- Да как же так?! - не выдержал Стукалец. - Вы что, нас не знаете?! Ну виноваты, накажите. Но чтобы такие обвинения! Чтоб мы сами бандитам и оружие и документы передали, сами, своими руками...
- Да вы хотя бы о детях наших подумайте! - взорвался Крякин. - Если вы нас засудите, мы из зоны не вернемся, нас там разом кончат. А детям нашим ни пенсий, ни пособий не будет! На что они жить-то будут?! Вы что не знаете какое время сейчас?!
- Да как у вас только язык повернулся, - покачал головой Алютенок. Чтобы я, трижды бандитами простреленный, да сам им в руки оружие передал...
- Николай Иванович! - взмолился Антонович. - Вы же нас не один год знаете! Скажите вы хоть что-нибудь. Вам же будет потом стыдно!
Один из сидевших за столом опустил голову и отвернулся в сторону.
Читавший вслух бумагу стукнул по столу кулаком и резко выкрикнул:
- Прекратить базар! Конвой! Увести!
- Постойте, - попросил Алютенок. - А что с товарищами нашими, с Козловым и Капустиным? Почему их здесь нет?
Тот, кого называли Николаем Ивановичем, поднял голову и сказал, медленно выговаривая слова:
- Капустин погиб. Выбросился из окна. Или выбросили его. Козлов подозревается в том, что во время пьяной ссоры вытолкнул Капустина с балкона...
Он остановился, сглотнул, и продолжил:
- Час назад Козлов повесился в следственном изоляторе.
- Как повесился?! - вскрикнул Крякин. - На чем?! В следственном изоляторе? В одиночке?!
- Уведите! - распорядился старший из сидевших за столом.
- Это расправа! - выкрикнул Стукалец. - Нас всех просто решили убить!
В кабинет ворвалась охрана, четверых оперативников сковали наручниками и заломив руки, вытолкали за двери...
На следующее утро в газетах будет опубликовано сообщение о раскрытии преступной группы в правоохранительных органах. Об аресте четверых оперативников, убийстве следователя по особо важным делам его младшим партнером, который позже покончил с собственной жизнью в следственном изоляторе. А так же о том, что под утро застрелился в собственном кабинете начальник отдела по борьбе с организованной преступностью, Николай Иванович Крутов...
Глава шестнадцатая
Когда Нинель сошла с последней ступеньки лесенки, ведшей вниз, под землю, к ее большому удивлению она оказалась в небольшом, но сухом и чистом тамбуре, от которого куда-то в бесконечность шел длинный-предлинный ход со сводом-аркой, выложенный по стенам громадными белыми камнями.
Перед Нинель стояли трое весьма подержанного вида мужичков. Один из них держал направленный на нее костыль, который она в темноте приняла за ствол автомата.
Стоявший за спиной того, что с костылем, подземный мужичок, разочарованно присвистнул:
- Ты, Вася, совсем плохой стал. Этой тетке скорее самой подавать надо, а ты ее грабить собрался...
- Да ну тебя, - не очень уверенно огрызнулся небритый Василий. - У тебя деньги есть, бабка? Говори, как на духу! Признавайся! А не то!
Он устрашающе потряс в воздухе костылем, чего Нинель ни капельки не испугалась. После стрельбы, крови, убитых, которых она впервые в жизни увидела не в кино, а наяву, после всего этого подземные мужички казались ей совсем не страшными, а скорее даже, какими-то ненастоящими, игрушечными.
А здесь еще ее бережно взяли за плечи две огромные ладони и отодвинули в сторону. А перед мужичонками вырос во весь свой огромный рост Вася, к тому же, весь обвешанный автоматами и очень злой:
- Ну, тезка, кого это ты тут грабить собрался? - спросил он сразу сникшего и потускневшего Другого Василия.
- Да ладно, мужик. Да чо ты? Да мы просто так... Пошутили, оглянувшись на попятившихся друзей, неуверенно промямлил Другой Вася.
- Пошутили? - подбоченился Вася. - Ничего себе, шуточки! 3атащили пожилую женщину под землю. А если бы у нее было слабое сердце?! Надавать бы вам как следует по шеям за такие художества и шуточки!
- Нет! Вот этого вот не надо! - бурно отреагировали сразу же взволновавшиеся мужички которые, судя по столь бурной реакции, имели по этой части большой и печальный опыт.
- Вас, промежду прочим, ментура повсюду ищет, - заговорил самый молчаливый из мужичков, лысый, худой, в грязной кацавейке с драными рукавами.
- Откуда знаешь? - насторожился Вася.
- А кто не знает? - удивился в свою очередь Другой Вася. - Мы, бомжи привокзальные, подземные. Все знаем, что вокруг вокзалов делается. А вокруг вас столько шухера, что не только мы - про вас вся Москва знает.
- А где друзья ваши? - спросил третий бомж, в телогрейке на голое пузо. - Вас на фотках больше показывали, чем два. Я сам у ментов видел.
- Давайте так, - предложил Другой Вася, - вы нас не трогаете, а мы вас выведем из-под земли куда вам захочется.
- Да вы нас своим друзьям ментам сдадите за то, чтобы они вас гоняли поменьше, - присвистнул Вася.
- Очень нам надо, - поморщился Лысый. - Менты нас не жалуют. Мы дезертирам помогаем. Потом им, ментам, вокзальные платят. У них там целая мафия. Там у них Христосик заправляет. Он давно на вокзалах обретается. Лет, наверное, двадцать, а может и более того. Маленький, почти карлик, горбатый, с железной клюкой ходит. У него целая армия нищих. Нас они в вокзалы не пускают. Менты их покрывают, а за это бабки получают, и немалые.
- А вы тут каким духом? Как вас-то сюда занесло, под землю? - спросил Вася.
- Лучше не спрашивай, - махнул рукой тот, что в телогрейке. - Время, вишь, какое? Кто квартиру продал, да деньги пропил, кого жена выставила, кого бандиты обманули, квартиру отобрали. Кто работу потерял. Куда деваться? Милостыню просить? Не вдруг-то и просить встанешь. Везде места поделены, везде платить надо: менты, рэкет, да просто головорезы. Вот и крутимся около вокзала, вместе, в стае-то, оно легче. Попрошайничаем по мелочи. Где жратвы выклянчишь, где вещички поднесешь, где еще чего подсуетиться получится.
- А где и грабанешь кого... - не выдержал, чтобы не подколоть, Вася.
- Что ж, - вздохнул Лысый. - Не без этого. Бывает. А что делать? Жить-то надо...
- А где вы обитаете?
- Да вот тут, под землей, и обитаем. А что? Как в песенке про метро: "летом в нем прохладно, а зимой тепло".
- И не страшно? - поежилась Нинель.
- Поодиночке конечно неприятно, - вздохнул Другой Вася. - Вот видите, что иногда случается с бомжами.
Он подозвал жестом Лысого, повернул его спиной и завернул на нем рубаху. Справа, под ребрами, краснел у того совсем свежий красный рубец недавно сделанной операции. Только шов был какой-то неровный, небрежный, словно кое-как сделанный.
- Почки? - сочувственно охнула Нинель.
- Почка, - усмехнулся Лысый. - Спустились тут двое, а я один ночевал. Угостили водкой. Я на халяву выпил, сразу и отрубился, а когда очнулся, то хвать - похвать, а у меня почку украли...
- Да не может быть! - охнула Нинель.
- Может, - грустно подтвердил Другой Вася. - У нас таких случаев хватает. Опаивают чем-то, потом вкатят наркоз и вырезай что надо. После чуть зажило, а иногда и сразу, обратно бросают. А если держат у себя, то наркотиками накачивают и совсем кончеными людей бросают: и инвалиды и наркоманы в придачу.