Наконец она заговорила, но сказала совсем не то, что он ожидал. Она легонько вздохнула.
- Боюсь, теперь мне не выпутаться.
Он не ответил, и опять наступило молчание.
- А нельзя как-нибудь получить записку?-спросила она наконец.
- Я подозреваю, что мне не рассказали бы о ней, если бы лицо, владеющее запиской, не намерено было ее продать.
- Кто это?
- Китаянка, которая жила у Хэммонда.
На скулах Лесли вспыхнули и погасли розовые пятна.
- Она запросила большую цену?
- Надо полагать, ей прекрасно известно, чего стоит эта записка. Едва ли она обойдется дешево.
- Значит, вы собираетесь отдать меня в руки палачей?
- Вы что же, думаете, что так легко перехватить нежелательную улику? Да это ничем не отличается от подкупа свидетелей. Вы не имеете права делать мне подобное предложение.
- Что же со мной будет?
- Правосудие должно свершиться.
Она очень побледнела. Тело ее судорожно передернулось.
- Я вручаю свою судьбу вам. Я понимаю, что не имею права просить вас о чем бы то ни было незаконном.
Мистер Джойс, привыкший к ее всегда выдержанному тону, был невыносимо тронут этим чуть надтреснутым голосом. И в глазах ее была такая покорная мольба, что, казалось, откажи он - и взор этот будет преследовать его до могилы. Все равно несчастного Хэммонда уже не вернуть к жизни. Любопытно, однако, как могла появиться такая записка. Заключить по ней, что убийство было предумышленным, было бы несправедливо. Двадцать лет мистер Джойс прожил на Востоке, и за эти годы чувство профессиональной чести у него уже несколько притупилось. Он уставился в пол. Он решился на поступок, которому, он понимал, нет оправдания, - от этого его коробило, и он мрачно негодовал на Лесли. Очень неловко он сказал:
- Я плохо знаю финансовые возможности вашего мужа.
Залившись розовой краской, она метнула на него быстрый взгляд.
- У него довольно много акций оловянных компаний и небольшая доля в двух или трех каучуковых плантациях. Наверное,, он бы смог раздобыть деньги.
- Придется ему рассказать, для чего.
Минуту она молчала. Она думала.
- Он еще любит меня. Он пожертвует всем для моего спасения. Записку ему показывать обязательно?
Мистер Джойс насупился, и, заметив это, она быстро продолжала:
- Роберт ваш старый друг. Не делайте ничего ради меня, но, умоляю вас, постарайтесь уберечь от лишних страданий простого, доброго человека - он ведь никогда не причинял вам ни малейшей неприятности.
Мистер Джойс не ответил. Он поднялся, и миссис Кросби с присущей ей грацией протянула ему руку. Разговор с мистером Джойсом потряс ее, вид у нее был измученный, но она отважно пыталась выдержать любезный тон.
- Я вам так благодарна, что вы взяли на себя столько хлопот. Трудно выразить, как я вам признательна.
Мистер Джойс вернулся в контору. Сев за стол у себя в кабинете, он отодвинул бумаги и погрузился в размышления. Воображение рисовало самые невероятные картины. Его познабливало. Наконец, как он и ожидал, раздался осторожный стук в дверь. Вошел Ван Цисэн.
- Я хотел бы пойти позавтракать, сэр, - сказал он.
- Пожалуйста.
- Но прежде я хотел узнать, сэр, нет ли у вас ко мне какого-нибудь поручения?
- Нет. Вы назначили мистеру Риду другое время?
- Да, сэр. Он будет в три часа.
- Хорошо.
Ван Цисэн дошел до двери и положил длинные тонкие пальцы на ручку. Потом, как бы вспомнив что-то, он вернулся к столу.
- Не желаете ли вы передать что-либо моему приятелю, сэр?
У Ван Цисэна было великолепное произношение, но звук "р" ему не давался, и получалось "плиятель".
- Какому приятелю?
- В связи с запиской миссис Кросби, сэр, которую она написала покойному Хэммонду.
- Ах, вот вы о чем. А я и забыл. Я говорил с миссис Кросби, но она отрицает, что писала что-либо подобное. Очевидно, это фальшивка.
Мистер Джойс вынул копию из кармана и протянул ее Ван Цисэну. Тот словно и не заметил этого жеста.
- В таком случае, сэр, у вас, я думаю, не будет возражений, если мой плиятель передаст записку прокурору?
- Разумеется. Но я не совсем понимаю, какая от этого выгода вашему приятелю.
- Мой плиятель считает, что он обязан действовать в интересах правосудия, сэр.
- Я никогда не стал бы мешать человеку, стремящемуся исполнить свой долг, Цисэн.
Взгляды адвоката и клерка встретились. Губы их не дрогнули даже от подобия улыбки, но они прекрасно поняли друг друга.
- Я не сомневаюсь в этом, сэр, - сказал Ван Цисэн, - однако, внимательно ознакомившись с делом Кросби, я вынес впечатление, что записка подобного рода может нанести непоправимый ущерб нашему клиенту.
- Я всегда был самого высокого мнения о вашей юридической проницательности, Цисэн.
- У меня появилась мысль, сэр, что, если бы мне удалось через моего плиятеля уговорить китаянку отдать нам записку, мы бы избежали многих неприятностей.