Однако и наш дружный коллектив тоже порой лихорадило.
Вскоре после моего приезда обвинили в связях с троцкистами моего заместителя по материально-техническому обеспечению Дмитрия Ивановича Воробьева. Единственным поводом к этому явилась дружба Воробьева с главным инженером строительства Саратовского железнодорожного моста полковником Н. М. Ипатовым, который незадолго перед тем был объявлен врагом народа.
На партийном собрании инженер П. И. Марцинке-вич и помощник Воробьева кавалер ордена Боевого Красного Знамени В. Н. Никитин пытались защитить Дмитрия Ивановича. Но нашлись и недоброжелатели. Воробьева исключили из партии.
Вскоре на посту Наркома внутренних дел Ежова сменил Берия. Начались репрессии в самих органах НКВД. Там стало не до Воробьева. Через девять месяцев Дмитрию Ивановичу вернули партийный билет...
Нависла угроза и над Александром Евдокимовичем Крюковым. Из отдела кадров Генштаба ко мне поступила просьба дать развернутую партийную характеристику на члена ВКП(б) А. Е. Крюкова, обязательно указав его поведение во время дискуссий. Я написал самый положительный отзыв. Александр Евдокимович уцелел, хотя в сентябре 1939 года его и освободили от занимаемой должности.
На полигон в ту пору то и дело приезжали различные комиссии и отдельные работники от начальника Управления военных сообщений РККА. Все это были новички, попавшие в центральный аппарат в 1937 -
1938 годах. Как правило, они не имели не только Опыта, но Зачастую и необходимых знаний. -- К чести многих приезжающих, должен сказать: они понимали, что не могут ничем нам помочь и ни во что не вмешивались.
Однако встречались и иные. Эти "инспекторы" считали прямым долгом хоть чем-то проявить себя. По уровню образования вмешиваться они могли только в дела административные и потому заполняли свои акты и докладные записки сведениями о том, когда и кто из работников полигона опоздал на службу (того, что у нас часто работали до глубокой ночи, они не замечали! ), какие объекты слабо охраняются и т. п.
Впрочем, нельзя осуждать этих выдвиженцев. Сами они не просились в центральный аппарат, многие искренне переживали двусмысленность положения, упорно учились и уже в годы войны вполне освоились с работой.
Общее наше несчастье заключалось в том, что почти сразу сошли со сцены наиболее опытные кадры, нарушилась преемственность в их смене. Всю глубину этого ничем не оправдываемого бедствия мы постигли лишь после XX съезда партии. Но народ чуял недоброе уже и в годы репрессий.
Помню такой случай. Служил на полигоне пожарный. Был он смел, но до предела бесхитростен. Любил этот рыцарь огня и лишнюю рюмку пропустить.. И вот однажды, философствуя в кругу собутыльников, задал наш пожарный глубокомысленный вопрос:
-- А что, братцы? Вот мы нынче Ежова в депутаты двинули. А вдруг он окажется таким же врагом, как Ягода?
Он не сразу уразумел, почему внезапно остался в одиночестве. А поняв, покрылся холодным потом.
О происшествии доложили комиссару полигона. Денисов пошел на большой риск, приказав немедленно уволить пожарного. Беднягу спасли этим от неминуемого ареста.
А ведь он оказался прав!
x x x
Еще перед отъездом на полигон я много наслышался о тамошних лесах, о бесчисленных рыбных озерах. Все рассказы оказались сущей правдой. Край пришелся мне по душе. Но самым приятным сюрпризом для меня и особой достопримечательностью полигона оказалось здешнее железнодорожное кольцо.
Это кольцо длиной всего около восемнадцати километров было разделено на три перегона, где мы могли "разрушать" и "восстанавливать" пути и мосты, устраивать "крушения".
Обязанности начальника полигона весьма обширны. Но все же я смог и здесь отдавать много времени и сил вопросам минирования путей сообщения, разработке конструкций новых мин.
Я хорошо понимал, что войскам и партизанам нужны надежные в действии, удобные и безопасные в транспортировке и установке, неизвлекаемые для противника, годные для длительного хранения в сложных условиях инженерные мины. При этом по возможности дешевые в производстве!
Коллектив научных работников полигона участвовал также в написании нового Наставления и Положения по устройству и преодолению заграждений на железных дорогах. В этих документах уже учитывался опыт применения мин в Испании и брались в расчет результаты учений на полигоне.
Работа была кропотливой и трудоемкой. Товарищи по полигону шутили, что приходится брать в пример Льва Толстого, переписывавшего свои рукописи по многу раз. Но как бы то ни было, Положение оказалось изданным еще в марте 1941 года, а Наставление уже в начале войны с гитлеровской Германией.
Помимо этого мне за полтора года удалось написать диссертацию на тему "Минирование железных дорог". В ней доказывалось, что оставляемые врагу участки железных дорог можно выводить из строя на срок до шести месяцев и быстро восстанавливать после обратного занятия территории нашими войсками.
На затерянном в лесах полигоне мы работали упорно и много не из простой "любви к искусству". Радио и газеты приносили и в нашу глухомань все новые тревожные вести.
В июле 1938 года японские самураи попытались вторгнуться на нашу территорию в районе озера Ха-сан.
Всего месяц спустя позорный мюнхенский сговор фактически развязал руки Гитлеру для действий на востоке и Германия немедленно оккупировала пограничные районы Чехословакии.
5 марта 1939 года контрреволюционные заговорщики захватили власть в сражавшемся из последних сил Мадриде, а 28 марта сдали Мадрид франкистам и интервентам. Испанская республика была задушена.
В тот день у меня все валилось из рук.
Я вспоминал испанских товарищей. Вспоминал последнюю поездку с Висенте к французской границе. Переговорив с французским жандармом, сунув ему деньги и пачку сигарет, мой шофер довез меня до маленького городка Перпиньяна. Отсюда я должен был ехать до Парижа уже поездом.
Тяжелы были последние минуты прощания с боевым другом.
-- Ничего, Рудольфе, -- сжимая мою руку, сказал Висенте. -- Если нас не предадут, мы победим... И вот их предали.
А за путчем в Мадриде последовали нападение Италии на Албанию, наглое вторжение Японии на территорию МНР у Халкин-Гола.
Европу и Азию охватывал пожар войны.
Мы жили в непрестанном ожидании каких-то решающих событий.
Так начался жаркий, душный, без единого дождичка, август.
Сосновые леса вокруг полигона сочились смолой. Пересохли ручейки и болотные Мочежинки. По ночам громыхал далекий гром, но под утро выцветшее от зноя небо оставалось таким же белесым, как накануне. Начались лесные пожары.
1 сентября Германия вероломно напала на Польшу. Внеочередная сессия Верховного Совета СССР приняла закон о всеобщей воинской обязанности. А 17 сентября Красная Армия выступила на защиту жизни и имущества населения Западной Украины и Западной Белоруссии.
Этот решительный шаг обрадовал нас. Казалось, мы убедительно демонстрируем Германии, что не намерены мириться с ее агрессивными действиями. "
Глава 3. На Карельском перешейке
Во второй половине тридцатых годов была не только полностью ликвидирована безработица, но не хватало рабочих рук. Было всеобщее бесплатное среднее образование, студенты получали сносную стипендию. Минимальная зарплата в промышленности была даже чуть выше прожиточного минимума. В колхозах заработок был значительно ниже, но колхозник уже не голодал. Плохо обстояло дело с пенсиями, со строительством жилья. Иметь одну комнату на двоих в коммунальной квартире считалось роскошью. Так, в 1933-1925 году я жил в коммунальной квартире в Москве, где в трех комнатах жили три семьи. Из них один полковник, у которого был сын школьного возраста. Невнимание к делу улучшения жилья, низкая зарплата, которая в 1939 году была фактически равна зарплате 1929 года, объясняется тем, что огромные средства вкладывались в строительство новых промышленных предприятий и отчасти излишествами в служебных привилегиях элитной номенклатуры. Характерно, что в 30-е годы СССР экспортировала зерно и масло, когда потребности населения в этих продуктах полностью стали удовлетворяться только с 1935 года.
В те годы советских людей приучили на выборах в советские и другие органы не выбирать, а голосовать за намеченных свыше. В результате репрессий ВКП(б) к 1939 году уже не была партией единомышленников, а военизированной управленческой организацией. Членов партии, веривших в коммунизм и боровшихся за его осуществление, становилось все меньше и меньше, все больше и больше в партии стано
вилось членов, которые на словах и впечати говорили о коммунизме, но на самом деле в него не верили. При этом одни вступали в партию, чтобы реализовать свои возможности в жизни, другие, чтобы овладеть теми привилегиями, которые были у руководителей-партократов. В 1931 году из партии выбыли-исключили около одной четверти состава партии, как "примазавшиеся". Это было сделано в то время, когда члены партруководства не только не имели никаких материальных привилегий, но, наоборот, был партмаксимум и они получали меньше, чем на этой же должности получал руководитель беспартийный специалист. Партмаксимум был отменен в конце 20-х годов, и привилегии партийных руководителей нарастили в 30-ые годы высокими темпами. Специальные столовые и магазины, закрытые для рядовых покупателей, персональные автомашины, особняки, госдачи, повышенная комфортность при лечении и отдыхе, и, наконец, даже пакет с деньгами, необлагаемые налогами и скрытыми от посторонних в сумме, равной от 5 и даже 30 минимальных зарплат.
Несмотря на то, что в партии были верящие и неверящие в коммунизм, руководящие товарищи с разными степенями привилегий, ВКП(б) в своих решениях и действиях представляла собой хорошо слаженную и беспрекословно выполнявшая партийные решения и прославлявшая великого вождя товарища Сталина, культ личности которого все возрастал.
Заметим, что именно из тех, которые видели сталинские перегибы при коллективизации, кто видел, что многие руководящие партократы, имевшие возможность на практике показать правильность положения Карла Маркса о том, что при коммунизме будет "от каждого по способности -- каждому по потребности", на практике доказали, что такого коммунизма не может быть. Может быть только ленинская установка "коммунизм -- это советская власть плюс электрификация всей страны". При жизни Сталина, потеряв веру в коммунизм Маркса, никто не мог об этом даже заикнуться. Это было равносильно самоубийству.
"Суп" из противотанковой мины
Финны не жалели мин. Некоторые из их минных устройств оказались довольно хитроумными. Мы сразу столкнулись с минами-сюрпризами самых различных видов, с противопехотными минами, с неизвестной нам металлической противотанковой миной, которая, впрочем, взрывалась иногда и от тяжести человека.
Как ее обезвредить тут же, не сходя с места?
Во взрывателе мины и вокруг него наверняка имеется порошковый или прессованный тол. Плавленный тол не страшен. А вот прессованный... Значит, надо расплавить и прессованный тол, чтобы начать изучение неизвестных нам образцов мин.
Отыскиваем кухонный котел и укладываем в него найденные мины. Подвешиваем свою "кастрюлю" в котле побольше, обнаруженном в баньке финских пограничников. Заливаем оба котла водой. Топим баньку, пока и в большом и в малом котлах не закипает вода.