Припорошенные снегом плечи, хмурые брови, пронзающий взгляд.
— «не ходи», — донеслось в голове эхом.
— надо… не знаю почему, но мне надо….
— «плохо будет», — просит он, но уже не держит, не касанием, не взглядом.
Отворачиваюсь и начинаю взбираться на запорошенный снегом холм. Снежные хлопья в легком танце опускаются передо мной. В белесой дымке вижу высокую широкоплечую фигуру. Сердце пропускает удар. Деймон….
Подхожу почти вплотную. Рваный темно-серый плащ, высокие сапоги с металлическими бляшками, обтягивающие рельефные бедра штаны как вторая кожа, дуплет проглядывающий в дырах некогда дорогого плаща. Лицо скрыто в тени капюшона. наполненная каким-то унынием и грозоваым напряжением фигура.
— Дей…. — зову.
Как в замедленной съемке вижу, как мужчина оборачивается ко мне. Скидывает капюшон.
Не он..
Как жаль….
Но очень похож. Тот же волевой подбородок, прямой мужской нос, хищный разлет бровей, только лицо без шрамов и глаза темные как уголь. Впрочем, как и длинные воронова крыла, волосы, доходящие до середины груди.
Он улыбается мне. Белозубой улыбкой. Только вот от нее страшно. Она словно оскал.
Отшатываюсь от него и, спотыкаясь, падаю в снег, что хрустит под его ногами пока он приближается. Не могу подняться на ноги. Присаживается на корточки рядом, ко мне тянуться его пальцы…. Длинные, сильные кисти с выпирающими венами, аккуратные перламутровые ногти….
Я просыпаюсь.
Сердце заходиться, паника накрывает меня.
Вокруг темно, я не узнаю место, в котором нахожусь. Чьи-то руки сжимают меня все сильнее, придавливая к поверхности на которой я лежу. Начинаю кричать и вырываться, мой пленитель ложиться на меня всем телом, в попытке удержать.
— Девочка!! Адалин! Тише! Шеян, да пусти ты ее, она уже тебя боится… Смотри как долбанет тебе силой мало не покажется! И не смотри на меня так, я серьезно…
Знакомый голос возвращает меня в реальность, и тело силы покидают, обмякаю в чужих объятиях.
— так… хватит… Шеян, твои накопители уже светятся…. Менталисты они все, пришибленные. Чувствительные, эмоциональные… бабы вообщем… в любом случае… даже если мужиками рождаются… а она вообще совсем ребенок еще…. где тут у меня была одна… да… нет, не то…. зелье то забыли…. Что снилось то?
В домике стало в разы светлее и прижимавший меня к матрасу, набитому козьей шерстью Шеян слез с печки и отчаянно зажестикулировал перед агрономом. Тот по мере исполнения Шеяном своих замысловатых жестов открывал рот все шире и шире, не забывая глазки выпучивать. Потом плюхнулся на крепко сбитый табурет и такой вирш выдал, что я заслушалась и на ус намотала.
— урог…. Тот самый…. Предок…. Мать моя женщина…. Да знаю я, понимаю…. Как бы я не хотел, но придется….
Он отвечал на уже эмоциональные жесты Шеяна просто глядя перед собой. В пустоту.
— в чем дело? — я подползла к краю и уставилась на дядю Сему.
— ох, барышня…. На то мы призванные маги, что только у нас хватает сил спасать их мир, а потом мы сгораем как свечи.
— вы же не сгорели?
— кто сказал? — внимательно посмотрел он на меня и его выцветшие голубые глазищи вдруг окрасились алым, — не бойся. Знаешь, утро вечере мудрее. На-ка зелье и спать. Шеян, отбой.
Тот бодро заскочил на печь, вынуждая меня сдвинуться вглубь. В руки мене сунули кружку с отвратительно пахнущим чем-то и заставили выпить. Потом, снова не спрашивая разрешения, устроили, как было то удобно ему самому и через пару вздохов сон без видений опустился на мое сознание.
15.
Утро встретило меня проливным дождем и хмурыми мужчинами в маленьком домике посреди леса. Дядя Сема что-то читал у окна при зажжённой свече и записывал большим красивым пером заметки на листик. Шеян же, сидел на полу в углу у шкафа и что-то вырезал из деревянной чурки ножом. Сосредоточенно так, остервенело. На столе меня традиционно ждал кувшин молока и остатки мужского завтрака. Сбегав по малой нужде в чисто деревенский нужник, я словно душ приняла. Славно, но все равно не то.
Заметив у печки знакомый мне мешок, сиротливо прислоненный к беленой стеночке, радостно взвизгнула и вывалила все содержимое прямо на стол. Все тут. Рубашки, штаны, сапоги, белье, средства гигиены, поясок ученика лекаря с маленькими сокровищами (честно боялась не увидеть их никогда), черный удлиненный камзол без вышивки, но с длинным рядом серебристых пуговиц без тиснений и плащ с капюшоном, подбитый мехом. Как все уместилось в такой с виду небольшой мешок ума не приложу.
— вместительный у тебя мешок, — хмыкнул дядя Сема, развернувшись в кресле.
— можно баню? — подняла на него счастливый взгляд, вспомнив о небольшом домике в двух шагах от избушки.
— что нужно для счастья барышень, шмотки и салоны…
— помыться будет достаточно, — с надеждой взглянула на него.
— если так подумать, действительно, выглядишь ты хуже чучела что на опушке стоит или мертвяка месячного. Шеян, организуем?
Мужчина в углу сделал витиеватый жест и где-то словно в далеке я услышала тихое «ладно». Мысли? Его?
Несколько часов ушло на подготовку бани. В которую решили отправиться все, двумя заходами. Мальчики отдельно, девочки отдельно. Мне выдали корзину травяных настоев для мытья и растирания, самое настоящее махровое полотенце и веник внешне похожий на березу.
— эльфийки обожают мои снадобья, но я редко радую этих мерзавок. Так что, пользуйся, барышня.
С огромным удовольствием я напарилась, потом посидела в бочке с теплой водой и травяными настоями. Вымыла волосы и совершенно счастливая начала обтираться мягким зеленым полотенцем, когда заметила кое-что. Кое-что, что заставило меня чуть ли не босиком в одном полотенце нестись в избушку, где уже намытые мужчины готовили ужин. Быстро одев свою одежду и подхватив мокрую, выстиранную прежнюю, понеслась в дом.
— что…. Что с ним????!!! — ворвалась я в комнату.
Мужчины застыли на месте. Дядя Сема с ножом над доской с овощами, а Шеян с мешком своих вещей у печки.
— с кем? — отмер агроном не сводя с меня взгляда.
— с ним? — уже шепотом повторила поворачиваясь спиной и приспуская рубашку с плеч.
Дело было в том, что ярко алый, рубиновый дракончик на моем теле изменился. Он стал меньше, теперь он робко обнимал мои плечи крыльями, закрыв одним из них морду, а в отражении запотевшего зеркала я видела, что все его тело скукожилось, став меньше. Но ладно еще размер и унылая поза. Он стал словно покрытым инеем. Рубиновая чешуя покрылась голубым налетом, а кончик хвоста вообще был белым.
— барышня, — строго отозвался дядя Сема в ответ на мой импровизированный стриптиз, — оденься. Ты забыла, мы мужчины и мы не каменные, и мы все в лесной глуши. А еще мы не самоубийцы. Вот Шеян вообще с тобой на печке спит….
— но…
Под ставший в миг суровым взглядом, натянула на плечи рубашку и затянула шнуровку широкой горловины.
Средневековье какое-то.
— довольны?