хорошо - мне не очень: заработал мало. Вариант Б. Я этот приступ лечил неправильно - не
умышленно, конечно, но ошибся или не знал, как надо. В результате развился инфаркт, вот
его-то я уже лечил правильно и доставил больного в больницу. Это уже четвертая категория -
2500. Больному хуже - мне лучше: больше заработал. Вариант С. Мало того, что я не
совладал с приступом стенокардии, я еще и с инфарктом обошелся не слишком
квалифицированно, довел больного до кардиогенного шока, фибрилляции, остановки сердца, проводил нечто реанимационное - и все безуспешно, мой пациент умер. Зато у меня - вызов
пятой, высшей категории, и заплатили мне по высшей ставке. Не знаю, как ему, а мне
хорошо.
В стоимость вызова не заложено такое понятие, как ЭФФЕКТ терапии, то есть
главное, ради чего мы существуем. Учитывается лишь ЧТО делал, а не результат твоих
действий.
Само собой, вряд ли найдется врач, который будет умышленно нечто подобное
творить. Но для равнодушия, халатности, неквалифицированности - простор. И дает его
хозрасчет.
Взглянем на сей хозрасчет с другой стороны. Если я успеваю за смену на 14-15 вызовов, а
Агеенко только на 5-6, справедливо ли платить нам одинаково? То есть суммировав
стоимость всех вызовов и разделив на всех поровну, мы получим жалованье. И выходит, что
половину жалованья для Агеенко заработал я.
Долой эксплуататоров, за что боролись?!
Ну, а вдруг... при таком подсчете баланс окажется отрицательным? То есть все вместе
мы не заработаем столько, сколько стоят все наши вызовы. Вывод: значит, есть лишние
бригады, надо срочно увольнять лишних. И кого же в первую очередь? Вот, скажем, есть у
нас доктор Милюков - здоровяк лет шестидесяти , превосходный, опытнейший врач. И есть
уже известная дура Агеенко, коей до пенсии еще два года. Кого из них? Ну, мы же
гуманисты: Милюков уже имеет право на пенсию, ему и уходить, Агеенко надо же надо дать
доработать, она же человек. А те, кого она угробила и угробит, не суть человеки, они лишь
объекты труда.
Вот вам Сцилла и Харибда нашего "скоропомощного" хозрасчетного бытия.
Итак, сегодня 15 февраля, наш день, афганский. Почему пятнадцатое? Конец
афганской войны, наш праздник. У моего отца 9 мая, День Победы. А у нас победы не было -
и слава богу. Мы празднуем просто окончание войны.
И ни слова о "скорой". На сегодня эта тема закрыта.
Сегодня с утра мы сидим у Пешкина и пьем. Жена его тоже чтит эту нашу традицию, знает, что это на весь день. И, чтоб не мешать, ушла к родителям.
Мы - это Серега Пешкин, Вовка Клячин, Стас Карацуп, я и, конечно же, Пашка.
Вместе служили, вместе и воевали в одной и той же ДШБР - десантно-штурмовой бригаде и
живем тоже рядом, в одном и том же военном городке. Кроме Пашки - помните, тот обитает
в Краснодаре, но 15 февраля - это святое, может не может, а приползает ежегодно.
Начинается игра-представление.
- Господа офицеры, прошу разрешения представить коллегу - мой друг, однокашник
по академии и тезка Владимир Шуля-табиб!
- В Афгане был? - сурово спрашивает Пашка.
- Само собой, - оскорбленно поднимаю плечи я, разве я привел бы не афганца. -
Начмед бригады, был рядом с нами в Джелалабаде.
- То-то я гляжу, вроде знакомый! - радушно улыбается Серега. - Прошу! Стас, стакан
гостю!
- Знакомьтесь, Шуля, - облегченно вздыхаю я. - Наш бессменный тамада Павел
Клюев, бывший командир танковой роты, капитан, ныне...
- Безногий на ногах и импотент с метровым х...! - протягивает руку Пашка.
Так он представляется только в нашей компании и больше нигде. И хохочет.