- Но почему?
- Мы не знаем.
На глаза Ваэлы навернулись слезы, потекли по щекам.
- Я верю Кораблю, - проговорила Хали.
- Я уже не знаю, кому верить.
Помимо воли Ваэла обернулась к патрубку, жадными глотками втягивая в себя питательный эликсир. Слезы высохли. Не отрываясь от патрубка, девушка наблюдала за Хали. Как значительно каждое ее движение - даже когда она просто подкручивает регуляторы прибокса. Что за странная особа эта Хали Экель - по-бортовому коротко стриженные волосы, черные, как у Керро Паниля, это нелепое колечко в ноздре...
"И она такая зрелая для своих лет".
Вот в чем была главная загадка Хали Экель. Она утверждала, что никогда не спускалась на нижсторону. Здесь, на борту, жизнь не сводилась к простому выживанию, как на планете. Здесь хватало времени для вялой праздности, для хитростей житейских, здесь всегда находились под рукой корабельные архивы. Но глаза у Хали Экель были нижсторонние.
Утолив голод, Ваэла оторвалась от сосца и поглядела Хали в лицо.
"Могу ли я поведать ей о голосе Керро у меня в голове?"
- У тебя меняются 'граммы, - заметила Хали. - О чем ты думаешь?
Ваэла залилась густым румянцем.
- О Керро, - заключила Хали.
Ваэла только кивнула. Когда она пыталась выговорить его имя, у нее все еще перехватывало в горле.
- Почему ты сказала, что дирижаблики забрали его? - спросила медтех. С нижстороны сообщают, что он погиб.
- Дирижаблики спасли нас, - ответила Ваэла. - С чего бы им передумать?
Под внимательным взором промолчавшей Хали Ваэла смущенно опустила веки. "Понимаешь, Хали, я слышу его в своей голове. Нет, Хали, я не сошла с ума. Я слышу Керро".
- А что такое - бежать П? - вдруг спросила медтехник.
Глаза Ваэлы распахнулись.
- Что?
- В твоем досье сказано, что ты потеряла любовника - он бежал П. Его звали Джим. Что это такое - бежать П?
Ваэла поведала ей об Игре - вначале медленно, сбивчиво, потом все уверенней.
- Я не из-за этого думаю, что Керро жив, - добавила она, сообразив, почему Хали пришло на ум спросить.
- Зачем дирижабликам забирать его?
- Они мне не объясняют.
- Я тоже хочу, чтобы он был жив, Ваэла, но...
Хали покачала головой, и Ваэле показалось, что она видит в глазах медтехника слезы.
- Ты его тоже любила, Хали?
- У нас были... прекрасные минуты. - Она покосилась на вздувающийся живот Ваэлы. - Не такие, но все равно прекрасные.
Хали тряхнула головой и занялась прибоксом - запросила очередной скан, оцифровала, записала.
- Зачем ты сохраняешь мои данные?
"Она следит за мной, - подумала Хали. - Осмелюсь ли я солгать?"
Но надо же как-то рассеять страхи, порожденные обследованием и безответными вопросами.
- Я покажу тебе, - ответила Хали.
Вызвав только что сохраненные данные из памяти компьютера, она вывела график на учебный экран за голопроектором. Лучом-указкой она проследила за ходом тонкой красной черты по зеленой сетке.
- Вот твоя кардиограмма. Смотри - ритм медленный, ровный.
Она вызвала другую запись. На красную линию наложилась желтая, бившаяся быстрей, слабей.
- Сердце ребенка.
Пальцы Хали снова пробежались по клавишам.
- Когда ты подумала о Керро, случилось вот что.
Две черты забились в едином ритме, слившись совершенно на протяжении доброй дюжины циклов, потом разделились.
- И что это значит? - спросила Ваэла.
Хали сняла с ее руки датчик и принялась убирать прибокс в футляр на бедре.
- Называется синхрония, а что это значит - мы сами понятия не имеем. В корабельных архивах подобное состояние ассоциируется с определенными психологическими феноменами - исцелением верой, например.
- Исцеление верой?!
- Без вмешательства научной медицины.
- Но я никогда...
- Керро показывал мне архивы. Целитель входит в устойчивое физиологическое состояние, доходящее порой до транса. Керро называл его "симфонией мысли".
- Не понимаю, при чем тут...