Миднайт бросила на него взгляд, но он не сводил глаз с сокровища. Перед ними, на пне огромного дерева, лежала целая куча драгоценностей. Здесь были рубины, немного украшений, и один странный артефакт. Миднайт склонилась над ним, чтобы рассмотреть получше. Затем радостно вскрикнув, она схватила магический предмет, и ухмыльнулась Келемвору.
"Я думаю, что мы разделим наше сокровище на пятерых!"
Келемвор подозрительно посмотрел на нее, - "Что ты имеешь в виду?"
"Это арфа из Миф Драннора. Эльминстер известный коллекционер подобных вещичек. Если все пойдет не так, как мы задумали, то мы сможем добиться встречи с ним с помощью этого предмета".
Келемвор задумался над этим. "Но сколько она стоит?"
Миднайт не сдавалась. "Мы не узнаем, пока кто-нибудь не сделает нам предложение".
"Ага. Вполне логично".
"Говорят, что каждая из арф обладает магическими свойствами", - сказала Миднайт, поглаживая инструмент. Арфа была старой, хотя несомненно когда-то это была очень прекрасная вещь. Она была сделана истинным умельцем, украсившим ее костью и золотой инкрустацией, а темное красное дерево отражало огонь, словно все еще сверкало своим первоначальным блеском. Миднайт провела рукой по струнам, и звук последовавший за этим был скорее похож на странный, негармоничный поток гремящих нот, которые все усиливались, заставляя латы Келемвора дрожать так, словно его атаковала невидимая сила.
"МИД..."
Внезапно все застежки, удерживающие броню Келемвора, расстегнулись и все его доспехи рухнули на землю.
"...НАЙТ"
Келемвор сидел, прикрытый лишь одной тонкой туникой, его доспехи лежали вокруг бесполезной грудой металла. Миднайт несколько секунд судорожно хватала ртом воздух, затем рухнула, зайдясь приступом смеха.
"Ну, смотри!" - нахмурился Келемвор.
"Пожалуйста!" - обескураживающе ответила Миднайт.
"Нет, я имел в виду..." Воин посмотрел на доспехи и вздохнул.
Миднайт села и сделала глубокий вдох. "Это должно быть Арфа Метилда. Насколько я помню, она разрывает все путы, открывает все замки, разбивает все оковы...все это вместе взятое".
"Понятно", - сказал Келемвор, усмехнувшись. "Думаю, настало время обсудить обещанную мне награду. Что скажешь?"
Миднайт вскочила на ноги и отпрянула. "Думаю, что нет", - сказала она, ее сердце заколотилось, словно после многомильной пробежки.
Она отвернулась. Она слышала как Келемвор встает и ощутила прикосновение его руки к своему плечу. Чародейка закусила свою губу, не сводя взгляда с пламени костра. Его вторая рука нежно обвила ее талию и она задрожала, борясь со своими собственными желаниями.
"Мы говорили всего об одном поцелуе", - сказал он. "Один поцелуй. Что от него может случиться?"
Чародейка откинулась назад в руки Келемвора. Воин нежно отвел прядь волос с ее шеи и обеими руками прижал ее трепещущее тело к себе. Миднайт накрыла его руки своими.
"Ты обещал, что расскажешь мне...", - сказала она.
"Расскажу что?"
"С тобой что-то произошло в замке. Ты заставил меня пообещать, что я дам тебе награду, если ты продолжишь дело. Это не имеет никакого смысла".
"Это имеет смысл", - сказал Келемвор, отходя от нее. "Но некоторые вещи должны оставаться в секрете".
Миднайт обернулась. "Почему? Скажи мне хоть что-нибудь по-крайней мере".
Келемвор отошел в тень. "Возможно я должен освободить тебя от твоего долга. Последствия перенесу только я. Тебе не стоит беспокоиться об этом. Возможно так будет..."
Миднайт не знала, была ли это игра света и тени, или плоть Келемвора действительно стала темнее, а по его коже под кольчугой прошла рябь.
"...лучше", - сказал воин, его голос звучал низко и гортанно. Все тело Келемвора начало сотрясаться, и казалось он словно скрючился от боли.
"Нет!"
Миднайт бросилась к нему, обхватила его лицо руками и поцеловала. Его брови казались более густыми, волосы растрепанными и темными, словно исчезла вся седина, а в его колючих зеленых глазах сверкали изумрудные огоньки. После поцелуя его тело расслабилось и он оторвался, словно пытаясь что-то сказать.
Она осмотрела его лицо. Оно было точь-в-точь таким, каким она и запомнила его. "Не говори", - сказала она. "Ты не должен ничего объяснять".
Она поцеловала его снова, и на этот раз он крепко прижал ее к себе, полностью оказавшись во власти эмоций.
Сайрик, не замеченый ни Миднайт, ни Келемвором, бесшумно приблизился к ним. Он видел как они поцеловались вновь и как Келемвор поднял чародейку в воздух. Воин нежно опустил ее на ложе из золотых монет и Миднайт обвила его шею своими руками. Засмеявшись, она потянулась к застежкам своей одежды.
Сайрик вернулся назад, низко склонив голову. Пока он шел к лагерному костру, в нем закипала ярость, разжигаемая все сильнее, доносившимся смехом парочки.
"Я покараулю", - сказал Сайрик Адону, уставившись в костер, - "Иди спать".
После своей смены, Сайрик лег, чтобы немного поспать, но ему приснилось, что он вновь оказался на улицах Зентил Кипа. На это раз он был всего лишь ребенком и безликая парочка вела его через улицы, рассматривая предложения случайных прохожих, которые хотели купить его за деньги.
Внезапно Сайрик проснулся, и попытавшись вспомнить сон, так и не вспомнил его. Он несколько мгновений раздумывал, вспоминая те времена, когда его сны были его спасением. Но это было очень давно, и сейчас он был в безопасности. Он перевернулся на другой бок и погрузился в глубокий, спокойный сон.
Адон нервно прохаживался, желая как можно скорее покинуть дикие земли. Миднайт подсказала ему, что он мог бы использовать это время, чтобы вознести благодарности Сан. Внезапно жрец остановился, его глаза были широко раскрыты, и пробормотав, - "Ну конечно же", нашел подходящее дла молитвы место. Миднайт и Келемвор молчали. Они просто лежали, прислонившись друг к другу, обвив друг друга руками и смотрели в костер. Миднайт наклонилась и поцеловала воина. Этот поступок казался странным и чуждым, хотя несколькими часами ранее он выглядел совершенно естественным.
Герои подняли Сайрика с первыми лучами солнца и повели своих лошадей из гор. К полудню они достигли безопасного места, несмотря на то, что их утренняя трапеза - взятая их мешка - подарила каждому из них ощущение горечи во рту и расстроенные желудки.
В некоторых местах дорога была разрушена, и в одном из кратеров с лавой путешественники нашли множество больших серебристых рыб, то и дело выпрыгивавших в воздух. Временами солнце меняло свое положение и герои боялись, что они могут начать ходить кругами, но вскоре небеса вернулись в свое нормальное состояние.
Пробираясь через искореженную землю, путешественники обнаружили множество странных вещей. Огромные валуны, благодаря силе, высвобожденной во время сражения Мистры с Хелмом, стали походить на уродливые лягушачьи морды.
Дальше вниз по дороге, казалось, что шла настоящая война между двумя холмами. С их склонов, навстречу другу другу, скатывались огромные валуны, ударялись друг с другом и закатывались обратно на вершины. Когда путешественники приблизились к этому месту, все внезапно стихло, и возобновилось лишь когда они прошли мимо. По мере удаления отряда от места смерти Мистры странностей становилось все меньше и меньше, так что герои даже слегка расслабились.
Лагерь на ночь они разбили у подножия огромной горы, которую казалось не затронул хаос посеянный Мистрой. Сайрик с удивлением обнаружил, что мешок с едой и питьем оказался полностью пустым. Когда он залез внутрь, то почувствовал прикосновение чего-то холодного и влажного, что стало облизывать его руку. Он сразу же отдернул руку из мешка и забросил его подальше. Герои были вынуждены использовать ту еду, что осталась у них в запасе, но они осознавали, что ее явно не хватит на все путешествие. Однако, когда Миднайт и Сарик стали готовить ужин, то мясо оказалось испорченным, хлеб зачерствел, а фрукты начали гнить. Они съели то, что смогли и запили все это медом и элем. Но и напитки, казалось, потеряли свой вкус, превратившись скорее в горькую воду, чем в живительный нектар.
Сайрик вел себя очень тихо. Он вступил в разговор лишь, когда тема затронула его непосредственно, но уж тогда он с яростью принялся отстаивать свою точку зрения. Затем Сайрик погрузился в свое обычное молчание, наблюдая за пламенем костра.
В эту ночь Миднайт подошла к Келемвору, и он поднял ее на руки без лишних слов. Позже она наблюдала как он спит, возбужденная ритмичными движениями его тела. Миднайт улыбнулась; когда они обнимались, то в его движениях была такая сила и ярость, такая изумительная страсть, что она подумала, почему она еще сомневалась в своих чувствах к этому человеку. Она была поражена тем, что он ни разу не был женат. Это была одна из нескольких подробностей его жизни, которую ей удалось вытянуть из него, прежде чем воина сморил сон.
Миднайт бесшумно оделась и направилась к Адону, который дежурил этой ночью первым. Она застала жреца, пытающегося удержать маленькое зеркало между своими ногами и с помощью одного из кинжалов Сайрика, срезающего щетину с кожи лица. Затем он перешел к волосам на голове, аккуратно причесав их серебряным гребнем ровно сто раз. Миднайт сменила его, и он аккуратно разложив свое ложе, погрузился в глубокий сон, сопровождаемый довольной улыбкой. Один раз за ее смену, Миднайт расслышала шепот Адона, - "Нет, моя дорогая, конечно же я не удивлен".
Когда Миднайт попыталась поднять Келемвора, чтобы тот сменил ее на посту, воин игриво похлопал ее и попытался затащить к себе в постель. "Выполни свой долг", - сказала она ему и он встал широко разведя руки в стороны. Затем обернулся, и усмехнувшись пошел прочь, прежде чем успел сказать что-нибудь, что могло заставить Миднайт превратить его в камень на месте.
Незадолго до рассвета Келемвор проголодался. Вьючные лошади паслись неподалеку, и он решил не дожидаться утренней трапезы. Покинув костер, он направился к лошадям и припасам. Даже в слабом предрассветном свете он увидел, что лошади были мертвы. За вьючными лошадями, жеребцы Сайрика и Адона лежали на боку, их била сильная дрожь.