- Жив останешься, вернешься и расскажешь мне потом, как ты меня любишь, пузырь поставишь, а пока - рвите поскорее отсюда...
Вася, схватив Нинель за руку, выскочил на соседнюю пустую улицу, а за спиной у них мужик чем-то задвигал открытую дверь, скрывая путь их отступления.
- Вася, нам некуда деться. Здесь вокруг сейчас полно солдат, еще немного, и нас заметят из окон, и кто-то да сообщит про нас.
- И что вы предлагаете, Нинель Петровна?
- Вот в этом самом доме живет моя самая любимая и талантливая ученица. Бывшая, разумеется. Теперь она сама уже учительница. Умная, добрая, честная девушка. Мы можем забежать к ней.
- Нинель Петровна, Гертрудий категорически не велел ни к кому заходить, а он знает, что говорит.
- Васенька, но Гертрудий не знает Верочку. И у нас нет другого выхода. Выйти с улицы мы не можем, кругом солдаты, а стоять посередине это самоубийство. И мы совсем ненадолго. Мы посидим, пока не снимут оцепление.
- Ладно, - решительно кивнул Вася. - Но вы ее действительно хорошо знаете? Ручаетесь за нее?
- Вася! Я же учила ее шесть лет!
- Хорошо, хорошо, Нинель Петровна. Пойдемте. Только очень тихо и острожно...
Через пять минут они уже сидели в уютной кухонке крохотной, как сама хозяйка, квартирки, забитой книгами и нотами.
Шторы на окнах были наглухо задернуты, на столе мирно дымился в чашках свежий чай в больших глиняных кружках.
У плиты стояла хозяйка в коротком простеньком домашнем халатике, перекинув через плечо такую редкую в наше время длинную косу.
Лицо у нее было круглое, открытое, с ямочками на щеках. Глаза зеленые, большие и удивленные.
Вася попросил разрешения закурить, Вера открыла форточку за шторой и подвинула к Васе блюдечко вместо пепельницы.
Вася курил и отдыхал в полудреме, опустив веки, отгоняя от себя наваливающийся сон, чтобы затянуться, да стряхнуть с сигареты в блюдечко столбик пепла.
Нинель Петровна с наслаждением прихлебывала чай, слушая милую болтовню Верочки, сама что-то рассказывая.
Вася слушал эту женскую беседу обо всем и ни о чем, краем уха. Но вдруг дернулся и прислушался внимательнее. Верочка спрашивала Нинель:
- Где же Арнольд Электронович? Его же ищут, по телевизору показывали и говорили.
- Стрельба была, гнались за нами, Верочка. Пришлось нам в разные стороны разбежаться.
- И как же вы теперь найдете друг друга?! - ужаснулась Верочка, прижав к щекам ладони.
- Мы не потеряемся, ты не волнуйся за нас, Верочка. Мы договорились встретиться около...
- Около памятника Гоголю, в переулочке, - поспешил вставить Вася, отчаянно мигая Нинели.
- Он шутит, Верочка, - улыбнулась Нинель. - Мы договорились встретиться около вокзала...
- Нинель Петровна, - довольно сухо сказал Вася, вставая со стула. Мне кажется, что все уже стихло. Нам пора двигаться. Нельзя нам долго у вашей ученицы сидеть. Вычислят нас. Да и не стоит подводить хорошего человека. Пойдемте.
Нинель послушно поднялась.
- Спасибо тебе душевное, Верочка, - стала она прощаться с ученицей.
- Вы подождите, я пойду посмотрю, что и как на улице, - остановила ее Верочка. - Только паспорт возьму, чтобы под рукой был, что я из этого дома.
Верочка взяла паспорт и вышла.
Нинель обиженно повернулась к Васе.
- Мы теперь что же, совсем никому верить не будем?
- Верить мы будем, Нинель Петровна. Но лишнее никому говорить не обязательно. Доверие и разумная осторожность - вещи разные. Мало ли что...
Нинель обиженно замолчала. Вася курил, потом погасил сигарету. Нинель зябко поежилась.
- Вася, вы докурили? Тогда будьте любезны, закройте, пожалуйста, форточку.
Вася привстал, отогнув занавески, чтобы прикрыть форточку. Приоткрыл, да так и замер. Только делал отчаянные знаки Нинель, чтобы она срочно подошла.
Все еще обиженная Нинель пожала плечами, но все же подошла. Осторожно выглянула за краешек отогнутой шторы и схватилась за сердце: на улице стояла Верочка, старательно убеждая в
чем-то военный патруль, показывая свой паспорт и на окна своей кухни.
Офицер, наверное, старший в патруле, показал ей какие-то фотографии, та указала на одну из них, потом на вторую, и радостно защебетала.
Патруль направился к подъезду.
- Бежим! - выдохнул Вася, бросаясь к двери.
Но Нинель словно оцепенела. Она опустилась обратно на стул, и несмотря на все усилия встать не могла.
- Вы бегите, Васенька, - слабо улыбнулась она. - А у меня с ногами что-то, отнялись. Переволновалась я, наверное, перенервничала.
- Нинель Петровна! - встал скалой над ней Вася. - Я понес бы вас на руках, но мне, скорее всего, придется стрелять. А вас ждет Арнольд Электронович. И я боюсь, что он не переживет, если узнает, что вас нет в живых.
Нинель прикусила губу, свела брови, на лбу резко обозначились морщины. Она вздохнула и... встала!
- Вот и хорошо, хорошо, - забормотал заботливо Вася. - Вы хотя бы вот так, потихонечку, следом за мной, только держитесь у меня за спиной.
Он толчком ноги распахнул двери, выскочил на лестницу, и сразу же присел на корточки.
Град пуль, посланных снизу, осыпал его голову и плечи штукатуркой. Нетерпеливые автоматчики попытались расстрелять его снизу, едва он появился в дверном проеме.
Что оставалось делать Васе? Он открыл ответный огонь, выбирая паузы, чтобы выставить между перил автомат.
Примерно минуту, или две, с двух сторон шла ожесточенная перестрелка. Подъезд наполнился грохотом, гарью, едким пороховым дымом, безумием ближнего яростного и несуразного боя, в котором сторонами руководит одно желание: выжить любой ценой!