— Эй! Слезь с меня! — приказали мне, оглушающе гаркнув на ухо. — Ты локтем по печени мне заехала! Ай, какая же ты тяжелая!
— Врешь ты всё, — пропыхтела я, стараясь особо не раскрывать рот, потому что умудрилась плюхнуться во что-то жидкое и густое, что заляпало все лицо и в особенности глаза. А потому шевелилась я на ощупь и на звук, очень медленно и аккуратно, чего нельзя было сказать о демоне подо мной, который продолжал стонать и кряхтеть.
Решив избавить его от мук таких невыносимых, я уперлась руками во что-то опасно скользкое, перекатилась спиной вперед и услышала под собой громкое «плюх!».
— Фу, чем тут так воняет? — продолжал сотрясать воздух Инсар.
Прикоснувшись к глазами, я провела пальцами вдоль век, разгребая непонятную жижу и с осторожностью заморгала.
— Здесь воняет болотом, — ответила я, осматриваясь и одновременно отирая неприятные остатки с щек и лба. — Потому что мы на болоте.
— Ты не могла выбрать что-нибудь получше для приземления? — разъяренно глянул на меня Тиес. Вся его одежда, как и моя, была пропитана болотистой черной водой, а кожа заляпана грязью. Комки грязи попали и на его волосы, запутавшись в светлых локонах, которые, вопреки обыкновению, были зачесаны назад, открывая красивый гладкий лоб.
— Ты же знаешь, что не в моих силах выбирать, — чувствуя обиду, ответила я. Как будто мне нравилось барахтаться в пахучей тине, собирая на себя всю местную флору и фауну.
— Знаю, и эта твоя беспомощность начинает раздражать, — прорычал парень, рывком поднимаясь. Оглядев себя, он стиснул кулаки, разозлившись еще сильнее. — Ты просто ходячее недоразумение.
— Понимаю, не очень приятно нырнуть в топь, — поторопилась объясниться я и подсластить горькую пилюлю разочарования комплиментом: — Но тебя даже грязь не портит!
И была права. Испачканный серовато-коричневатыми разводами и стоящий по щиколотки в полужидкой массе, от которой, почти как в мультике, тянулся зеленоватый душок, Инсар все равно умудрялся оставаться чертовски привлекательным.
— Мне плевать, как я выгляжу, Мира, — предвестие зарождающейся бури зашумело в его голосе и пробудилось в стремительно светлеющих серых глазах. — Проблема в другом. У меня все мокрое, даже задница!
— Если тебя это утешит, — я последовала его примеру и тоже выпрямилась. С меня заструились потоки грязи, стало щекотно и холодно одновременно, — то у меня тоже.
— Тогда, давай, открывай проход назад в Академию! — потребовал демон.
Пришлось признаться, указав на очевидное.
— Я не могу.
Старшекурсник побледнел.
— Что значит «не можешь»? Мальчишку своего ты домой отправила, а нас сейчас не можешь?
— Я действовала на эмоциях, — попыталась отряхнуть ладони друг о друга, но лишь размазала грязь еще сильнее. — Мне было очень плохо и как-то… само получилось!
— А сейчас плохо мне! — с нарастающей яростью процедил демон, негромко выругался и требовательно проговорил: — Слушай, мы не можем здесь сидеть по уши в грязи и в окружении насекомых!
И он замахал ладонью перед лицом, отгоняя что-то крупное и с крыльями. Мне стало тревожно. Позади нас окружали густые заросли камыша, сбоку лежали прямо во влажной зыбкой почве сухие обломки веток, а впереди, то есть, за спиной демона, тянулись к низкому дождливому небу редкие лиственные деревья, укрытые вялой, умирающей желтой листвой.
— Пойдем туда, — указала я на деревья и первой двинулась в том направлении.
— И зачем я к тебе вообще подошел, — проворчал за спиной Инсар, но покорно поплелся за мной, спотыкаясь о коварно притаившиеся под ногами коряги.
— Да, кстати, а зачем ты ко мне подошел? — спохватилась я.
— Хотел узнать, что ты делаешь в нашей общаге. А еще мне было интересно, как ты отреагируешь, если я тебя обниму, — неожиданно признался парень. Я занесла ногу для шага, да так и застыла. — Тем более, Тай не видел, грех было не воспользоваться таким шансом.
Он обошел меня, заглянул в лицо и расхохотался, запрокинув голову назад.
— Ну, до чего же ты смешная! Знаешь, девушки давно не вызывали во мне таких чувств!
— Интересно, каких? — скривилась я, мысленно желая ему провалиться сквозь землю. Было очевидно, что демон просто пытается поставить меня в неловкое положение и заставить смутиться, чтобы потом потешаться над моим раскрасневшимся лицом.
— Положительных, — еще шире заулыбался Инсар, а я поняла, что большую часть времени видела его именно улыбающимся. То ли он не умел долго грустить, то ли умел отлично притворяться.
— А ты у меня вызываешь отрицательные, — сообщила я ему, отодвинула в сторону и потопала дальше.
Но Тиес, кажется, не хотел прощаться с болотом. Возможно, успел основательно к нему прикипеть.
— А что если, — прокричал он мне вдогонку, оставаясь стоять за моей спиной и уже не огорчаясь от наличия на его теле грязи, — я применю любимый метод принца? Кажется, у него отлично получается стимулировать твою магию!
Пришлось еще раз остановиться, не дойдя до безжалостно смятой и лишенной всякой надежды на восстановление пожухлой бурой травки всего несколько метров, чтобы наградить демона угрюмо-предупреждающим взглядом.
— Только попробуй.
— А то что? — в глаза демона начала прокрадываться тьма, та самая, встречи с которой я не искала, и, более того, избегала, потому что… это было слишком для меня. Все они были слишком для меня — слишком взрослые, слишком опасные, слишком сильные, слишком… ожидающие чего-то такого, что я не могла им дать.
И Инсар крадучись потянулся ко мне.
— Стой! — вырвалось у меня.
И это было настолько внезапно для нас обоих, что демон остановился, выпучив на меня глаза.
— Что ты сказала? — отойдя от первого потрясения, оскалился в дьявольской ухмылке старшекурсник. — Повтори!
Кажется, я была первой в его жизни девушкой, которая приказала ему остановиться. Которая в принципе осмелилась ему что-либо приказывать.
— Прежде, чем ты сделаешь следующий шаг, — я чуть сдвинулась назад, говоря непривычно высоким тоном и выставив вперед ладонь в предупреждающем жесте, — послушай вот что. Мне кажется, что я проваливаюсь не просто куда попало, в первые попавшиеся миры, а в определенном порядке. Во всем этом есть некая система. Понимаешь? Связь! Я пока еще не выяснила, какая именно, но уверена, что она есть. Я оказываюсь там, где оказываюсь, потому что так нужно!
— Что-то я запутался, — тряхнул волосами Инсар. Какие бы концентрированные желания не клубились в его душе, вылезая из самых потаенных уголков, он, прежде всего, был тем, кто умел расставлять приоритеты. И хотя я в списке приоритетов демонов находилась где-то у самой нижней строчки, как бы меня не пытались убедить в обратном, существовало то, ради чего парни готовы были приложить усилия.
— Смотри сам, сперва мы с Сатусом оказались в Тимеисе, — торопливо начала рассказывать я. — Потом вчетвером перенеслись из тренировочного подземелья в мир этих… как их… центаврусов! Потом я провалилась в свой родной мир, где живет моя семья. А из него вместе с Тимом нас утянуло в Северное королевство, прямиком в зону стазиса, куда вас зашвырнуло из-за конфликта двух проходов, открытых одновременно мной и Мерулой, — при упоминании моей временной замены на должности хозяйки заставы, что-то заскребло в душе, будто наждачной бумагой провели, но я быстро отвлеклась, возвращаясь к прежней теме. Важно было объяснить демону свою мысль так, чтобы он не догадался о главном предположении, которым пока не хотелось делиться: я оказываюсь там, где до меня побывал Луан. — Оттуда мы вернулись обратно в Академию, а из неё уже направились в Южное королевство. Возможно, этот переход не стоит учитывать, потому что он вроде как был осознанным, но я еще до конца не определилась по этому пункту. Дальше! Между посещениями Северного и Южного королевства у меня было что-то вроде бредового сна, где я вновь была дома. А потом было еще одно, когда я спала в комнате Шейна, тогда мы с Сократом оказались в заставе. Как потом объяснил мне сам Сократ, это были не сны, и не видения, и даже не наваждение, а тоже что-то вроде путешествия, только без использования физической оболочки. И последнее — прямиком с урока зельеварения я ломанулась в человеческий город, где устроил геноцид местного населения родственник Сатуса. И когда я там была, то физически ощущала, что что-то не так. Я чувствовала боль и страх, и потерю… и надежду. Надежду на помощь. А теперь мы здесь.
И с упованием на чудо я воззрилась на Инсара.
— Понимаешь?
— Нет, — угрюмо отрезал он.
Я разочарованно застонала, нетерпеливо запрыгав на месте.
— Мы оказались здесь не просто так!
— Конечно, — с готовностью закивал парень, пожав губы. — А потому что ты не умеешь себя контролировать.
— Во-первых, это ты меня напугал…
— Во-первых, не надо было подслушивать, — плотоядно улыбнувшись, перебил меня Тиес. — Кстати, как много ты услышала?
— Достаточно, — отчеканила я.
Демон улыбаться перестал.
— Мне придется рассказать об этом Сатусу…, - покачал он головой, обращаясь к самому себе. А после, полоснув по мне проницательным взглядом, твердо заявил: — Ты принимаешь все близко к сердцу.
— Что ты знаешь о моем сердце? И почему ты берешься судить, что для него близко, а что далеко? — севшим голосом спросила я.
Закусила губу, чтобы остановить слезы, наполнившие глаза слишком внезапно.
Отвернулась и решила все-таки дойти до деревьев, потому что морозить ноги в грязи уже надоело.
— Ладно, допустим, — чуть более примирительно проговорил Тиес, быстро равняясь со мной. — Допустим, ты права в своих рассуждениях о неслучайных случайностях. Но какая связь между всеми событиями, которые ты перечислила?
Связь была.
Связь между мной и Луаном, человеком, который был и оставался тем, кто меня вырастил.
А еще была моя мама. Она посещала Тимеису, скрываясь среди песков от преследующего её демона. Из Северного королевства были те, кто забрал юную служанку вместе с моей единоутробной сестрой, тогда еще совсем малышкой. В Южном королевстве Луан уничтожил горгулий, которые притворялись местными статуями и что-то там охраняли. В человеческом, или как его называли здесь, сером мире, родилась я. Там же, на кладбище, мы с Сократом впервые встретились. А в заставе, где впервые Луан и мой отец слились в единую личность, изменилась вся моя жизнь. В городе за стеной Луан творил что-то страшное, готовясь к великому демонскому сражению. А теперь мы вновь оказались за пределами Академии. И если я правильно выстроила цепочку, нас поджидало что-то, что было связано с моей семьей.
Со мной.
— Пока не знаю, — смело соврала я. — Но думаю, скоро многое прояснится.
Демон рассмеялся, легко и беззаботно.
— Весело? — мне стало чуточку обидно.
— Есть такое, — продолжая посмеиваться, ответил Инсар. — Тай был прав, ты сумасбродная, своенравная и себе на уме. А еще ты слишком часто ломишься напролом там, где этого не нужно делать.
— Какие глубокие умозаключения, — съехидничала я… не зная, что это вызовет резкую перемену не только в настроении парня, но и в поведении.
Схватив за локоть, он дернул меня назад. Не ожидая ничего подобного, я вскрикнула и, не успев среагировать, практически влетела в него всем телом, что Инсара абсолютно не смутило. Он даже не шелохнулся, будто я весила меньше пушинки, лишь ухватил за второй локоть, не отпуская первый, и, неотрывно глядя в мои глаза, проговорил с порочной улыбкой:
— Есть правило, которое тебе следует выучить наизусть — порой лучше сдаться, чем продолжать бесполезную борьбу. Потому что это лишь продлит страдание.
У меня мороз пошел по коже, но я все же смогла ему ответить честностью на честность:
— Перестань. И другим передай, чтобы прекратили.
— Прекратили — что? — неотрывно глядя в моё лицо, Инсар потянулся к моим волосам. Прикоснулся, легко пропустив прядь сквозь пальцы. После заправил за ухо, мимолетно погладив мочку уха и с ласковым упреком спросил: — Ты чего там себе нафантазировать успела, а?
Я дернулась в сторону, но остановила сама себя. Это разговор нужно было закончить.
— Пытаться меня очаровать. Я понимаю, зачем вы это делаете. Но смысла в вашей затее минимум, — говорить стало больнее. Пришлось приложить все усилия, чтобы не выдать свои истинные чувства. Не дать сердцу затмить разум. — Я никуда не сбегу, потому что бежать мне некуда. И вам помогу. Потому что обещала.
— Что? — на лице демона отразилось искреннее замешательство. Он отстранился. — Ты решила, что…
— С Сатусом изначально всё было понятно, — не стала дослушивать я. — У нас с самого начала общение не сложилось, и он взялся отрабатывать на мне весь арсенал своих приемов. Думаю, в конце планировалось либо большое издевательство с моим прилюдным унижением, либо разбитое сердце. Моё, конечно. Но когда к этой игре подключились и остальные, это начало существенно напрягать. Если вы перестанете, то когда-нибудь мы даже станем друзьями. Ну, или хотя бы сможем попытаться.
— Друзьями? — улыбка демона стала походить на звериный оскал, а в глазах заплясали черти с бубнами. — Ты уверена в том, что хочешь быть моим другом, Мира?
Он словно бы не верил в то, что слышал. Не верил в то, что видел. Не верил в то, что говорил. Каким-то непостижимым образом мне удалось потрясти Инсара до глубины души… заставив задуматься на чем-то, что ранее совершенно не приходило ему в голову.
— Ну, — я покусала губу, собираясь с мыслями, которых было немного, да и те юркие, как блохи. — Это никогда не было моей целью, но, думаю, подружиться было бы неплохим вариантом. Дружба — отличное подспорье для взаимовыгодного сотрудничества, тебе так не кажется?
Я вопросительно вскинула на него голову.
— Нет, — отрезал демон, скрипнув зубами. К своему изумлению я увидела, как на его коже начали проступать розоватые узоры, похожие на тонкие рубцы. Будто кто-то водил невидимым пером вокруг лица Инсара, вычерчивая изящные линии светящейся розоватой краской.
— А что… что с твоим… лицом?! — зрелище было завораживающим и почти красивым, если бы красотой можно было назвать то, от чего кожа превращалась в гусиную, усеиваясь пупырышками.
Демон метнул в меня сердитый взгляд и чуть рассеянно прикоснулся к собственной щеке, словно проверяя.
— Ты это видишь? — нахмурился он, изучая меня с некоторой долей настороженности.
Я кивнула, прижав ладонь к губам. Рот открыть не решилась, побоявшись, что оглашу всю округу перестуком своих зубов.
— Странно… Так не должно быть. А тогда, в библиотеке тоже видела? Видела такие же только красные линии на лице Сатуса? — неожиданно спросил демон.
Я дергано, подобно тряпичным актерам в кукольном театре, помотала головой в отрицательном жесте.
И все же решилась разлепить пересохшие губы.
— А что это з-значит?
— Когда мы, демоны, переходим в боевую форму, у нас появляется рисунок на лице. Это что-то вроде предвестия, промежуточного этапа к полному переходу. Если ты когда-нибудь увидишь такой рисунок на лице любого из нас, то лучше беги.
— За-зачем? — икнула я.
— Чтобы выжить, мышка, — с пугающей надменностью хмыкнул Инсар, изогнув полные, алые, как спелая вишня, губы в искушенной улыбке.
Звон прощального колокола отчетливо послышался в его ничем не прикрытой угрозе. Я вспомнила, что рядом со мной сейчас тот, кто способен переломить слона пополам одним движением руки. И пусть Инсар большую часть времени дурачился и улыбался, это не делало его менее смертоносным. Вполне возможно, что также, улыбаясь и источая сексуальное обаяние, он убьет меня. Здесь же, на этом болоте. А потом вымоется, сменит испачканный наряд на то, что положено носить Великим Герцогам в великой империи и отправится дальше, щедро раздавать ослепляющие улыбки направо и налево.
Сделав испуганный шаг назад, я наступила на корягу, которая, жалобно хрустнув, проломилась под моим весом.
Упасть я не успела, хотя вероятность вновь погрузиться лицом в грязь была велика. Рука демона вцепилась в шею, вынудив выпрямиться из полусогнутого и падающего на спину состояния, правда, помощь едва обернулась тем, что меня почти не придушили.
— Убери руку! — потребовала я, вырываясь из хватки Инсара, но, скорее потому, что он сам решил меня отпустить. — И что у вас, демонов, за привычка такая — то хватаете за шею, то бьете! Чем вам всем моя шея-то не угодила!?
Инсар склонил голову к плечу, наблюдая за моим возмущением. Я видела себя в отражении его глаз — он считал меня настолько глупой, что эта глупость его почти умиляла.
— Шея — это одно из самых уязвимых мест, — проговорил Инсар. Привычная улыбка потухла, как тухнет свеча, чей тонкий фитилек догорел до конца, утонув в лужице топленого воска. И из-за маски легкомысленного весельчака выглянул зверь. — В бою, если удалось добраться до шеи противника, то считай, что ты победил. Удар в эту область практически всегда смертоносный. У многих воинов бить по самым незащищенным местам превращается в некую разновидность рефлекса. А что касается женщин… Шея женщины для нас, как для мужчин, которыми мы являемся в первую очередь, имеет особое значение. Шею своей избранницы демон украшает символом принадлежности ему в день супружеского обряда. Но и без него это место так привлекательно само по себе, — его голос упал до таинственного шепота, а пальцы едва заметно, отчего этот жест показался еще интимнее и откровеннее, прикоснулись к моему подбородку и прочертили почти невесомую линию вдоль челюсти к шее и ниже, к ключице, описав по кругу ямочку у основания горла. Я стояла ни жива, ни мертва — Нежные очертания, беззащитные артерии, тонкая кожа, а под ней — источник жизни, пульс той, которая дороже жизни собственной. Любовь, Мира, на самом деле, мало, чем отличается от войны. То же сражение, просто на другом поле. И цель — не убить противника, а покорить его. Но иногда… тот, кто покоряет превращается в покоряемого. А потом и в покоренного. Не самое приятное ощущение. Знаешь, каково это — оказаться у ног той, которую сам собирался поставить на колени? Особенно для того, кто привык ломать все, что не нравится, и легко забирать себе то, что хочется? Одним взглядом, одним жестом. Хотя, откуда тебе знать? Ты же не видишь даже того, что находится у тебя перед носом. Возможно, ты просто еще слишком маленькая. Но я скажу это только один раз и повторять больше не буду, — он рывком склонился ко мне и проговорил, выдохнув в губы: — Не дразни. И не играй. Ни с одним из нас. Плохо кончится. Поверь. Очень плохо. Потом жалеть станешь, да поздно будет.
— Ни с одним из вас? — переспросила я чужим голосом, отказываясь принимать правду.
— Ферай запал на тебя, — продолжил нашептывать мне в губы демон, неотрывно и не моргая глядя в глаза, в то время, как в его собственных что-то очень откровенное и свирепое точило ножи. — Это странно, потому что в начале он тебя иначе, как отребьем не называл. Не знаю, что на него подействовало — то ли твои большие испуганные глаза ранили парня в самое сердце, то ли твоя божественная сущность напустила тумана в его голову, но теперь он в ловушке. Потому что Тай не тот, кто привык отступать. Знаешь, почему он запугивал тебя? Просто с самого начала знал, что однажды поймав уже не отпустит. Но хотел притвориться, путь даже перед самим собой, что у тебя был выбор. Оказывается, у парня есть совесть… Кто бы мог подумать! Но Ферай… он еще хуже! Если бы существовал турнир по коварству эти двое боролись бы за первое место. На самом деле, мне даже интересно, чем вся эта история закончится, но, малышка, дружеский совет на будущее, как ты и хотела: ни одному из них не предлагай свою дружбу. Однажды поймешь — почему. А сейчас… замри.
Ему не нужно было говорить этого, я и так стояла истуканом, завороженная покровительственным шепотом и пытаясь перебороть свою нарастающую внутреннюю истерику. Возможно, Инсар таким образом пытался заставить меня открыть проход в межпространство, но было то, чего он не знал — мир вновь меня не пускал. Я чувствовала это также, как и в прошлый раз, вот только сейчас ощущение ловушки проступило яснее. Я будто бы заранее знала, что это произойдет. Я пришла сюда с этим знанием. А потому не удивилась, а лишь мысленно кивнула самой себе, мол, да, все так, как и должно быть.
Инсар еще ниже склонил свое лицо к моему, кончики наших носов почти соприкоснулись. Весь мой мир уменьшился до размеров его глаз, которые смотрели на меня требовательно и напряженно, а потому движения его руки я скорее почувствовала, чем заметила.