* * *
Джиджи стоял в саду, наблюдая, как мать Лледью в его экипаже отправляется обратно в храм Селины. "Она кажется очень милой. Она была хорошим" другом моим родителям. Все таки, как-то жутковато сознавать, что она была оборотнем. Хотя не страшнее, чем услышать историю про моего отца," - подумал Джиджи.
Он достал шпору из сапога и повертел ее в руках. "Должно быть, тетя Дора сейчас рвет на себе волосы, она боится, что я воспользуюсь этим. Или выдирает волосы Фреффорда за то, что он позволил Кэт отдать шпору мне".
Он вытянул вперед руку со шпорой. "Дракон, - подумал он. -Я хочу быть драконом".
Он чувствовал, что ничего не изменилось. Он не превратился.
Не работает. Шпора, наверное, знает, что я в действительности не хочу быть драконом. Драконы - звери. Я не хочу быть зверем.
Я не отличаюсь от тети Доры. Я никогда не буду путешественником, как Коул. Это не для меня".
Он направился к двери в кухню, чтобы войти внутрь, но мысль о том, чтобы вернуться в душный дом была невыносимой. А мысль о том, чтобы встретиться с Кэт и госпожой Раскеттл и объяснить им, что он не хочет быть драконом, была еще хуже.
"Пойду-ка я навещу Ромашку," - решил Джиджи.
Каждый раз, когда у него было подавленное настроение, забота о лошади всегда помогала ему выйти из такого состояния. Он зашагал к сараю и вошел вовнутрь.
Проникающего через окна было достаточно, чтобы смотреть, не зажигая фонарь. Хотя ему и понадобилось время, чтобы его глаза привыкли к полумраку после яркого солнца. Для начала она проверил свой кабриолет. Задняя ось стояла на козлах, а сломанное колесо было снято для ремонта. Картина, которая так испугала Пташку, была прислонена к стойлу Ромашки. Джиджи попросил Томаса оставить портрет здесь, пока не решит ее отреставрировать и заменить его раму.
Дворянин потянулся за щеткой, чтобы почистить Ромашку, как вдруг услышал где-то наверху приглушенные рыдания.
"Ого? - подумал он. Кто это плачет на моем чердаке?"
Пока Джиджи взбирался по приставной лестнице, что-то зашуршало в соломе. Когда он добрался до верха, то заметил, что какая-то фигура отошла в тень. уловив отблеск желтого шелка и волосы цвета меди, он мгновенно узнал ее.
- Кэт? - прошептал он.
Послышалось сопение, но фигура не выходила из тени. Джиджи влез на чердак и пошел к волшебнице.
- Что случилось? - прошептал он.
- Ничего, - не поворачивая головы, ответила Кэт.
Джиджи сел на сено рядом с ней и нежно взял за плечи, чтобы увидеть ее лицо. Оно было мокрым, а глаза красными и опухшими от слез.
- Пожалуйста, скажи мне, что случилось?
- Ничего, - твердила волшебница. Ничего, из-за чего стоит плакать. Просто я была очень глупа. Хотела глупостей. Нужно прекратить. Не знаю, что со мной. Я никогда не плакала.
- Плакала. Прошлой ночью, когда ты испугалась, - напомнил ей Джиджи.
- О, - Кэт посмотрела на свои руки. Я забыла об этом. Ты, наверное, думаешь, что я глупая, раз плачу.
- Нет, я так не думаю. Любой плачет. Это как в стихотворении: "У солдат есть свои страхи, а леди имеют право плакать".
Кэт зарыдала. Джиджи прижал ее к груди и нежно обнял.
- Ну, ну, не плачь! Мой маленький котенок, - прошептал он.
Кэт начала успокаиваться.
- Что так огорчило тебя? - спросил Джиджи.
- Ты такой хороший, - сказала Кэт.
- Я могу попытаться стать хуже, если от этого ты станешь хоть чуточку счастливее, - подзадорил ее Джиджи.
- Нет, ты не сможешь, - взглянув на него, заспорила Кэт. Ты даже не знаешь, с чего начать.
- Может быть и нет, - согласился Джиджи. - Ты не будешь больше плакать, если я сделаю еще что-нибудь хорошее? - спросил он.
- Например? - спросила Кэт.
Джиджи медленно поцеловал ее в губы. Пока она не заплакала снова, он поцеловал ее еще, но уже дольше.
- Ну, как. Это не привело тебя в еще большее уныние?
-Нет, - сказала волшебница. А не было ли это глупо?
- Нет, если тебе это понравилось, - сказал Джиджи.
- А если мне понравилось, я могу заплакать?
- Конечно, но мне больше нравится, когда ты улыбаешься.
Он начал снова целовать ее, но она отвернулась и заплакала.
- Кэт, что случилось? Дорогая, ты должна сказать мне.
Сквозь рыдания Кэт заговорила.
- Шут говорил мне, что плакать глупо, и целоваться глупо, и, другое, что я хотела, тоже глупо. Долгое время я верила всему, что он говорил, но ведь он врал?
- Шут - подлый монстр, - охотно согласился Джиджи, - и чем скорее ты забудешь его, тем лучше. Ты никогда больше не увидишь его.
- Ты не понимаешь. Он мой хозяин...
- Вздор. Тебе не нужен хозяин. Я могу защитить тебя.
Кэт отстранилась от Джиджи.
- Нет, Джиджи, ты не можешь. Дай мне закончить. Я должна тебе сказать. Он мой хозяин, и я боялась не выполнить то, что он приказывал мне.
Кэт колебалась, очевидно, боясь сказать ему, хотя ему следовало знать.