- Папаня! - загудел басом обиженный Петюня. - Ты же сам велел!
И в доказательство своей правоты он повторил мои упражнения в пантомиме: показал глазами на лежащего охранника, кулаком ударил по воздуху и показал пальцем на нос, иначе как "бей его", понять это было невозможно.
- Не ругайте его, Гертрудий, - пришла на помощь Петюне сердобольная Нинель. - Мы сейчас окажем милиционеру первую помощь и принесем ему свои извинения.
- А он нам окажет вторую помощь, - проворчал я.
- Да, ну и наделали мы шухеру! - вздохнул Арнольдик.
Нинель даже поперхнулась от неожиданности.
- Арнольдик, дорогой, на каком это языке ты изволишь разговаривать?!
- Ах, Нинель, оставь ты в покое язык, сейчас тут будет куча ментов. В конце концов, я же не на Марсе живу, а в этой стране испокон века одни сидят в тюрьме, другие туда собираются, а третьи их охраняют, а потом все они меняются местами.
- Милые вы мои, потом доругаетесь, - я от волнения ездил по кабинету кругами. - Давайте как-то выбираться отсюда...
- Сейчас будем выбираться, - буднично согласился Арнольдик.
Он взял со стола спички, на которые с самого начала смотрел с таким вожделением, снял со стеллажа свой кейс, который лежал там в ожидании приезда экспертов.
Потом велел нам подойти, отдал короткие распоряжения, после чего спросил:
- Все готовы?
Мы усердно закивали.
- Учтите, на всё про всё у нас будет минуты полторы, не больше. Всё поняли? Поджигаю! Начали!
Он поджег кончик одной из свернутых им "карамелек" с пленкой, бросил ее на пол, и стоял над ней, чутко прислушиваясь. Когда внутри упаковки что-то зашипело, он тут же наступил на нее ногой. Шипение резко усилилось, и повалил густой, едкий, ужасно вонючий дым, неожиданно в просто таки невероятных количествах.
Арнольдик замахал на нас руками, беззвучно ругаясь одними губами, с отчаянием показывая на часы.
Я ткнул в бок Петюню, и тот отчаянно замолотил по запертой двери кулаками. Нинель набрала как можно больше воздуха и отчаянно завизжала, зажмурившись от усердия, на самых высоких нотах, какие только смогла вытянуть.
- Горииииим! Горииииим!
Пищала она так, что уши закладывало.
В коридоре снаружи раздался топот, двери открылись, в кабинет заскочили два милиционера и были мгновенно разоружены.
Мы бросились в коридор, почувствовав близкую свободу. Арнольдик на бегу поджег вторую "карамельку" и затоптал ее, как и первую, отчего коридор моментально утонул в вонючем густом дыму.
И вот тут-то Арнольдик нос к носу столкнулся с полковником, выплывшим из дыма.
Времени на размышления у Арнольдика не было, и он принял самое простое и самое верное в подобной ситуации решение: он опустил на голову полковника кейс.
Полковник почему-то задумчиво отдал честь, вытянулся в струнку, держа руки по швам, и так вот и рухнул на пол.
Коридор был полон дыма, кашля, топота, и громкого мата.
Пока доблестная наша милиция кашляла и вдохновенно материлась, мы вполне благополучно выскочили во двор.
Во дворе уже было полно зевак, привлеченных густым дымом из окон, и нам не составило никакого труда смешаться с толпой любопытных, которая все пребывала.
Со стороны зрелище было и вправду вполне экзотическое и эффектное: из дверей отделения милиции валил густой зеленый дым, а на улицу выскакивали один за другим плачущие милиционеры.
Почему-то за ноги выволокли, не разобрав очевидно в дыму знаки различия, полковника. При этом молоденькие милиционеры так торопились покинуть здание, что проволокли его и по ступеням, и голова его выбила веселую дробь по всей лесенке.
Следом вытащили караульного, которого огрел Петюня.
Его уложили на травку рядом с полковником, который уже очнулся и пытался понять, где он и что происходит.
Караульный, глотнув свежего воздуха, пришел в себя, увидел перед собой полковника, отдал ему честь и, вытянувшись на траве во фрунт, попытался доложить:
- Товарищ полковник! - гаркнул он тому прямо в ухо, отчего полковник вздрогнул и торопливо отполз, пробормотав:
- Вольно, вольно, лежите, лежите...
Убедившись, что все наши "жертвы" целы и почти невредимы, мы потихоньку выбрались из толпы и поспешили убраться от этого отделения как можно подальше.
И только выбравшись из толпы, мы увидели, что кто-то машет нам из-за угла, стараясь привлечь наше внимание.
Мы пригляделись и радостно бросились в объятия к Скворцову.
- Я тут стою и голову ломаю, думаю, как вам помочь, а вы сами выбрались! - восторгался лейтенант. - Ну, молодцы! Ну, гвардейцы!
Кто бы с ним спорил.
После краткого совещания, прежде чем всем распрощаться и отправиться, наконец, по домам, решили зайти всей компанией к Нинель и Арнольдику, во-первых посмотреть, что там и как, а во-вторых, помочь навести порядок, и в-третьих - просто отметить конец наших приключений.
Мы дружно принялись шарить по карманам, но тут же вспомнили, что по карманам нашим уже пошарили в милиции и развели руками: мол, что поделать, чайком побалуемся.
Но тут Арнольдик важно помахал в воздухе бронированным кейсом:
- Плачу за всех! Выбирайте любой ресторан!
Его прыть тут же окоротила Нинель:
- Дорогой, мы собрались отметить окончание наших приключений, а не начинать новые, ты же рискуешь все это сделать. Кто знает, что за деньги прятали эти бандиты? А если они фальшивые?! Мало нам наркотиков!
Мы согласились с ней и единогласно остановились на чае, когда вступил Скворцов:
- А я-то на что? Меня же не обыскивали! Или вы меня за друга не считаете?
И несмотря на наши протесты, он забежал в магазин и принес в бумажном пакете бутылку водки и бутылку шампанского.