______________
* Здесь и далее Бытие, 8, 21.
Твисп содрогнулся. Ной говорил так убедительно, что невозможно было не верить.
- И еще Корабль сказал, - помолчав, добавил Ной, - что "помышление сердца человеческого - зло от юности его". Что ты скажешь на это?
"Землю - за человека". Твисп задумался и, снова услышав голос Ноя, от неожиданности вздрогнул.
- За человека! Как будто мы просили об этом! Как будто мы не могли бы придумать что-нибудь получше, чем все эти смерти!
Твисп начал ощущать симпатию к плотнику. Ной был философом, и философом глубоким. Впервые Твисп подумал, что моряне и островитяне могут достигнуть взаимопонимания. Не все же в их племени такие, как Гэллоу или Накано.
- Знаешь что, Твисп? - сказал Ной. - Я ожидал от Корабля лучшего. А Он еще говорит, что сделал это ради человека!
Ной двинулся к скамеечке так уверенно, словно мог видеть ее, и остановился прямо перед Твиспом.
- Я слышу, что ты здесь. Ты дышишь. Корабль говорил со мной, Твисп. Мне все равно, веришь ты мне или нет. Так оно было. - Ной протянул руку, схватил Твиспа за плечо, потом ощупал его длинную руку до самой кисти и наконец провел пальцем по его лицу.
- У тебя и правда длинная рука. Не вижу в этом ничего плохого, если это полезно. И лицо у тебя хорошее. Много морщин. Ты много проводишь времени на воздухе. Ты все еще нигде Абимаэля не видишь?
Твисп сглотнул.
- Нет.
- Ты меня не бойся только оттого, что я говорил с Кораблем, - попросил Ной. - Этот ваш новый ковчег причалил к суше раз и навсегда. Мы собираемся покинуть море.
Он отвернулся от Твиспа и снова сел на свою рабочую скамеечку.
И тут чья-то рука коснулась правого плеча Твиспа. Он испуганно обернулся и едва не ткнулся носом в лицо Накано. Громадный морянин подошел беззвучно.
- Гэллоу хочет видеть тебя. Прямо сейчас.
- Да где же этот негодник Абимаэль?! - снова завопил Ной.
Голубь возвратился к нему в
вечернее время; и вот свежий
масличный лист во рту у него...
Бытие, 8, 11, христианская
"Книга мертвых"
Дьюк не обращал внимания на возгласы наблюдателей, столпившихся в вечном полумраке вокруг бассейна Вааты. И не слышал сдавленный стон, исторгшийся из широкой могучей глотки Роксэк. Не до этого ему было: он внезапно пробудился от своего псевдосна, потому что Ваата вдруг схватила его за гениталии и крепко сжала. Но постепенно хватка ее ослабевала. Изумленные крики возле бассейна сменились бормотанием и приглушенным хихиканьем. Дьюк начал гладить тело Вааты, и в помещении воцарилось молчание. Ваата застонала. Ритмичные движения ее могучих бедер подняли такую волну, что все наблюдатели промокли до нитки.
- Они хотят совокупиться!
- У нее глаза открыты, - заметил один из присутствующих. - Посмотрите, зрачки движутся!
Ваата облизнула губы, прижала Дьюка ко дну бассейна и оседлала его там. Ее голова и плечи поднялись над поверхностью, и она, запрокинув голову, глубоко и мерно задышала.
- Да! - молвила Ваата.
"Это первое ее слово почти за триста лет", - отметила про себя капеллан-психиатр. И как объяснить верующим обстоятельства, при которых было произнесено это первое слово?
"Это послано мне в наказание! - вдруг ужаснулась Симона. - Она все видела". Интересно, какое наказание Ваата придумает для Гэллоу?
Именно в этот миг капеллан-психиатр поняла, что плеск в бассейне вовсе не является результатом лишь внутренней активности. Палуба тоже покачивалась в том же медленном ритме.
- Что происходит? - Роксэк обнаружила, что говорит вслух, и оглянулась: не услышал ли кто.
Ваата сдавленно застонала, затем снова выдохнула: "Да!" Дьюка почти не было видно из-под тяжелой массы движущихся бедер и похожих на окорока рук.
Но ведь это... жуткая пародия на ее последнее свидание с Гэллоу. Глаза Симоны расширились от ужаса и унижения. Кровь бросилась ей в лицо. Симоне захотелось уйти, скрыться, чтобы никто не заметил, как пылают ее щеки. Но общественное положение не давало ей такой возможности. На висках и верхней губе капеллан-психиатра выступили капли пота.
Кто-то ворвался в комнату с воплем: "Келп!" Человек старался переорать наблюдателей, уже и без того впавших в истерику: "Келп раскачивает остров. Он волнует все это гребаное море!"
Но, завидев капеллан-психиатра, маленький коротконогий гонец смолк и прикрыл рот беспалой ладонью.
Один за другим послышались три коротких возгласа, от которых у Симоны мурашки побежали по телу. Бедра Вааты содрогнулись, и она откинулась обратно в бассейн, широко распахнув глаза и улыбаясь, все еще соединенная с Дьюком маленьким, но крепким якорем.
Палуба перестала колыхаться. Толпа возле бассейна умолкла. Роксэк не собиралась упускать такой момент. Она проглотила комок в горле, приподняла край одежды и опустилась на колени возле бассейна.
- Помолимся! - возгласила она и склонила голову. "Думай! - приказала она себе. - Думай!" И крепко зажмурилась, стараясь сдержать предательские слезы. Ей было страшно.
Мы являемся творением наших
собственных видений - они создают и
ограничивают нас, ибо именно видения
обозначают предельную грань
человеческого разума.
Гастон Башляр, "Справочник
капеллан-психиатра"
Идя на встречу с Гэллоу, Твисп не обращал внимания на подсматривающие устройства в потолке и разговаривал с Накано как ни в чем не бывало. Рыбак уже не сомневался, что Накано ведет сложную двойную игру. Ну и что? Встреча с этим плотником, Ноем, ободрила Твиспа. Гэллоу придется принять новую реальность Пандоры. Келп хочет его смерти, и келп его смерти добьется. Открытая суша принадлежит всем. Гэллоу может лишь задержать наступление неизбежного, но не предотвратить его. Он здесь в плену. И все его люди здесь пленники.
Накано засмеялся, когда Твисп заговорил об этом.
- Ему известно, что он пленник. Ему известно, что Карин и Скади близко - рукой подать.