— Мира? — позвал он, аккуратно привлекая мое внимание.
Я же неотрывно глядела на руку мадам Мелинды.
— С тобой все хорошо? — продолжил допытываться Ферай.
Скрипнули половицы под немалым весом демона, и старшекурсник подошел ко мне.
— А выгляжу как-то иначе? — спросила я, по-прежнему не сводя глаз с колдуньи, которая продолжала сидеть в неизменной напряженной позе, не шевелясь. Мне пришлось приглядеться и убедиться, что она еще дышит, ведь женщина больше напоминала шарнирную куклу.
— Выглядишь так, как будто сейчас заплачешь, — без подтрунивания и насмешек, без угрозы и превосходства проговорил парень.
Я выдавила улыбку. И сама почувствовала, какой кислой она получилась.
— О чем думаешь? — Кан постоял рядом, а после легонько, будто не смог удержаться, прикоснулся к моим волосам. Взяв одну из прядей, он погладил её пальцами, как если бы желал проверить, какие они на ощупь.
— О том, что на ней моё кольцо, — медленно проговорила я, чувствуя, как внутрь прокрадывается дикий холод и замораживает все изнутри.
— На Мелинде? — удивился старшекурсник. — Вот это, желтое?
Я кивнула.
— Так, забери, — щедро предложил Кан.
— Не уверена, что у меня оно будет в безопасности, — прошептала я, а мысли разваливались на куски будто плохо испеченный торт.
— Все еще не веришь нам, да, Мира? — грудным смехом рассмеялся Кан. — Теперь ты с нами. Мы не дадим тебя в обиду.
«Только если сами сможете выжить», — подумала я, но вслух произнесла совсем другое:
— Он вообще собирается возвращаться? — вышло очень недовольно и почти что плаксиво. — С кем он там разговаривает?
— Хочешь узнать? — провокационно спросил Кан, изучающе склонив голову.
И не дожидаясь моего ответа, притянул к себе и подвел к двери.
Она открылась почти неслышно, лишь легкое шуршание обозначило наше вторжение в чужую приватность.
Тай остановился поодаль, чуть в стороне, я видела только его плечо, затылок и часть спины. Зато вид на его гостью открывался чудесный.
Она стояла напротив демона, на расстоянии меньше метра, уперев руки в тонкую талию, которую великолепно подчеркивало платье насыщенного фиолетового цвета. Корсет был затянут до предела, высоко поднимая пышную грудь и гордо демонстрируя её… ну, всем. Сатусу, в том числе. Не знаю, смотрел ли он туда, но мне хотелось, чтобы нет.
От корсета вниз, струясь по округлым бердам, расходились волны ткани, мягко обрисовывая выставленную вперед длинную стройную ножку, и укладываясь аккуратными складками у туфелек. Плечи барышни закрывала длинная бархатная накидка, на вид весьма тяжелая и теплая. По цвету наряда незнакомки я сразу догадалась, что она — некромантка. В такой же цветовой гамме была школьная форма студентов факультета некромантии и магии смерти. А её наряд походил на ритуальный, чем-то напоминая то, что надевали наши колдуньи-старшекурсницы, когда собирались для магических практик.
И как будто бы шикарной фигуры было мало, лицо девушки тоже было особенным, притягательным — выпуклые влажные глаза, щечки-яблочки с задорным румянцем, капризные призывно дрожащие губы, а во взгляде злобное предостережение. Бесподобность незнакомки была какой-то инфернальной. Почти как по Достоевскому — полной коварства и подлости, страха и беспокойств. Я едва ли не кожей чувствовала, что её красота поддерживалась какими-то потусторонними силами, которые были самостоятельными и мыслили автономно от неё. Так и хотелось вручить ей в одну руку хлыст, а в другую — скальпированную отрубленную голову. А потом посадить верхом на ящерицу и отправить куда-нибудь, где она не будет так томно вздыхать и приглашающе колыхать своим платьем, вернее, тем, что было под ним.
Все её внимание и все её чары, как магические, так и женские были направлены на Сатуса, чья поза была категорически оборонительной и нерушимой.
— Как она сюда попала? Она же не с боевого факультета! — зашептала я в ладонь Кана, которой он прижимал мою голову к себе.
— Ты могла уже догадаться, что мы умеем обманывать лестницу? — я не до этого момента об этом даже не подозревала, но на всякий случай кивнула. — Тай научил её этому. Чтобы она могла приходить к нему в любое время.
— В любое время? — переспросила я, чувствуя, как внутри заворочалось что-то колючее, оставляя кровоточащие царапины.
Решив послушать, о чем говорят демон и некромантка, я подалась максимально вперед, но переусердствовала и едва не вывалилась за дверь.
— Хочешь, чтобы они тебя увидели? — прошептал мне в волосы Кан, поймав поперек живота. — Тай обрадуется.
— Чему? — удивилась в ответ я, все еще пристально наблюдая за девицей, заметив засиявшие вокруг неё зеленоватые отсветы.
— Тому, что тебе не все равно, — проговорил Ферай поддерживая меня одной рукой без намека на усталость. Я услышала улыбку, притаившуюся в его словах. — И тому, что ты не способна спокойно усидеть на месте, пока он разговаривает со своей любовницей.
— Так это его?…, - я поперхнулась.
— А ты думала, она его домработница? — выдал демон горловой смешок.
— Я вообще ни о чем не думала! Мне в принципе все равно! — задергалась я.
— И именно по этой причине ты стоишь сейчас здесь? — коварная насмешка чудилась мне в голосе Кана.
— Ты сам меня сюда привел! — напомнила я.
— Да, чтобы ты увидела, — не стал отрицать парень.
— Что?
— Что в жизни Сатуса есть и другие женщины, — закончил демон уже без веселья. Наоборот, он был серьезен, как никогда. — И будут. Всегда.
— Как будто вы все не такие же, — с обидой поморщилась я, наблюдая, как некромантка, окутанная изумрудным свечением посылает Сатусу улыбки. И каждая следующая была откровеннее и провокационнее предыдущей.
— Возможно, — допустил парень, — на между принцем и нами, остальными демонами, большая разница.
— Какая же? — продолжила гримасничать я.
— Он не умеет любить. Просто не знает, как это. Наверное, потому что он вообще не знает, что такое любовь. Его этому не научили.
И будто бы в подтверждение моих слов девушка в фиолетовом наряде перестала улыбаться. А без улыбки её лицо приобрело ультимативно-угрожающее выражение, а глаза заметали шаровые молнии.
— Я тебе всё сказал, — донеслось до нас твердое заявление Сатуса.
— Ты — мерзавец! — прошипела девушка в ответ, стискивая тонкие, унизанные кольцами, пальцы в кулаки.
А я испытала прилив радости от того, что в её руках не было ничего тяжелого, потому что если бы было, то оно точно полетело бы демону в голову.
— Я тоже был счастлив тебя знать, Бриэль, — хмыкнул Тай намеренно уничижительным тоном, таким, что у меня аж сердце сжалось. Захотелось убежать, спрятаться, лишь бы не слышать, как он вот так вот произносит чье-то имя. Пусть даже не мое, путь даже обращается не ко мне, но это было как медленно вводить под ноготь иголку.
— Думаешь, я отпущу тебя вот так? — сморщив красивый, чуть вздернутый носик, с вызовом спросила та, которую демон назвал Бриэль.
— А у тебя есть выбор? — равнодушно, будто отмахиваясь от назойливой мухи, бросил Сатус.
— Почему? Неужели я недостаточно хороша для тебя? — истерично выкрикнула Бриэль, окончательно теряя самообладание.
— Просто не вижу больше смысла тратить на тебя время, — заключил демон, и развернулся, чтобы уйти.
Кан отреагировал мгновенно, крутанув меня на месте и оттолкнув вглубь спальни. Когда Сатус вернулся, я полулежала на кровати, глупо моргая и пытаясь понять, что произошло, а Ферай с самым невинным видом подпирал стенку.
— Как побеседовали? — встретил он Сатуса.
И был удостоен холодного:
— Не твое дело.
Тай хотел еще что-то добавить к уже сказанному, но ему помешал лихорадочный стук. С этим мелким и быстрым звуком забились о деревянный настил пола ножки стула, на котором сидела мадам Мелинда.
Бледная, будто присыпанная мукой колдунья сотрясалась всем телом, словно кто-то невидимый схватил её сзади за плечи и с силой затряс. Глаза женщины запали, зрачки расширились настолько, что вытеснили радужку, и метались из стороны в сторону.
— БДГ, — невпопад произнесла я.
— Изобретаешь новые заклятия? — попытался пошутить Кан. — Не рановато ли? Попытайся сперва хотя бы с собственным духом-хранителем справиться. Этот пушистый из тебя веревки вьет.
— БДГ — быстрое движение глаз, — но про Сократа было весьма метко. — Так глаза себя ведут, когда мы засыпаем, — покосилась на рослых демонов, каждый из которых умел отращивать рога и крылья, и дышать огнем из зубастой пасти, и торопливо поправилась: — Ну, у некоторых из нас. Тех, кто имеет отношение к людям.
— Она явно не засыпает, — без особой заинтересованности отметил Сатус. — Выглядит так, как будто…
— …как будто сейчас умрет! — выкрикнула я, когда голова мадам Мелинды запрокинулась назад в очень неестественной позе, а тело забилось в крупной дрожи под нарастающее тарахтение. — Что ты с ней сделал?
Сатус небрежно отмахнулся.
— Ничего, — но я не поверила. — Ничего я не делал! Чтобы с ней не происходило — это не моя вина!
И я бы продолжила настаивать на своем, если бы не увидела кольцо. Светлый камень в непримечательной потускневший от времени оправе начал наливаться бордо-кровавым, клубы которого поглощали желтый цвет, вытесняли собой этот солнечный оттенок, съедая его.
Я среагировала быстрее, чем догадка успела окончательно сформироваться в голове, действуя практически на рефлексах. Видимо, правы были демоны, когда говорили, что инстинкты во мне сильнее ума.
Подскочив к мадам Мелинде, я схватила жилистую руку, кожа на которой была такой тонкой, что видно было голубоватую сетку вен и сосудов, и сдернула с пальца кольцо, инстинктивно сжав его в кулаке.
Тьма обрушилась внезапно, лишь высокий птичий вскрик, наполненный отчаянием, пронзил слух.
Я сидела за столом на кухне, от родного вида которой растревожилось сердце, угодившее в жесткую хватку беспощадной руки. Я наизусть знала здесь каждую мелочь, каждая даже самая несущественная деталь казалась щемяще-родной.
Глаза скользили вокруг, непроизвольно наполняясь слезами.
Вот старые полароидные снимки, прикрепленные на холодильник дешевыми магнитами, которые зачем-то собирал отец. На стене — простенький рисунок. Черный аист на длинных тонких изящных ногах широко расправил крылья над гнездом с птенцами. За птицей виднеется чистый пруд, цветочный луг, летнее небо и желтые соломенные крыши сельских деревенских изб с вертикальными черточками дымоходных труб. Мирный тихий пейзаж, который отец когда-то повесил на гвоздик, потому что считал его умиротворяющим.
Вот стол, застеленный льняной скатертью, вышитой бабушкой. Скатерти всегда казались мне прошлым веком, чем-то совершенно ненужным, но конкретно эта была творением бабушкиных рук, а потому я молчала. Кроме того, мне нравились крупные ирисы, рассыпание по краю бежевой ткани, нравилось трогать пальцами ровные стежки гладью и разглядывать насыщенные желто-синие лепестки. Казалось бы, со временем, после многоразовых стирок цвет должен был поблекнуть, потерять сочность, но нет, ирисы оставались такими же, как и в тот день, когда бабушка впервые покрыла скатертью стол.
Вот стеклянная ваза с композицией из сухих цветов, украшающая подоконник. Еще одна идея бабули. Правда, она забывала стряхивать с этого вычурного сухостоя пыль, из-за чего в кухне периодически поселялся немного странный запах, который у меня ассоциировался с иссушенной солнечным зноем проселочной дорогой, петляющей среди гор, по которой катился старый, кряхтящий на выбоинах автобус, увозящий далеко-далеко задумчивых пассажиров.
— Это была плохая идея, — проговорил знакомый женский голос, вклиниваясь в ритмичное тиканье стареньких часов, отсчитывающих время где-то там, в отцовском кабинете. — Не надо было трогать кольцо.
Повернув голову, я увидела маму, сидящую рядом со мной за столом. Уперев локти, он положила подбородок на соединенные ладони и грустно глядела в окно.
Её появление меня не удивило. Если мама была здесь, и я видела её также четко, как собственное отражение в зеркале, значит, всё вокруг было нереальным.
— Сон?
— Скорее, болезненный кошмар, — вздохнула мама, а её образ стал еще печальнее. — Тебе нельзя было прикасаться к кольцу. В нем — шартрез.
Я напрягла память.
— Тот самый камень, при касании к которому эмпузы слабели?
— Да, — на мамином лице появилась утешающая улыбка. — Не переживай. Тебя оглушило сильной магией, но лишь на время. Если контакт не повторится, вскоре ты природным образом восстановишься и придешь в себя.
Вот как раз об этом я волновалась меньше всего.
— Получается, Луан использовал в качестве хранилища отобранной у вашей дочери силы камень, который работает как блокатор способностей эмпузы? Разве одно не противоречит другому?
— Луан всегда отличался изобретательностью и нестандартностью решений, — мама всё глядела и глядела в окно, видела ли что-то — не знаю.
— Он хотел, чтобы ты не могла прикоснуться к нему? — терялась я в предположениях.
— От действия шартреза меня защищал кулон, надетый на мою шею самим Луаном. Нет, он решил, что таким образом убережет кольцо от моих сестер, которые могли попытаться справиться со сложившейся ситуацией по-своему. Луан предусмотрел все, кроме одного: не обязательно быть равной ему, чтобы попытаться помешать несправедливости.
— Шай-Лея! — воскликнула я. — Так теперь зовут твою бывшую служанку. Вернее, звали… Мне жаль, но она умерла.
— Она прожила долгую жизнь, — кивнула мама, которую совершенно не тронула новость о смерти кого-то, кого она знала. — Надеюсь, теперь она сможет обрести покой. Она была верна мне до самого конца и пожертвовала всем, включая свою молодость, противостоя злу.
— Что мне делать с кольцом? — с отчаянием вопросила я. — Вернуть его мадам Мелинде?
— Используй его, — твердо приказала мама. — Используй кольцо, чтобы уничтожить Луана. Либо ты победишь его, либо он убьет вас всех.
— Я знаю, — закусила губу, помолчав, чтобы не выдать себя срывающимся от волнения голосом. — Твоя служанка… не знаю, кем она была раньше, но мне её представили, как вещунью. И перед смертью она показа мне кое-что. Выжженную землю, усеянную трупами. Горящие города. Поверженную армию.
— Так и будет, — в мамином голосе зазвенело предчувствие трагедии. — Луан истребит всех. Каждого, кто посмеет ему не покориться, кто помешает его плану.
— А в чем его план?
— Разрушить все старое, для создания чего-то, совершенного нового. Нового единого мира взамен всех, ныне существующих, где он будет единственным королем и всеобщим правителем, — ответила мама и мне потребовалось некоторое время. Когда оно прошло, и я все поняла, то поняла, что в моем сердце нет изумления, а в душе — смятения, потому что что-то такое я и предполагала. Это было вполне в духе Луане, в духе демонов. Я бы даже сказала, этот план был вполне в духе Сатуса, который также, как и старший родственник был честолюбив и самовлюблен, и желал большего, чем дала ему судьба. Они оба были неординарными мужчинами, желающими творить историю по собственному вкусу. И вкус этот был своеобразным и жестоким.
— Ты думаешь, может получиться? — с придыханием спросила я, надеясь услышать отрицательный ответ. Желая, словно маленький ребенок, чтобы меня утешили, пусть даже соврав.
Но мама ответила честно:
— Я уверена в этом. Это же Луан, — кажется, мама знала его лучше, чем кто бы то ни был. — Весь мир может пойти прахом, но он не откажется от собственных желаний.
— Но как мне использовать кольцо? — я была в растерянности, а еще мне было очень страшно от той ответственности, что вот-вот должна была лечь на мои плечи. Спасение? Какой из меня спасатель! Я никому не герой и не героиня! И никогда не была способна на подвиги. — Я прикоснуться-то к нему не могу! Даже мадам Мелинде стало плохо, хотя… я и не поняла почему. Сатус применил к ней какую-то свою демонскую магию особого розлива, может быть, поэтому кольцо среагировало?
— Нет, — вдруг задумчиво опровергла мама, не меняя позы. Вообще она выглядела так, словно находилась одновременно здесь, со мной, и где-то еще. Возможно, мне просто показалось, но она как будто бы… ждала кого-то. И точно не меня. — Кольцо не могло на него отреагировать. Не должно было. Хотя…
Она умолкла, рассматривая что-то в окне. Проследив за её взглядом, я ничего не увидела, кроме кусочка городского парка, расположившегося по другую сторону от речной набережной, рядом с которой был возведен наш дом.
— Она сперва сидела, как истукан, — решила поведать я, потому что тишина слишком волновала, нервируя. — Но, думаю, потому что Сатус так захотел. А потом затряслась, будто на оголенный провод наступила. Разве что только не орала.
— А кольцо?
— Оно стало краснеть.
— Значит, и в ней тоже…, - протянула мама, окончательно перестав обращать на меня внимание. Ее поведение разительно отличалось от нашей первой встречи, но кое-что было еще важнее. — Мелинда… красивое имя.
— Тоже? Мама, я не понимаю!
— Беда настигла её, — отстраненно шептала мама, не обращая на меня внимания, — едва она появилась на свет. Лишенная силы, родителей, родного крова, она прожила жизнь, которую не должна была прожить. Другие забрали у неё все, но её наследие не смогли уничтожить ни ненавистники, ни доброжелатели.
— Ты о своей старшей дочери? О Мерсине? — ревность кольнула сердце. Я еще не успела привыкнуть к мысли, что не только обо мне одной беспокоится моя мама.
Мама, которой почти что нет…
— Каждый раз вспоминая о ней я размышляла, какой же она стала. Думала, как росла моя девочка, кто был рядом с ней, кто заботился о моей малышке. Я отсчитывала месяцы, представляя, как она растет, как становится старше, превращается в девушку, а после и в женщину. Каждый раз я рисовала в уме её образ, добавляя к нему новый и новых деталей. И каждый год в день её рождения я зажигала свечу у окна и долго стояла у него, пока свеча не догорит и не погаснет, надеясь, что свет этого крохотного огонька пробьется сквозь миры. И моя девочка увидит, почувствует этот маленький горящий фитилек, зажженный её матерью, которая продолжала помнить о ней.
Я отвернулась. Не могла видеть, как по лицу мамы струятся слезы. Не знаю, кого она оплакивала — горькую судьбу своего настоящего ребенка или сломанную картинку в голове, потому что она знала. Она знала правду: ничего из того, на что она так надеялась — не случилось.
— Откуда тебе обо всем известно? — спросила я, стараясь не плакать вместе с ней и все же, лицо было мокрым. — В те времена, когда у Мерсины появилась Милена, а у Милены — Мерула, ты была далеко, в другом мире. В этом мире, — я обвела руками нашу кухню, в которой и она когда-то была хозяйкой.
— Луан позволил мне обо всем узнать, уже после того, как заточил, — пояснила мама, подавляя кроткий всхлип. — Он дал возможность услышать его разговор с Шай-Леей, которая в обмен на подаренную ей демоном силу была вынуждена служить ему, в тайне рассчитывая однажды найти меня и помочь победить демона. Но нашей встрече не суждено было случиться.