- А как твои пилоты? Разве они хотели бы, чтобы ты погиб?
- Должны...
- Прекрати. Ты знал их. Ты был их командиром. Пожелали бы они тебе смерти?
- Их семьи...
- Нет.
- Их семьи желают, потому что я... потому что из-за меня все погибли впустую... - Дойнос через плечо Тирии смотрел туда, где топтались Келл и Мордашка. - Вот он знает.
Тайнер удивился.
- Что я знаю?
- Ты же хочешь, чтобы Йансон умер.
- Нет.
- Врешь! Ты сам говорил! Он же застрелил твоего отца.
- А ты почем знаешь?
- Сказал кто-то...
Мин съежился; нет нужды втягивать еще и Зубрилу.
Тайнер опустился возле него на колени.
- Хотел когда-то, отпираться не буду. Я столько раз убивал его в воображении. Но я передумал.
- Что, заделался его лучшим другом?
- Нет, - у Келла поникли плечи; выглядел здоровяк очень усталым и лет на десять старше. - Сомневаюсь, что когда-либо сяду играть с ним в сабакк, Мин. Но я хочу, чтобы он жил. Потому что пока он сидит в кабине истребителя, с каждым годом становится все меньше тех, кто угрожает моим сестрам. Моей матери. Моим друзьям. А родные погибших пилотов твоей эскадрильи думают о тебе гораздо лучше, чем я о лейтенанте Иансоне. До тех пор, пока ты не убьешь сам себя, и тогда они скажут: "У моего отца не было даже шанса, потому что командир у него был - трус". А если они будут знать, что ты хороший и смелый человек, они станут говорить: "Он погиб, сражаясь за нас". Поверь мне, Мин, я знаю, о чем говорю.
Дойнос заморгал; взгляд у кореллианина был такой, что всем стало ясно: Мин не здесь, он среди семей, чьих родных он привел навстречу смерти. Но на этот раз лица, которые он видел, не были искажены гневом и жаждой мести. Иногда они были печальны, иногда смотрели с любопытством и ожиданием.
- Мне жаль Йесмин, - пробормотал Мин. Тирия кивнула и вытерла ему лоб.
- И нам тоже, - сказала она. Дойнос посмотрел на Фалинн.
- Прости, пожалуйста.
Сандскиммер неловко шагнула вперед. Мин подумал, что лицо у нее не только тревожное, на нем была написана ревность.
- За что?
- Ты хотела стать ближе, а я прогонял тебя все время.
- Я понимаю, почему.
- По-моему, мне нужно в постель...
Келл поднялся сам и помог Мину встать. Мордашка притащил потерянный ботинок.
Тирия тоже не стала рассиживаться.
- С тобой все будет в порядке?
- Не знаю, - кореллианин пожал плечами. - Наверное.
- Завтрак в восемь ноль-ноль. Мы бы хотели там тебя видеть.
Дойнос кивнул.
- Полагаю, чудо возможно.
Мин возвращался к себе со странным чувством. Боль никуда не исчезла, прошла усталость, которая обычно сопутствовала ей. Как будто яд наконец-то вытек вместе с кровью из вскрытого нарыва.
Он растянулся на койке и в один миг погрузился в беспамятство.
* * *
Они смотрели, как он уходит. Фалинн отправили следом на приличном расстоянии, чтобы удостовериться, что Мин доберется до своей каюты. Когда дверь закрылась, Мордашка обессиленно привалился к переборке. Келл грузно уселся на один из диванчиков, на которых пилоты ждали своей очереди залезть в тренажерную капсулу, а Тирия отключила аппаратуру и только потом уселась рядом с ним.
- М-да, повеселились на славу, - похоронным голосом подытожил Мордашка
- Зато получилось, - откликнулся Келл; он еще ни разу в жизни так не уставал, - И ни командир, ни лейтенант Иансон нас не застукали. Повезло.
Тирия откинулась на спинку диванчика и закрыла глаза.
- Пусть только теперь Мин действительно поднимется с кровати через четыре часа. Тогда можно утверждать, что все получилось.
Келл с усилием усмехнулся.
- И Кроха наконец-то сумеет вздремнуть.
- А что? - удивилась Тирия. - Он что, плохо спит?
- Он все это время по ночам сидел с Мином и разговаривал с ним. Опробовал все известные ему способы, чтобы... как же это он сказал? "Заставить переключиться на менее поврежденный разум", вот. У них так принято, когда кто-нибудь больной на голову. А теперь чуть ли не бичует себя за то, что не сумел помочь Мину.
- Четыре часа? - ужаснулся Мордашка, - Что я здесь делаю? Почему я еще не в теплой постельке? Завтра увидимся. То есть сегодня.
Он ушел.
Некоторое время оставленная в одиночестве парочка провела в тишине. Потом Келл сказал: