Выудил из одеял меня чистый, парадно одетый в костюм Леголаса Мириаль. Серебристо серый кафтан с изящной белой вышивкой из лепестков, узорчатый пояс на бедрах с кинжалами и витой венец на лбу.
— не х… фига себе! Ты что эльф?
— он самый, крошка.
— Адалин, меня зовут Адалин. Но можешь звать меня Лина.
— красивое имя. Что значит? Не говори. Истинное значение имени должен знать только тот, кому ты готова доверить свою жизнь. Поняла?
— ага.
— иди, мойся, — подтолкнул меня к лохани.
— ты тут сидеть будешь?
— да, — уселся он в кресло.
— обалдел что ли?
— вот что за обращение к высокородному эльфу? А? что за непочтительность? — вздохнув, отвернулся от меня и стул развернул, — ко-то же должен помочь тебе с твоей одеждой. Хотя бы забрать ее. И вообще, запомни, для тебя я только врач. Я не посягаю на чужое. Мойся.
4.
Я так устала, что сил спорить больше не было. Молча разделась и залезла в горячую воду, сдавленно охнув. Натерлась лежащем, на специальной подставке мылом, пахнущим хвоей и мятой. Ополоснулась и стала вылезать. Завернулась в кусок серого полотна, когда в дверь постучали. Мир жестом указал в угол за дверью, где я и спряталась. Через несколько секунд в его руке оказался сверток и он распрощался с парой золотых монет. А еще через какое-то время мы вышли из комнаты. Вышел благородный эльф Мириаль Младший из Высокого Дома Валора лекарь адмирала его величества и его адепт Лин. Штанишки цвета шоколада теперь на мне были в пору, как и черные сапожки. Сверху была одета небесно-голубая рубашка длинной до бедра, расшитая белыми веточками по кромке, сверху на нее был надет чуть короче жилет на завязках. А поверх жилета одевался специальной конструкции капюшон. Выглядящий как снуд и капюшон вместе. Все это было темно-синего цвета. Талию опоясывал коричневый ремень с небольшим кинжалом и множеством сумочек и колечек для креплений. Капюшон мне Мир натянул на самый нос как всегда, наказав не светить шевелюрой странного цвета. И что им мое рыжее амбре не понравилось? Кстати, грудь мы укатали эластичным бинтом. Теперь в сочетании с складками капюшона и рукавами фонариками фигура казалась мужской. А я так гордилась своими формами…. Обидно как-то… как дракона то драконить теперь? Глазки строить только.
Мириаль чинно вступил в обеденную залу, я семенила следом, низко опустив голову. Небрежный жест с указанием стола. Там тут же поднялся на ноги Рольф, толкая локтём какого-то парнишку. Тот фыркнул, но отодвинулся.
— Лин! — холодный и строгий тон Мира заставил меня подскочить на месте, — я слежу за тобой.
Припечатал у всех на глазах.
— да, господин, — поклонилась, как учили.
Вот откроется моя сила… вот попляшешь у меня… Хотя…. И без нее попляшешь. А может не надо? Он же заботится.
В муках сомнений уселась за стол. Осмотрелась. Красивая залла, вся в мраморе и украшениях из камня. Огромный камин. Пять столов, один из которых на постаменте у огня. За ним расположились самые-самые. Мир среди них. Там же и хозяин. Крупный мускулистый мужчина с нечеловечески желтыми глазами и рыжими волосами, в ярком синем одеянии. Там же и «мой» крыластик. В рубиново красном. Держите меня семеро. Получаю ощутимый тычок в ребро и шипение.
— не пялься туда. Нельзя. Ешь, — Рольф сама любезность.
С трудом отвожу взгляд от главного стола, где в окружении во всю стреляющих глазками дамочек сидит «мой» мужчина. Он правда еще не знает, что МОЙ. Настало время изучить меню.
Стол весь заставлен кувшинами и блюдами с разной едой. В основном она вся очень жирная. Мясо и овощи в подливе. Подлива отдельно. Внимание привлекают только пироги. Они же без жирной подливы. Тихо спрашиваю Рольфа с чем пироги. Он смотрит на меня как на умалишённую и тыкая поочередно в каждый называет начинки. Потроха, ливер, печень, сердца. Даже не спрашиваю чьи. Как-то смотрела я по ночному каналу программу о кулинарных изысках подобного времени. Боюсь, ничего привычного для себя я не услышу и не найду. Среди пирогов затесался пирог с капустой и ягодный. Вот их я и выбираю, отрезая себе кинжалом, что мне выделили Мир. Рольф наливает мне в кружку вина, на мой молчаливый протест хмуриться и шипит, чтобы я вела себя как все. А все…. Эти все едят мясо с ножей, чавкают и пьют как сапожники. Куда мне до них. Молча принимаю правила игры. Буду делать вид, что пью.
Руками разламываю куски пирога и неторопливо ем. Как не странно вкусно. Голод дает о себе знать. И скоро я сдаюсь, быстро поглощая пироги редко посматривая по сторонам. Есть я и моя еда.
— попробуй, — Рольф пододвигает мне миску с подливой.
Сам в пример отламывает кусок от обычной буханки хлеба и обмакивает ее в соус. Я повторяю. Приятный чуть терпкий мясной соус. Вкусно. Парень, хмыкнув пододвигает тарелку мне и возвращается к болтовне с соседом слева.
Проходит время в зале тихо начинает играть музыка. Обвожу помещение взглядом, вновь натыкаясь на главный стол где Мириаль весело смеется, глядя на даму в алом платье, а «мой» мужчина внимательно с томной улыбкой на губах слушает соседку. «аррррр». И тут голубые глаза соскальзывают с серебряного кубка, что он рассматривал и впиваются в меня. Я позорно сбегаю на поиски музыкантов, которые находятся в специальном алькове под потолком. Как же во мне кипят эмоции. Я знаю и вижу его чуть больше суток. Это вообще мужик из чужого мира, в который меня непонятно почему занесло. Или вообще это может быть весьма реалистичный сон. Как такое вообще возможно. Но я жутко, до темноты в глазах и гнева жидким пламенем в венах ревную его. Ко всему. К этой разряженной курице, к этим существам, не знаю кто они, да даже к тому серебряному кубку, что сжимают нежно его пальцы. Странно это. Больше я не смотрю на него. Знаю, чувствую его взгляд. Изучает, наблюдает и улыбается той стерве. Еще раз странно. В жизни такого не чувствовала.
— Лин, — толкает под ребро Рольф.
Оказывается я сижу воткнув в буханку хлеба кинжал так, словно это как раз та красотка. Улыбаюсь и быстро отрезаю себе кусок и придвигаю следующий соус для дегустации. Хотя сытая.
Голоса со временем в зале становятся все громче. Народ повеселел, посыпались скабрёзные шуточки за столом. Такие же, как Рольф оруженосцы почувствовали себя свободней и развязней. Хотя я что говорить за другими столами тоже стало веселей. Алкоголь действовал неотвратимо. Я же сидела, подперев щеку рукой и ощущая себя совершеннейшим шариком. Стресс заела, и теперь меня тянуло в сон. Лениво водя по ободку пивной кружки, в которой все еще плескалась первая порция вина, я осоловело рассматривала пьяных соседей по столу. Они все чаще и все сильнее щипали, щупали и тискали зазевавшихся служанок. Многие из них были в полном восторге, но среди них мое внимание привлекла миниатюрная блондинка со спрятанными под чепец белыми как снег волосами. Одна из прядей выбилась из под чепца и струилась по темной ткани платья молочной рекой. Щеки ее были красны, а взгляд серых глаз затравленный, но с какой-то долей решимости. И очень скоро я поняла, в чем дело. Один из оруженосцев, крупный, нахальный, краснощекий бугай все стремился ее потискать. Его интересовала только она и на любого кто на нее смотрел он откровенно рычал. Она же мастерски уворачивалась от его рук. И в какой-то момент, когда казалось никто не видит, девушка высыпала в его кружку какой-то порошок. Я открыла рот, чтобы предупредить, но не успела. Он проглотил все вино и потребовал добавку. Поздно. Надеюсь, он завтра будет жив. Вечер становился интересней.
Главный стол я игнорировала напрочь, хотя кожей чувствовала его взгляд, что порой скользил мимо и огненной вспышкой задевал меня.
Время шло, ряды праздновавших редели. Уходили то парочками, то по одиночке. Видимо пройдясь по закоулкам замка можно было бы накрыть многих. Бугай все не успокаивался и в этот раз превзошел сам себя. Схватив девушку начал насильно ее тискать, та отбивалась как могла и в итоге вылила на него вино. Тот опешил и замахнулся.
— руку опустил, — не выдержала я.
Что-то такое было всегда в моих словах, когда я настолько злилась, в детдоме все кто был трусоват предпочитали уйти с дороги, а те, кто был слишком глуп, нарывались дальше. Разнимали нас всем учительским составом. Благодаря Антонине Сергеевне мои звериные замашки переросли в определенные навыки. Я перестала наносить сильные травмы, научилась проучивать без синяков и крови. И сейчас видя насилие над слабой девушкой внутри все вскипело.
— не лезь. Это обычное дело, — зашипел Рольф.
Я лишь перевела на него взгляд, а парень явно больше меня по габаритам нервно сглотнул.
— сладкий, ты не понял? — повторила я зарвавшемуся, что уже успел отвесить девушке пощечину.
Он замахнулся еще раз и я метнула свой кинжал. Попала как всегда в цель. Резные деревянные наконечники, украшавшие спинку стула. Аккурат возле его уха. Мысленно поаплодировала себе. Девушку он отпустил. Скорее от удивления, чем от страха. Плохо, я осталась без оружия. Потому смахнула крошки с деревянной тарелки ленивым жестом. Авось пригодиться. Девушка, воспользовавшись моментом, отскочила от него на несколько шагов. Переведя на нее взгляд, пока парнишка отходил от шока, похлопала по скамейке рядом.
— иди ко мне, крошка, — подражая ленивым интонациям Мира, — не обижу.
— Лин! — зарычал Рольф, предчувствуя провал задания.
— че ты сказал, заморыш лекарский? — отошел от шока амбал.
Девушка метнулась ко мне и так тесно прижалась всем телом к моему боку, что я почувствовала себя реально всемогущей. Хотя это не так. Меня ждут целая серия разборок. С этим бугаем, с Рольфом и Миром. Просили быть незаметной… Не вышло. Чуток.
— дама теперь со мной, — улыбнулась я.
— Изольда, моя, — зарычал он.
— я никогда тебе своего согласия не давала, — осмелевшая девушка выглянула из-за моего плеча, — а ему даю!
Она сделала в воздухе пас и на кончиков пальце у нее щелкнули искры. О, как! Прикольно.
— ты попал, — шепнул Рольф, пряча лицо в руках, — а я пропал. Не видать мне плаща советника.
— прорвемся, — выдохнула я ему, а затем повернулась к девушке, — чтобы ты не сделала, это было зря.
— как… я… ты…. Же… я согласна лечь с тобой…. — зашептала она мне в ухо, пока я не сводила взгляда с бугая.
Нашла ее руку и сделала то, что не ожидала сама от себя. Провела от перетянутой груди, которую все равно не утянешь до мужской вниз по животу к отсутствующей выпуклости в паху. Она отдернула от меня руку как ошпаренная. Повернувшись, взглянула ей в глаза.