Краткий миг, заминка, залом во времени. И мелькнувшая растерянность сменилась полным безразличием, будто захлопнули дверь и повесили амбарный замок. А потом обмотали колючей проволокой и пустили по ней ток. Прикоснешься — и кожа начнет слезать пластами вместе с мясом, оголяя белые чистые кости.
На красивом лице появилась улыбка, в которой мне продемонстрировали крепкие, ровные, белые зубы. Такими зубами да глотки рвать… Когда он хотел, то умел улыбаться соблазнительнее Инсара, у которого стремление совращать и увлекать в мутный омут постельных интриг было прописано в крови. Но сейчас он просто скалил зубы, не притворялся, не прикладывал усилий для имитации доброжелательности. Не считал нужным, не видел в этом практической ценности. Как он там говорил про Феликса? Парень — прагматик и логик, гордящийся этим. На самом деле, и Сатус был таким же, расчётливым и рациональным.
Он глядел на меня, а ощущение было такое, словно хлестал по щекам наотмашь, не прикладывая силы, зная, что она не нужна, но и не стараясь сдерживаться. Я сжалась, как будто пытаясь уйти от удара, но понимая, что это бесполезно. Я давно в нокауте.
— Пришла? — как бы между делом поинтересовался он. Подчеркнуто открытый, наглый, опасный. Он вытянул ноги, скрестив их в щиколотках, откинулся на спинку стула, сцепив пальцы на животе, и выдал еще одну невозможно ослепительную улыбку. — А я все думал, когда же ты явишься. И хватило же наглости? Извини, не могу оказать тебе достойный прием, у меня есть более важные дела.
— Я вижу, — ответила сухо, оглядев подготовленный праздничный стол. А после зачем-то начала поправлять некрасиво болтающийся воротник, подтягивая повыше. То ли я пыталась растянуть его окончательно, то ли спрятаться за ним.
— Сколько времени прошло?
— С нашей последней встречи? Много.
— Как же ты паршиво выглядишь, — Сатус обозрел меня с ног до головы, с отвращением поджимая губы. — Даже не верится, что на тебя столько мужиков запало. И на что только? Просто хохма… кому расскажи — не поверят. Хотя и так все знают.
Он махнул рукой и потянулся к золотому кубку, который единственный из всех был наполнен алкоголем. Запах перебродившего винограда — терпкий, вязкий, грубоватый — наполнял комнату, оседая на кончике языка.
— Как ты сюда попала? — решил продолжил диалог Сатус, не глядя на меня. — Огненные Пути я уничтожил, оставив только один, который соединил с Разноцветной Дорогой.
— Шейн, — ответила я, думая, что он понимает под «разноцветной».
— А, этот. Он мог, да, — с затаенной грустью хмыкнул демон и повернулся к одному из стягов, где два цветка с яркими пышными бутонами тянулись друг другу навстречу, образуя арку, а под ней стоял на задних лапах какой-то зверь, распахнув в рыке мощную пасть. — И зачем?
— Сказал, что мы должны поговорить.
— Поговорить? — Тай злой расхохотался. — А зачем?
Я пожала плечами. Кто бы и мне ответил на этот вопрос.
— Ладно, разговор так разговор, — резко выпрямился демон, отставил кубок и приказал: — Садись, Мира.
Ближайший ко мне стул отъехал, скрипуче скользнув ножками, повинуясь мысленному приказу Сатуса. Это был стул, стоявший непосредственно напротив демона, с той стороны, где по идее, во время застолья должна была сидеть хозяйка дома.
— Не вынуждай меня, — предупредил Сатус, а кулон, который все еще был на мне, начал теплеть. Впервые за долгое время.
Молча я взялась за оббитую гладкой, как цветочный лепесток тканью, спинку и села к столу.
— Надо же, — выгнул брови демон. — А ты, оказывается, умеешь быть послушной? — и не дожидаясь ответа, взмахнул рукой. В комнате материализовалась прислуга так быстро, словно они находились здесь всегда. Шеренга вышколенных лакеев выстроилась за моей спиной с блюдами наперевес, держа спины ровными, головы высоко поднятыми, а лица невозмутимыми. Будто они каждый день обслуживали грязную побродяжку в старой, снятой с чужого плеча одежде и явно дурно пахнущую.
Я вновь потянулась к воротнику.
— Что предпочитаешь? — продолжал насмехаться надо мной демон. — Птица? Рыба? А может быть, сразу к десерту?
Я отрицательно помотала головой.
— Начнем с горячего, — выбрал Сатус и передо мной поставили дымящийся горшочек, от которого исходил аромат печеного мяса, приправленного чем-то сладковато-острым.
Короткий приказ и прислуга исчезла. Мы вновь остались вдвоем.
Долго сидели в тишине. Сатус смотрела на меня, я рассматривала стол.
— Ешь, Мира, — неожиданно устало вздохнул демон. — Тебе нужно поесть.
— Я не хочу.
— Это плохо, что не хочешь. Видимо, я слишком долго поддерживал в тебе жизнь.
Я изумленно вскинула голову.
— Мира, — Сатус потер щеку. — Тебе надо начать есть, иначе твой организм вовсе разучится усваивать еду.
Я все еще пыталась собрать услышанное воедино.
— Ты поддерживал… что?
— А как, по-твоему, ты до сих пор не умерла от истощения? — и от того, как ласково он это спросил у меня заныла кожа.
— Не знаю, я просто не думала об этом…
— Как обычно. Или же ты просто рассчитывала на скорую смерть, а, мышка? — глаза его засияли, будто изнутри наполняясь светом, который почему-то показался очень знакомым. Что-то в нем изменилось, неуловимо, но оно было где-то там, за этим неприступным холодным видом.
Я не ответила, низко склонила голову над столом, а потом тихо позвала:
— Тай…
— Что?
— Колдунья из Ферганы, сестра мадам Мелинды… Это вы на неё напали?
— Да, — простой короткий ответ.
— Зачем? — я продолжала разговаривать с блюдом перед собой.
— А разве не очевидно, мышка? — рассмеялся демон, который вновь был для меня незнакомцем. — Я думал, ты у меня сообразительнее. Чтобы выманить Мелинду из Академии. Её не должно было быть рядом с тобой в момент атаки.
— Я все равно не понимаю…
— Сестра моей матери, женщина, которая вырастила меня, — он встал, обошел стул, встал за ним, опершись руками о спинку. Ему как будто было сложно усидеть на одном месте. — Погибла в огне Путей, что раньше считалось невозможным. Это произошло, когда во дворец пробрались предатели, целью которых было убить меня. Тетя открыла Путь, но когда она вошла в него, то вспыхнула пламенем и обратилась в пепел меньше, чем за один удар сердца. Никто тогда не понял, что произошло. Все решили, что она попыталась использовать какую-то экспериментальную магию против отступников, которая вступила в конфликт с древней магией Путей. А потом все просто об этом забыли, решив не разбираться. И только я продолжал помнить. Потому что момент её смерти стоял у меня перед глазами каждый раз, когда я закрывал веки.
Я вспомнила слова Сократа про то, что представители всех девяти семей уже давно породнились друг с другом.
— Твоя тетя — из рода Янгов? — догадка была такой очевидной, что я едва не выругалась на саму себя за недалекость. — Значит, и твоя мама тоже?
— Я собирал информацию по крупицам, и, наконец, мне удалось подтвердить свою теорию — что есть один, тайная дорога. Дорога, которая открылась сестре моей матери в момент опасности, но по которой она не смогла пройти…
— …потому что с ней не было Икаса, — закончила я за него.
— Икас и остальные волки были созданы для того, чтобы уберечь одну конкретную человеческую женщину, к которой твои предшественницы испытывали особую привязанность. Причины такой любви мне не известны, но принцип защиты распространялся и на всех её потомков. К сожалению, только потомков женского пола. Я пытался поговорить с Иннелией. Пытался убедить её встать на мою сторону и использовать Икаса, который мог провести меня в тот самый изначальный мир. Этот мир, — Тай обвел руками комнату, но я поняла, что имел он вовсе не её, а то, что было гораздо глобальнее, чем мебель и стены. Глобальнее, чем мы с ним. — Но упрямая девчонка постоянно твердила, что я совершаю чудовищную ошибку. В конце концов, она начала меня шантажировать. Требовать, чтобы я позволил ей покинуть Аттеру, иначе она всем расскажет о моих планах, а для этого было слишком рано. Я дал ей последний шанс, но она им не воспользовалась. Пришлось её убить.
— Только сделал ты это чужими руками, — констатировала я, кусая губу. — Хранитель Ключей — Феликс?
— Да. Но он умудрился потерять их! Или же кто-то стащил у него ключи. В любом случае, Феликс допустил ошибку и должен был её исправить.
— За этим ты отправил его к Луану, вынудив притвориться и поддаться похищению? Исправлять ошибки.
— Да. Криво состряпанную затею Итана Феликс предвидел еще задолго до того, как Луан отдал приказ. Все-таки, знакомство с Шай-Леей не прошло зря.
— И поэтому ты начал злиться, когда мы беседовали с мадам Мелиндой. Тебя обеспокоило то, что история с первичным миром вскрылась раньше, чем ты того желал.
— Неплохо, мышка, — щедро оценил Сатус, поглядев на меня с неожиданным уважением. Подумал, и спросил, глядя мимо: — И что, тебя это не волнует? Не волнует все то, что я тебе рассказал?
Наверное, должно было волновать, но не волновало. Ведь я знала, Сатуса нет. И меня здесь нет. Нас вообще нигде нет.
— Это же сон, — откликнулась я, поворачивая лицо к окну, за которым сиял солнечный день. Сквозь распахнутые створки до нас доносились обрывки разговоров, женский смех, понукающие вскрики. Это был самый обычный день в самом необычном мире. Я не знала, какой он, этот мир, но ощущала его присутствие не только снаружи меня, но и внутри. И он был рад. Рад, что больше не один. — Какая разница, если все не по-настоящему.
— Какой сон, Мира? — нахмурился демон.
— Потому что ты мне снишься. И это все тоже снится. Странно, что ты мне снишься так, слишком уж цветной сон. А я привыкла к тебе черно-белому.
— Мира, это не сон.
— Нет, сон, я уверена. Но ты — очень убедительный ночной кошмар. И раз уж мы разговариваем, пожалуйста… пожалуйста, перестань.
— Что перестать, Мира? — демон выпрямился.
— Перестань мучить меня. Я так не могу, правда не могу. Не снись мне больше, пожалуйста, — и рискнула посмотреть на него. Он изучал меня со странным выражением, которое мне так и не удалось разгадать. Я подумала, что надо встать, выйти из-за стола, покинуть Сатуса и обязательно проснуться. Но сил не было.
— Мира…
— Я…, - смотреть на него было тяжело, и я прикрыла лицо ладонями.
«Ты все знаешь. И он тоже все знает. И вместе вам никогда не быть. Хоть на стенку лезь, ничего не получится. Можно ли полюбить кусок камня? Наверное, да. Может ли камень полюбить? Наверное, нет. И не важно, что одно лишь желание сейчас — обнять его, на цыпочках, еле дотянувшись, поцеловать».
— Думаю, это наш последний разговор. И даже зная, что мы сейчас не говорим по-настоящему, я хочу сказать тебе кое-что, пусть даже мои слова улетят в пустоту. Твое желание власти — маниакальное. А за ним… за ним скрывается маленький мальчик, которого не смогли защитить и который решил защитить себя самостоятельно. Ты настолько был охвачен желанием достичь безопасности, что уничтожил всё. Ты желаешь полностью контролировать и владеть всем — народом, демонами, миром. Только так, через абсолютную власть — ты способен достичь спокойствия. Я поняла это там, в том темном мире, наполненном холодом и тишиной.
— Мира…
— Я надеюсь, что однажды, ты встретишь ту, которую полюбишь всем сердцем. И которой наденешь кулон не потому что так надо, а потому что так хочет твое сердце. Я бы предложила вернуть тебе его сейчас, но ведь это сон. Так что, я…
— Мышка, — жестко оборвал мой лепет демон, глядя на меня внимательно, настороженно. От этого взгляда хотелось скрыться, спрятаться, забиться в угол, потому что он был слишком откровенным, слишком честным. — Это не сон. И ты не спишь. Все по-настоящему.
Я заморгала, не понимая, о чем он.
Сатус придвинул свой стул вплотную к столу и медленно, подчеркнуто медленно, словно давая возможность полностью осознать происходящее направился ко мне с неумолимым упрямством на лице. Он всегда был таким, делал то, что считал нужным и верил только себе. Моя черноглазая любовь…
Оказавшись передо мной, он сгреб мои ладони в охапку, сжал, прижимая к своей груди, даже не заботясь о том, что они заляпаны грязью, хоть и уже успевшей засохнуть, и могут запачкать его идеальный белый мундир, подчеркивавший его стать, выправку, талию, сильные бедра. Горделивый бог, идеальный в своем воплощении.
Потянувшись к моей щеке, он легко пробежался кончиками пальцев, коснулся волос, заправив за ухо, погладил по голове, словно маленькую девочку и признался:
— Я не смогу быть ни с кем, кроме тебя. И не только потому что не хочу, — его изящные пальцы, так не подходящие воину, и все же отлично справляющиеся с оружием нырнули под свитер и вынули растерию. Металл приглушенно сверкнул в свете льющихся золотых лучей. — Видишь, — он указал на рисунок, на который я раньше не обращала внимания. — Две птицы. В день, когда мы встретились, рисунок изменился. Птицы соединились. Я бы не смог надеть этот кулон ни на кого другого, даже если бы захотел.
— Почему? — немеющими губами спросила я. От ощущения что он так близко все внутри поджималось, словно стараясь сделаться меньше.
— Потому что это была любовь с первого взгляда. Потому что это было тем, чем и должно было быть.
Эти слова стали спусковым крючком. Первые слезинки прокатились по щеками, прокладывая дорогу, а после влага хлынула неостановимым потоком. Рыдания рвались тяжелыми, не дающими вздохнуть всхлипами. Соскользнув со стула на пол, я оказалась на руках у Сатуса, а он прижал к себе, не мешая, позволяя выплакать всю свою боль и все свое горе.
Постепенно приходя в себя после эмоционального взрыва, я поняла, что полулежу в объятиях демона, а он тихонько укачивает, что-то неразборчивое нашептывая мне в волосы.
Мы еще долго-долго сидели так, на полу, рядом со столом, за который так и не сели гости, пока не начало темнеть, прислушиваясь к постепенно засыпающему миру.
— Время, — вздохнул Сатус, встал и помог подняться мне. Потом оставил меня на некоторое время молчаливо созерцать пол, а когда вернулся выражение его лица и взгляд говорили сами за себя.
— Мне пора уходить? — поняла я, отворачиваясь и вытирая все еще влажные глаза.
— Да.
Когда вспыхнул огонь я не испугалась и даже не удивилась, а просто пошла вслед за Сатусом туда, куда он хотел меня отвести.
А вот когда под ногами зашаталась лодка и рядом захлюпала вода, я насторожилась. Шмыгнула еще плохо пропускающим воздух носом и угрюмо поглядела на демона.
— Ты убеждаешь меня, что это не сон, но что мы делаем посередине Седого моря? Разве не все миры уничтожены?
— Используя твою боль и нашу связь через брачный обряд я намеревался сокрушить все, оставив только первичный мир. Но ты так отчаянно сопротивлялась, что мне пришлось отступить. Практически все миры, за исключением нескольких, которые тебе удалось изолировать, объединились в один в момент общего столкновения. Межмирье тоже переместилось, и теперь совершенно не похоже на себя прежнее.
Демон обвел рукой море, простиравшееся вокруг зеркальной гладью.
— Никого не осталось…
— Не совсем так. Сверху, да, ничего не сохранилось, а вот под водой… В общем, там образовалась новая жизнь на руинах прежней. Не советую здесь плавать и нырять, многие местные обитатели охочи до крови. Хотя пока он будет с тобой, все будет хорошо.
— Кто?
Я проследила за направлением взора демона и увидела…
— Ферай! — изумленно воскликнула я. Он стоял на крохотном островке, чьи размеры с трудом вмешали демона. С нескрываемым недовольством он косился на слабое хиленькое деревце, цветущее мелкими фиолетовыми соцветиями.
В первый момент увидев Кана я обрадовалась, а потом в голове круговертью закружили воспоминания. И радости исчезла, будто и не было. Это заметил Сатус, отвернулся, но я успела увидеть, как демоны обменялись взглядами, ведь лодка уже почти вплотную приблизилась к островку.
— Мира, ты должна знать одну простую вещь… Мерсина все знала. И сама хотела умереть. Для неё смерть осталась единственным способом сбежать.
Когда носовая часть уперлась в крохотный участок земли, размером два на два метра, Кан подал мне руку. На некоторое время замешкавшись, я приняла её, нерешительно вышагнув ему навстречу из лодки.
Сатус покидать лодку не стал. Сунув руки в карманы, он смотрел вдаль и кажется, даже что-то там видел, помимо морского горизонта, подсвеченного похожим на апельсин солнцем, уже преодолевшим зенит.
— Береги её, — не понятно к кому обращаясь, наставительно произнес Сатус.
— Буду, — кивнул Кан.
И в этот момент я поняла. Это прощание.
— Тай! — рванула я вперед, но передо мной вспыхнул огонь. Он не обжег, но заставил рефлекторно отпрянуть, прямо в руки Кана.
— Почему… почему он ушел? — завертелась я на месте. — Почему?…
— Потому что он отпускает тебя, — пояснил Кан, пытаясь поймать мой взгляд. — Он опускает, Мира. Ты свободна.
«Свободна».
— А что ты здесь делаешь? — запоздало догадалась спросить я. — И что я здесь делаю?
— Я ждал тебя, — несмело улыбнулся Кан и это было так странно — видеть в нем неуверенность.
— Зачем? — я поежилась.
— Что бы пойти с тобой туда, куда ты захочешь.
— Я никуда не могу пойти. Моей силы больше нет. Я пробовала… Ничего не получалось.
— У тебя не получалось, потому что Тай так захотел.
Мои округлившиеся глаза должны были стать красноречивым олицетворением фразы «потерять дар речи».
— Его силы достаточно, чтобы контролировать очень многое. И тебя, в том числе. Но теперь он больше не будет этого делать.
Я обернулась назад.
— Застава исчезла.
— Все уничтожены, — подтвердил Ферай. — В них больше нет необходимости. Нет больше миров, между которым можно было бы путешествовать.
Я глянула на воду. Показалось, что где-то там, в глубине, под голубоватой толщей, мелькнула длинная тень. Появилась и исчезла.
— Как думаешь, мой мир уцелел? — спрашивать было страшно, потому что и ответ пугал. Но я спросила именно Кана, потому что знала — он единственный, кто скажет мне правду, даже если она будет плохой.
— Я не знаю, Мира. Но мы можем это проверить. Вернее, мы точно знали, что ты захочешь проверить. Идем? — и, не дожидаясь ответа, положил мою руку на свой согнутый локоть, словно мы собирались не совершить прыжок сквозь пространство, а посетить бал.
Но я ничего не имела против этого. Отец, Сатус, Шейн, я — ненастоящая и все же существующая, мертвые миры, мертвые истории — все это вот-вот должны было остаться позади. Все это вот-вот должны было перестать иметь смысл.
Я возвращалась домой.
КОНЕЦ
Больше книг на сайте - Knigoed.net