Обед кончился, Пьер ел с аппетитом. Но когда мать наливала ему красного вина, и поднимала стакан, и с особым значением глядела на сына влажными глазами, у него кусок застревал в горле. Его взор блуждал по комнате. Он помедлил на циферблате; было три часа. Четыре раза большая стрелка... - так думал он. Это ему придавало мужества. Он поднял свой бокал и чокнулся, быть может, слишком звонко: "За радостное свиданье, матушка!" Его голос изменился и посуровел. И он быстро поцеловал, как бы боясь вновь поддаться слабости, маленькую женщину в бледный лоб.
После обеда они бродили вдвоем по берегу реки. Им почти не встречались прохожие. Никто не мешал им говорить друг с другом. Но разговор часто прерывался. Пьер высоко держал голову, не вынимая рук из карманов, и рассеянно смотрел большими голубыми глазами на мерцавшую от зноя реку и на фиолетовые склоны другого берега. Госпожа Дюмон заметила, что в аллее, по которой они шли, листья все желтели и увядали. Кое-где они даже падали на тропинку, когда один листок хрустнул у нее под ногой, она испугалась.
- Близится осень, - тихо сказала она.
- Да, - пробормотал Пьер сквозь зубы.
- Но мы чудесно провели лето, - продолжала госпожа Дюмон почти смущенно.
Ее сын ничего не ответил.
- Мама, - не обернувшись к ней, промолвил он, - передай милой Жюли мои приветы, хорошо? - Он умолк и покраснел.
Мать улыбнулась.
- Об этом можешь не беспокоиться, мой Пьер. Жюли была юная кузина, к которой маленький кавалер
был неравнодушен. Он часто гулял у нее под окном, играл с нею в мяч, дарил ей цветы и носил - чего не знала даже госпожа Дюмон - фото кузины в левом нагрудном кармане мундира.
- Жюли тоже уедет из дома, - сказала мать, радуясь, что удалось завести разговор с сыном на эту тему. - Ее пошлют в английскую школу или в Sacre-coeur... - Вдова знала своего Пьера. Его утешало, что и той, которую он обожал, сужден подобный жребий, и в глубине души он упрекал себя за свое малодушие. С ребяческой живостью фантазии он уже готов был забыть о долгих месяцах учебы.
- Но когда я приеду домой на рождество, ведь Жюли вернется?!
- Конечно.
- И ты пригласишь ее к нам, дорогая мамочка, на рождество, правда?
- Она уже дала согласие и обещала мне, что загодя отпросится у своей матери.
- Чудесно! - ликовал мальчик, и глаза его сияли.
- Я красиво уберу тебе елку, и если ты будешь хорошо себя вести...
- Обещаешь... новый мундир?
- Кто знает, кто знает, - улыбалась госпожа Дюмон.
- Дорогая мамочка! - воскликнул юный герой и, не стесняясь, стал прямо на аллее осыпать госпожу Дюмон бурными поцелуями, - ты такая добрая!..
- Но только веди себя хорошо, Пьер, - сказала мать серьезно.
- И еще как! Буду учиться...
- С математикой, как ты знаешь, у тебя дела неважные.
- ...Все будет отлично, вот увидишь!
- И не простужайся, скоро погода станет холоднее, всегда тепло одевайся... Ночью укрывайся одеялом как следует, чтобы не раскрыться!
- Не волнуйся, не волнуйся!
И Пьер снова начал вспоминать об отпуске. Ему приходили на ум такие шутки и забавы, что мать и сын смеялись от всего сердца. Вдруг он вздрогнул. С церковной башни хлынул гулкий колокольный звон.
- Пробило шесть, - сказал он и попытался улыбнуться.
- Пойдем к кондитеру.
- Да, там продают вкусные трубочки с кремом. В последний раз я их ел, когда мы ездили за город с Жюли...
Пьер сидел на тонконогом складном стульчике в сводчатой комнате кондитера и уписывал сладкое за обе щеки. Вообще-то он был уже сыт и иногда, проглотив кусок, должен был глубоко вздохнуть, но ведь он придет сюда не скоро, и вот он опять ел.
- Меня радует, что у тебя, малыш, хороший аппетит, - сказала госпожа Дюмон, прихлебывая кофе из чашечки.
Пьер все ел и ел.
Вдруг на башне пробили часы.
- Полседьмого, - пробормотал отпускник и вздохнул. Его желудок был страшно переполнен. Теперь надо идти
в казармы...
И они пошли. Был теплый августовский вечер, в деревьях аллеи шелестел приятный ветерок.
- Тебе не холодно, мама? - бездумно спросил малыш.
- Не беспокойся, дорогой.
- А что будет с Белли? Белли был маленький пинчер.
- Я наказала горничной ходить за ним, она дает ему вкусно поесть и водит гулять...
- Передай Белли привет от меня, пусть он ведет себя хорошо... - Он пытался шутить, но голос его прерывался.
- Ты ничего не забыл, Пьер? - Вдали уже возник серый, однообразный фасад казармы. - Твой сертификат?
- Не забыл, мама.
- Ты должен еще сегодня доложить о прибытии?
- Да, сразу же.
- А завтра ты уже опять учишься? - Да!
- И ты напишешь мне?
- И ты тоже, мамочка, прошу тебя! Сразу же как вернешься.