Сказав это, повернулась к нему спиной и пошла к огню. Хоть ветер и не смог раздеть меня, но холод все же смог пробраться сквозь мою многослойную одежду… Войлочные ботиночки все же нехотя, но пропустили колкий мороз.
— Свежа и колка, как мороз и стужа, — смеясь, сказал он мне в спину.
— Мне холодно даже слышать твой голос, Арслан, — бросила я, — закрой ставни, может быть поможет от сквозняков. Тут жуткий холод. Как тут вообще можно жить? Можно мне на ночь снова в гроб, а для верности его в камин на угли поставить? Ты сильный и мощный дракон, перетащишь? М?
Ответом мне была тишина. Он видимо выжидал. А мне было плевать.
Я поставила на пол свой кубок и протянула руки к огню. Могла бы, засунула их в самое пекло. Все же я слишком сильно замерзла. Слишком.
— Отойди от огня, ты стоишь слишком близко, — не выдержал он, а следом за этим услышала как ставни закрываются, — ты могла и сама закрыть их. Неужели твоя сила тебе не подвластна?
— Зачем? Раз они были в такой мороз распахнуты, значит так и должно было быть. Тогда любопытство не потянуло бы меня на балкон и я не увидела прекрасно срежесированное представление с тобой в главной роли. Ты прекрасен, спору нет, но есть тот, кто сердцу моему милее. Так что фиг тебе, а не золотая рыбка, Арслан, — бросила я ему через плечо, все так же продолжая греться у огня.
— Откровенно говоря, мне жаль этого юнца, — его голос раздался очень близко к моему уху, а сильная рука обвилась вокруг талии и он просто переставил меня, чуть приподняв над полом, — упрямая, своевольная и слишком сообразительна для женщины.
— Завидуй молча, — фыркнула, недовольная сменой позиции и похолоданием.
— Отужинаем? — обратился он ко мне, протянув руку. Галантно и царственно одновременно.
Пока я была занята согреванием своего замерзшего тела, он успел обмотать вокруг своего пояса какой-то плед или что-то в этом роде. Прикрыл и стыд, и срам, а так же перестал смущать одну занятую мирайю — меня. Хотя, на мой вкус, Арслан был слишком идеален. Стать и фигура у них похожи, как ни как родственники, прекрасный генофонд. Но шрамы…. эта сеточка белесых штришков на теле и лице делали Деймона еще прекрасней, в своей небрежной не идеальности. Он один такой идеальный в своей не идеальности. Все как мне надо. Правда, я до знакомства с ним и не знала что именно мне надо… Но это уже совсем другая история.
— Пожалуй, — кивнула я, ощущая как никогда вес короны на голове.
Чинно мы вступили в столовую. Еще одни декорации к готическому триллеру в стиле фэнтези. Золоченые подсвечники, огромный камин с ревущем в нем пламенем, длинный стол. Длинный настолько, чтобы мы были на расстоянии, но не достаточно, чтобы быть слишком далеко от собеседника. Идеальный стол для важных переговоров.
Именно они и ждали меня впереди.
Девушки, что помогали мне собраться после сна, прислуживали нам. Мне. Дракон жестом отослал Эйси, приказав сосредоточить свое внимание на мне. Сам отрезал себе кусок мяса, налил вина, подвинул интересующие закуски. Полностью «самообслужился». Я же была окутана заботой султ. Как-то даже неловко стало. Играть в эти куклы надоело быстро, и получив на тарелке приемлемую порцию для ужина, я попросила их оставить нас наедине.
Кивнув с легкими улыбками на губах, девушки скрылись, искренне считая, что оставляют нас наслаждаться обществом друг друга. Как дракона и его мирайю. «Любовь-морковь» и все такое.
Подобные мысли не были приятны мне. Отросшие за время безделья ноготки скреблись о ладошку.
Хотелось броситься в атаку. Рвать, метать, отстаивать свое право на все и вся. Но! Мой оппонент был занят мясом. Бесполезная трата сил с моей стороны, была бы, начни я разговор первой. Поэтому пересилив себя, я занялась ужином. Да так увлеклась, что долгое время для меня ничего не существовало, кроме, мяса, местных гарниров и закусок. Кубок с коктейлем сделал вечер не таким мрачным.
— Мрачновато тут, — обведя погруженную в полумрак пышно обставленную столовую, произнесла я, когда первый голод был утолен, — страшновато. Так и ждешь, что из шкафа выпрыгнет кто-то или из-за угла выползет зомби. Гроб этот…. в нем конечно прекрасно спится, но посреди спальни выглядит жутко.
— И что ты предлагаешь? — лениво спросил мужчина на том конце стола.
— Побели потолок. Не знаю… Покрась стены в белый. Тут слишком темно.
— Эти стены видели слишком много смертей, — отправляя в рот кусочек произносит он и пронзает взглядом, — Тут веками стояла непроглядная тьма. Она впиталась в стены и камень этого места. Именно в этих стенах рождались юные драконы рубинового рода. В этих стенах умирали мирайи. Именно в этих стенах родился и он, твой дракон. Тут погибла его мать, затем за ней ушел и его отец, как достойный дракон. Деймон строит новое гнездо. Это лучшее решение. Эти стены помнят слишком много горя и боли. В этих стенах живет проклятье.
— Сам виноват, — пожала я плечами, вспоминая слова богини. Я не поддамся…
— Не буду отрицать. Тебе придется потерпеть. Возможно, немногим позже, я задумаюсь о смене обстановки в твоих комнатах. Если это будет необходимо.
Говорит так, словно я тут навечно. Ох…. Я от бабушки ушла, я от дедушки ушла и от тебя серый волк уйду.
— Все эти смерти — твоя вина.
— Да, — ухмыляется он, глядя в мои глаза, — бывает. Немного просчитался.
— Так легко говоришь об этом.
— Почему нет?
— Потому что твои амбиции привели к тому, что сейчас происходит. И я не про угасающий род рубиновых драконов.
Он прожевал свою еду, запил глотком вина и поставив локти на стол, чуть подался вперед и подарил мне пристальный и такой колкий взгляд.
— Ну нет… Адалин, не стоит делать из меня злодея. У меня было время подумать и о своей вине, и о долге перед Аланой, и родом, и драконами в целом. И поверь мне, есть то, что в чем я готов признать свою вину, но брать ответственность за весь драконий вид я не собираюсь. Драконы сами виноваты в исходе мирай. Есть много способов унизить и предать мирайю и без того, чтобы отдать ее жизнь в жертвенном кругу. А Алана… хм, — хмыкнул он довольно, чуть прикрыв глаза, — всегда была горяча и страстна. Нрав огненный, а ум холодный как клинок. Прекрасна во всех своих проявлениях. Многое ей не нравилось в статусе души дракона уже тогда. Она переиграла всех. А сейчас то, что мне казалось незначительным тогда, переросло в то, что вызывает сейчас во мне лишь гнев. Я давлю в себе нутро своей уже не драконьей сущности, чтобы не начать разорять их гнезда и избавлять прекрасных дев от мучений. Чтобы не выпотрошить на глазах у драконов, которым прежде переломаю все лапы и крылья, их обожаемых султ. Служанок и компаньонок, выращенных алчными родственниками, чтобы порабощать волю дракона. А потом на их глазах выпить всю жизнь до капли из мирайи. Освободить нежное создание от мук и агонии в которой она живет под драконьим крылом. И смотреть как бьется в своей собственной агонии дракон, понимая на смертном одре, что было в его жизни самым ценным. Я буду держать их всех на границе жизни и смерти. Буду смотреть как они мучаются и как в этих мучениях очищаются от скверны алчности и лжи. Знаешь, я горжусь каждым своим потомком. Каждый из них ушел следом за своей душой, своей женщиной. Никто из них не сомневался. Никто не совершил той ошибки, что сделала меня тем кем я являюсь.
Чем больше он говорил, тем больше «накалялся». Тьма сгустилась вокруг нас. Темно-бордовый туман окружил стол. Казалось, что я плаву на корабле посреди мрачного кровавого моря. Это уже не декорации к готическому фильму…. Я в мистическом ужастике. Я хочу проснуться.
К концу речи, он уже был на ногах и возвышался надо мной. В его глазах полыхало пламя.
Я же вжалась в спинку стула и дышала через раз.
— Ты меня пугаешь, — произношу продираясь через страх. Он весьма убедительный маньяк.
— Не бойся. Пока ты со мной, ничего не бойся, — он отодвинул что-то из посуды и присел на край стола, в опасной близости от меня. Коснулся костяшками пальцев скулы, погладил кончиками пальцев щеку и подбородок. Нагнулся и выудил мою руку из складок плаща, который я так и не сняла. Раскрыл ладонь, погладил линии на ней, — рядом со мной ты в безопасности. Я сделаю все, чтобы иномирная сила не свела тебя с ума и не уничтожила раньше срока.
— А потом?
— Потом посмотрим. Твоя жизнь зависит не от меня, моя королева, а того, кого ты так опрометчиво ты оставила в ночи. Это знаешь ли… унизительно. Но..! Лишь осознавший ценность своей души дракон останется в живых.
Ясно. Заложница и жертвенная коза на алтарь его безумных планов. Что не говори, но горбатого могила исправит. И этот… и он рассуждает о ценности мирайи. О том, что ее надо оберегать и защищать. О постулатах драконов, которые вещают о том, что чужая мирайя неприкосновенна, очень удачно позабыл или умолчал.
— Я начну с него, с моего потомка. Ему решать канет рубиновый род в небытие или нет. А потом займусь ими всеми. Или может быть совмещу полезное с приятным. Еще не решил окончательно.
— У тебя не хватит сил справится со всеми ними, — цежу, тщетно пытаясь вытянуть свою ладонь.
— Со мной Бог. Со мной сам Дракон. Я его кнут и я его бич. Я — кара на их непокорные головы. И в моих силах многое. И в моих руках ты. Королева. Козырь Мии, — он нагнулся и поцеловал мою ладонь.
— А… Слушай… руку мою отдай! Ни к чему эти лобзания. Ну серьезно. Ты знаешь, я знаю, что все эти танцы с бубном вокруг меня и разыгрывание роли соперника потерпели фиаско. Не нужная я тебе как женщина, а ты мне не нужен. Так что давай не будем разводить тут….. все это…. - приложив значительные усилия я вытянула свою руку и тут же спрятала ее и под плащ, ко второй, украдкой отерев место поцелуя о ткань одежды.
— Если желаешь, — произнес он окинув меня плотоядным взглядом, — хотя, признаюсь, ты многое теряешь.
— Ну да, конечно. Себя не похвалишь, никто не похвалит. Знаешь, я не нужник для твоих плотских желаний. Могу тебе порекомендовать двоих в этих стенах. Бери обоих, это вполне соответствует их планам. Пусть наперебой пробуют то, что я потеряла.
— Это те девицы, которых я тут не увидел? Прогнала? Почему?
— Прогнала. Я не слишком красива и статна на их вкус. Не хочу разочаровывать девушек. Опасаюсь правда, что проснусь завтра с несварением или еще с какой-нибудь гадостью.
Хмыкнула, а дракон в лице изменился. Обратив все свое внимание на мои тарелки он моей же вилкой (вдруг я не доела? Своя же есть!) перепробовал все, что я ела.