодого морестранника - и отвергала мистера Керла, тем не менее не находила в себе сил отказаться от подарков, которые время от времени подносил ей престарелый сосед, с ведома и при полном одобрении нашего отца. И снова виной всему ее тщеславие - бедняжка Нина никогда не умела отвергать комплименты, не важно, от кого они исходят. Таким образом, у нее скопилась весьма впечатляющая коллекция безделушек от обоих поклонников, причем ни один из них даже не подозревал о существовании другого.
Однажды вечером к нам нагрянул нежданный гость - не кто иной, как мистер Пикеринг. Влюбленные договорились встретиться в парке на следующий день, но вместо того Хэм ни с того ни с сего объявился на нашем крыльце. По счастливой случайности отца дома не оказалось. Молодой человек был вне себя. Уже некоторое время ходили слухи о том, что Нина принимает подарки от мистера Керла, и вот молва достигла ушей Хэма. Невзирая на ее уверения в обратном (бессовестная ложь, разумеется!), Хэм моей сестре не поверил. Но поймите - это же не ее вина! Это просто-напросто глупое тщеславие! К несчастью, на ней в тот момент было несколько вещиц, подаренных мистером Керлом, так что Нине пришлось волей-неволей признать свою вину.
Мистер Пикеринг только что вернулся в Солтхед и собирался пробыть в городе достаточно долго. Но теперь все изменилось. Не знаю, в самом ли деле он любил Нину или нет, однако он явно уверился, что Нина предпочитает мистера Керла - вот уж неравный брак! Должно быть, видение лучезарного будущего на берегу погасло перед его внутренним взором.
Убежденный, что Нина его бросила, он в ярости удалился и нашел временное прибежище в моряцкой таверне рядом с доками. Нина поспешила за ним туда и попыталась его разуверить. Все было бесполезно. Он так и не простил возлюбленную; напротив, завербовался на корабль, покидающий Солтхед на следующее же утро. Профессор Тиггз, это был "Лебедь", что держал курс в Нантль и на южные острова. Как вы, возможно, помните, "Лебедь" так и не вернулся из плавания: корабль попал в свирепый февральский шторм и затонул вместе со всей командой.
Мисс Джекс умолкла. Ее била дрожь, несмотря на вино и на тепло, исходящее от огня.
- Боюсь, - проговорил профессор наконец, - боюсь, мисс Джекс, мне не совсем понятно, чем мы можем вам помочь.
Юная леди облизнула губы розовым язычком и уставилась на собственные туфельки. А затем рывком выпрямилась в кресле и, откашлявшись, продолжила:
- Позапрошлой ночью Нина позвала меня к себе в комнату - причем в глазах ее читался неизбывный ужас - и еле слышным шепотом попросила выглянуть в окно и сказать ей, что я там вижу. Как вы, возможно, помните, тогда стоял густой туман. И тем не менее клубящуюся пелену то и дело пронзали лучи лунного света, позволяющие разглядеть окрестности более отчетливо.