- Вы меня знаете, Карин, - продолжал Киль. - Я говорю то, что думаю. Я буду с вами бороться. Я уеду... если вы не удержите меня силой... и я буду бороться...
- Хорошо же. - Алэ гневно взглянула на него. - Удерживать вас? Я бы и думать об этом не посмела. Другие могут, но я не смогу. Вы хотите откровенности? Очень хорошо. Беда уже стряслась, Уорд. Остров Гуэмес утонул.
Киль зажмурился на миг, будто так можно было спрятаться от ужаса того, что случилось.
"Целый остров утонул!"
- Итак, - рявкнул он, - ваш бесценный Контроль над
течениями не сработал! Вы загнали остров в...
- Нет. - Алэ покачала головой. - Нет! Нет! Кто-то сделал это намеренно. Это не имеет ничего общего с Контролем. Это жестокий, сознательный акт разрушения.
- Кто? - тихо спросил он.
- Мы пока не знаем. Но жертв - тысячи, и мы все еще подбираем оставшихся в живых. - Карин повернулась, чтобы открыть люк, и Киль заметил, что она двигается как-то по-старчески медлительно.
"Она все еще что-то скрывает", - думал Уорд, следуя за Карин в ее обиталище.
Люди проводят жизнь в
лабиринтах. Если, пройдя очередной,
они не могут найти новый, то строят
его себе сами. Что за страсть
испытывать себя?
Вопрос из "Авааты", из Анналов
Дьюк начал сыпать проклятиями, корчиться в своей питательной ванне и стучал кулачками по органическим стенкам до тех пор, пока по краям не пошли синие пятна.
Наблюдатели вызвали капеллан-психиатра. Время было позднее, и Симона Роксэк уже собиралась лечь спать. Получив вызов, она торопливо накинула свой любимый пурпурный наряд. Мешковатое одеяние надежно скрывало крепкую грудь и бедра и начисто лишало фигуру женственности. Одергивая на ходу складки, взволнованная Симона побежала в обиталище Вааты и Дьюка. Вбежав в помещение, она приблизилась к Дьюку и опустилась на колени.
- Я здесь, Дьюк. Это капеллан-психиатр. Чем я могу тебе помочь?
- Помочь мне? - завопил Дьюк. - Ах ты, чирей на заднице беременной свиноматки! Ты даже самой себе не можешь помочь!
Потрясенная Роксэк поднесла руку к вуали, прикрывавшей рот. Она, конечно же, знала, что такое свиноматка - одно из созданий Корабля, самка кабана. Это она хорошо помнила.
"Беременная свиноматка?"
Симона Роксэк машинально погладила тонкими пальцами живот.
- Единственные свиньи находятся в гибербаках, - сказала она громко, чтобы Дьюк мог услышать.
- Ты так думаешь?
- Почему ты ругаешься? - спросила капеллан-психиатр, пытаясь придать голосу надлежащую почтительность.
- Ваата сновидит меня в ужасные вещи, - простонал Дьюк. - Ее волосы... они повсюду, по всему океану, и она разрывает меня на кусочки.
Роксэк уставилась на Дьюка. Тело его едва виднелось в мутном питательном растворе. Губы искали поверхность, словно рыбьи. Он выглядел невредимым.
- Я не понимаю, - произнесла Симона. - Вроде ты цел-невредим.
- Я что, не говорил, что она меня сновидит? - заныл Дьюк. - Сны убивают, если ты не можешь выбраться. Я утону там. Весь до последнего кусочка утону.
- Но ты не тонешь.
- Да не здесь, обезьяна! В море!
"Обезьяна", - подумала Роксэк. Еще одно создание Корабля. Почему Дьюк вспоминает создания Корабля? Они что, возвращаются в конце концов? Но откуда ему знать? Симона подняла голову и обвела взглядом перепутанных наблюдателей, обступивших органическую ванну. Может, один из них?.. Да нет, это невозможно.
- Она не хочет слушать, - объявил Дьюк неожиданно внятно. - Они говорят, а она не хочет слушать.
- Кто не хочет слушать, Дьюк? Кто эти "они"?
- Ее волосы! Ты что, не слышала, что я сказал? - Дьюк ударил слабым кулачком в стенку ванны возле Роксэк. Та машинально вновь погладила свой живот.
- Создания Корабля должны быть возвращены на Пандору? - спросила она.
- Возвращайте их, куда хотите, - вымолвил Дьюк. - Только не давайте ей уснить меня обратно в море.
- Ваата желает вернуться в море?
- Говорю же, она сновидит меня. Она сновидит меня прочь.
- Так сны Вааты реальны?
Ответа не последовало. Дьюк застонал и забился на своем краю ванны.
Вздохнув, Роксэк посмотрела на Ваату, живущую... дышащую. Волосы Вааты, словно водоросли, колыхались в растворе. Как могут волосы Вааты быть в океане и одновременно здесь, на Вашоне? Наверное, в снах. Может, это еще одно чудо Корабля? Волосы Вааты уже отросли, и их следовало остричь - уже около года прошло. А отрезанные волосы Вааты... были ли они по-прежнему неким образом связаны с ней? Воистину, нет ничего невозможного в царствии чудес.
Но как волосы Вааты могут разговаривать?
Роксэк снова вздохнула. Беспокойное это дело - быть капеллан-психиатром. Ей предъявляются чудовищные требования. Слухи о случившемся разнесутся не позже утра. Наблюдателей молчать не заставишь. Слухи, сплетни. Нужно придумать какую-нибудь интерпретацию, нечто такое, что может успокоить. Нечто подходящее, чтобы пресечь опасные пересуды.
Роксэк встала, скривившись от боли в левом колене.
- На сей раз волосы Вааты не будут отданы верующим, - сказала она, вглядываясь в благоговейные лица наблюдателей вокруг ванны. - Все до последней прядки должно быть отдано морю в качестве жертвоприношения.
У ее ног застонал Дьюк.
- Сука! Сука! Сука! - закричал он весьма отчетливо. Теперь Роксэк отреагировала мгновенно. Сука - это самка собаки. Симона поняла: великие события ожидают Пандору. Ваата в снах ведет Дьюка к потрясающим переживаниям, а Дьюк призывает создания Корабля.