Корабль принес людей на Пандору, которая оказалась отнюдь не раем, а планетой, почти целиком залитой морями, чьи воды покорялись нерегулярным циклам активности двух солнц. Физически невозможно, чтобы Корабль когда-нибудь ее сотворил. И все это Дьюк видел в дрожащих вспышках снов Вааты.
"Почему Корабль принес ко мне своих людей?" - таков был вопрос Авааты.
Ни люди, ни Корабль не отвечали. А теперь Корабль ушел, а люди остались. И новый келп, бывший прежде Аваатой, стал порослью в океане, и его сны наполняли бодрствование Дьюка.
Ваата видела нескончаемые сны.
Дьюк воспринимал ее сны как видеопьесы, разыгранные посредством его собственных органов чувств. Он знал их источник. То, что исходило от Вааты, имело своеобычный привкус, всегда безошибочно узнаваемый.
Она видела сны о женщине по имени Ваэла и о другой, которую звали Хали Экель. Сон о Хали тревожил Дьюка. Он чувствовал реальность его так, словно собственная плоть Дьюка шла этими путями и терзалась этими страданиями. Это Корабль тащил его сквозь время и другие измерения, чтобы показать нагого человека, прибитого к кресту. Дьюк знал, что это видела Хали Экель, но не мог отделить себя от ее переживаний. Почему одни зрители плюют на этого человека, а другие плачут?
Нагой человек поднял голову и воззвал: "Отче, прости их!"
Дьюк ощутил это как проклятие. Простить подобное хуже, чем требовать отмщения. Быть прощенным за такое - да это хуже любого проклятия.
Капеллан-психиатр прибыла в комнату Вааты. Даже длинные складки мешковатых одежд не могли скрыть красивых изгибов ее стройных бедер и полных грудей. Ее тело не соответствовало ей вдвойне: и потому, что она была капеллан-психиатром, и потому, что имела такое лицо - лицо уроженки Гуэмеса. Она склонилась над Дьюком и в помещении все мгновенно затихло, лишь побулькивали системы жизнеобеспечения.
- Дьюк, - сказала капеллан-психиатр, - что случилось?
- Это на самом деле, - произнес Дьюк голосом тревожным и напряженным. Это было.
- Что было, Дьюк? - спросила она.
Для Дьюка голос ее звучал из дали гораздо более далекой, чем сон о Хали Экель. Он чувствовал печаль Хали, чувствовал ее плоть, в которой она волей Корабля восходила на гору жутких крестов, он чувствовал растерянность Хали.
"Почему они это сделали? Почему Корабль дозволил мне это увидеть?"
Дьюк воспринимал оба вопроса как свои собственные. Ответов у него не было.
- Что случилось, Дьюк? - снова спросила капеллан-психиатр.
Дальний голос зудел в ушах, словно докучное насекомое. Дьюку захотелось его прихлопнуть.
- Корабль, - сказал он.
Наблюдатели так и ахнули, но капеллан-психиатр не шелохнулась.
- Корабль возвращается? - спросила она.
Вопрос привел Дьюка в ярость. Он хотел сосредоточиться на сне о Хали Экель. Он чувствовал, что, если бы его оставили одного, он мог бы найти ответы на свои вопросы.
- Корабль возвращается, Дьюк? - Капеллан-психиатр повысила голос. - Ты должен ответить!
- Везде Корабль! - вскричал Дьюк.
Его крик изгнал сон о Хали Экель бесповоротно.
Дьюк был разочарован. Он подобрался так близко! Еще несколько секунд... и он мог бы узнать ответ.
Теперь же Ваата видела сон о поэте по имени Керро Паниль и юной Ваэле той женщине из предыдущего сна. Ее лицо уплывало вместе с келпом, но плоть ее, соединенная с плотью Паниля, была жаркой, и их оргазм сотряс Дьюка, смывая все прочие ощущения.
Капеллан-психиатр повернула свои торчащие красные глазки к наблюдателям. Выражение ее лица было суровым.
- Об этом нельзя никому говорить! - велела она. Они согласно кивнули, но кое-кто уже раздумывал, с кем можно поделиться этим откровением - с одним-единственным доверенным другом или возлюбленным. Слишком оно велико, чтобы его скрыть.
Везде Корабль!
Присутствовал ли Корабль в некоем мистическом смысле в этой самой комнате?
Эта мысль посетила Роксэк, и она задала вопрос Дьюку, пребывавшему в полуосознанной посткоитальной расслабленности.
- Везде - это везде, - пробормотал Дьюк. Такую логику капеллан-психиатр оспорить не могла.
Она боязливо осмотрелась, вглядываясь в тени, наполнявшие комнату Вааты. Глядя на нее, наблюдатели тоже принялись озираться. Припомнив возглас, из-за которого ее и призвали, капеллан-психиатр спросила:
- Кто сновидит тебя?
- Ваата!
Ваата дремотно шевельнулась, и мутный питательный раствор колыхнулся вокруг ее грудей.
Капеллан-психиатр нагнулась к одному из торчащих ушей Дьюка и заговорила так тихо, что только близко стоявшие наблюдатели могли ее расслышать, да и то не все.
- Ваата пробуждается?
- Ваата сновидит меня, - простонал Дьюк.
- Ваата видит Корабль?
- Да-а-а.... - Он был готов сказать что угодно, лишь бы все ушли и оставили его наедине с этими жуткими и дивными снами.
- Корабль ниспослал нам откровение? - спросила
Роксэк.
- Уйдите! - выкрикнул Дьюк.
Она так и села.
- Это послание Корабля?
Дьюк молчал.
- Куда нам уйти? - спросила капеллан-психиатр.
Но Дьюк был захвачен сном о рождении Вааты, в его сознании звучали стенания Ваэлы, ее матери: "Дитя мое будет спать в море".