- Я не об этом...
- Ты боишься, что мое дитя украдет годы твоей жизни, твоей юности...
- Не думаю, что оно так обойдется со мной.
- Тогда что?
- Ваэла, что мы здесь делаем?
- Пытаемся выжить.
- Ты говоришь прямо как Томас.
- Иногда он рассуждает вполне разумно.
В палатку ворвались трое спецклонов. Двое поддерживали за плечи третьего, безрукого. Все были сильно обожжены. Один пытался приладить оторванную руку на место, к покрытой кровавым песком культе.
- Кто здесь медтех? - спросил клон-карлик, пошевеливая длинными тонкими пальцами.
Ферри шагнул было вперед, но Хали остановила его:
- Посиди с Ваэлой. Понадоблюсь - зови.
- Я, знаешь ли, тоже врач, - с обидой напомнил старик.
- Знаю. Вот и останься с Ваэлой.
Хали отвела раненых в лазаретную палатку, под нависающий черный уступ. Культю она промыла, присыпала септальком и замотала клеткопластырем.
- Руку спасти нельзя? - спросил гном.
- Нет. Что там творится?
Гном сплюнул.
- Бардак чертов, вот что.
Наложив последний слой пластыря, Хали удивленно глянула на клона.
- О, мы и думать умеем, - бросил он, осознав причину ее изумления.
- Давай я и тебя подлатаю, - предложила она. Правая рука клона была обожжена сплошь. - Как тебя забрали дирижаблики? - спросила она, чтобы отвлечь пациента от боли.
- Льюис нас вышвырнул. Как мусор. Что это значит - сама понимаешь. А там - нервоеды. Почти никто не ушел. Хорошо бы нервоедам туда вон пробраться. - Он махнул здоровой рукой в сторону далекого Редута. - И сожрать этих бортососов до последнего!
Хали закончила перевязку, и гном, спрыгнув со стола, направился к выходу.
- Куда ты?
- Назад. Помочь чем могу.
Он отбросил клапан палатки, и в проеме Хали увидела рассеченную синими молниями равнину, а за ней - Редут. Воздух наполняли вопли и стоны.
- Ты не в состоянии...
- Раненых таскать сумею.
- Их еще много?
- Очень.
Гном выбежал, и клапан за его спиной упал.
Хали закрыла глаза. Перед внутренним ее взором встала кучка людей, превращаясь в толпу, толпа - в орду. Ветер нес соленый запах крови и гнилое дыхание. Мелькали то ровные края резаных ран, то пятна обширных ожогов и последними - перебитые голени висевшего на кресте.
- Так нельзя, - пробормотала она.
Подхватив прибокс и аптечку, она побежала к выходу, вылетела наружу. Карлик-клон был уже далеко, и Хали двинулась ему вслед.
- Куда ты? - тревожно окликнул ее Ферри.
- Там я нужнее, - бросила девушка, не оборачиваясь.
- А как же Ваэла?
- Ты и сам врач, - крикнула Хали, не отводя глаз от плывущих вдали клубов дыма.
Когда люди пытаются стать рупорами
богов, смертность становится важнее морали.
Мученичество исправляет это расхождение, но
ненадолго. Самое горестное в мученичестве
что объяснить истинный смысл жертвы
оказывается уже некому. И чудовищных
результатов свершившегося мученик тоже не
видит.
Раджа Томас, "Вы - делегаты от мучеников",
из корабельных архивов.