Из уст в уста передавалась эта фраза.
Бой рокотал, приобретая все больший накал.
Там, где становилось невыносимо трудно, появлялся Куников.
- Держитесь, ребята! - подбадривал он бойцов. - Мы сражаемся за Родину! Нам отступать нельзя. Помните девиз защитников Москвы - ни шагу назад!
Наша штурмовая авиация, возглавляемая Героем Советского Союза майором Ефремовым, поддерживала десантников, нанося бомбовые удары по неприятельским боевым порядкам.
В небольшой воронке от авиабомбы наскоро устроился прибывший вместе с нами артиллерийский корректировщик лейтенант Николай Воронин. Он по радио направлял огонь береговых орудий на самые напряженные участки. Несколько часов немцы вели непрерывные атаки. На наши позиции летели тысячи снарядов, мин и авиационных бомб. Смерч огня и раскаленной стали бушевал над небольшим клочком земли, захваченной и стойко удерживаемой черноморцами.
И вдруг наступило затишье. Мы недоумевали - в чем дело?
Оказывается, гитлеровцы в это время устанавливали вдоль переднего края репродукторы. Прошло двадцать минут, и из них на ломаном русском языке послышались слова нелепого обращения к личному составу отряда. Желая облечь абсурд в тогу здравого смысла, вражеские пропагандисты начали с того, что отдали должное мужеству и отваге русских моряков... "Но дальнейшее сопротивление бессмысленно, - хрипели репродукторы. - У вас нет патронов, нет воды и пищи... Что станет с вами и вашими ранеными собратьями? Одумайтесь! Дальнейшее сопротивление все равно не имеет смысла".
Далее диктор вещал о том, что немецкое командование, дабы избежать напрасных жертв с обеих сторон, предлагает морякам сложить оружие и в обмен на это гарантирует им жизнь. На обдумывание нам предоставлялось десять минут. Сигнал согласия - белый флаг.
- Если вы проявите ненужное упрямство, - захлебывались репродукторы, немецкое командование распорядится одним ударом сбросить вас в море и растоптать. Тогда пощады пусть не ждет никто.
Снова воцарилась тишина.
Минута, вторая, третья... Вот со стороны, где лежали наши раненые, сначала очень тихо, потом все громче и громче, зазвучала знакомая всем песня о Севастополе:
И если, товарищ, нам здесь умирать,
Умрем же в бою, как герои.
Ни шагу назад нам нельзя отступать.
Пусть нас в эту землю зароют.
Песня крепчала, набирала силу и могучим многоголосым эхом повторялась над боевыми позициями советских десантников. Не успели смолкнуть ее слова, как окрестности огласились гулом снарядных разрывов. Взревели моторы немецких танков. Начался новый, еще более мощный штурм. Однако и на этот раз врагу не удалось сокрушить черноморцев.
Краснофлотец Ювеналий Серов в период нового натиска гитлеровцев оказался в окружении. Рядом с ним находились три раненых товарища. Серов отстреливался из пулемета, поворачивая его ствол то в одну, то в другую сторону. Совсем близко разорвалась граната. Пулемет вышел из строя. Краснофлотец получил серьезное ранение в правую руку.
- Врешь, не возьмешь! - выкрикнул Серов и подполз к ящику с трофейными гранатами.
С трудом откинул скрепившуюся присохшей краской крышку. Нащупал длинную деревянную ручку. В ее торцевом отверстии виднелся тугой узелок окончания взрывного шнура. Перед броском его надо выдернуть, как учили на занятиях перед высадкой. Раненый боец стал левой рукой метать гранаты в наседавших врагов. Взрывные шнуры вырывал зубами. До прихода подкрепления он удерживал дом и спас раненых товарищей.
На митинге, проведенном перед самой отправкой десанта, коммунист Александр Ширшов горячо поддержал предложение товарищей агитировать в бою не только словом, но и делом. За два дня неравной схватки с противником он лично уничтожил двенадцать вражеских солдат и офицеров. Трижды был ранен, но не покинул поля боя.
Один из наших лучших агитаторов, любимец всего отряда одессит Владимир Сморжевский потерял счет истребленным гитлеровцам. После каждого удачного выстрела, когда вражеский солдат или офицер падал, сраженный его пулей, никогда не унывающий Сморжевский произносил:
- Пардон... Кто следующий?
"Следующий" не заставлял себя долго ждать. Сморжевский разил и разил их наповал.
Вечером 5 февраля Ц. Л. Куников в письме, адресованном командиру Новороссийской военно-морской базы Г. Н. Холостякову, писал: "Старший краснофлотец товарищ Сморжевский истребил лично за два дня боев 27 фашистов, из них - четырех офицеров. Уничтожил пулеметный расчет. Он просит передать вам трофейный пистолет, взятый им сегодня в бою".
В этот же день бессмертный подвиг совершил коммунист Михаил Корницкий. Во время уличных боев в Станичке группа десантников оказалась отрезанной от основных подразделений отряда. Гитлеровцы бросили в бой три танка, один из которых Корницкий тут же подбил. Два других повернули назад. Вражеская пуля задела смельчака. Кольцо окружения сжималось. Боезапас подходил к концу:
- Надо идти на прорыв, - решили моряки.
Легко сказать... Попробуй пробиться, когда единственный проход накрепко блокирован.
- Прощайте, товарищи! - поднялся Корницкий. - Я проложу вам путь из окружения.
Обвязав себя гранатами, он, превозмогая боль, вскарабкался на стену и прыгнул с нее на ошеломленных появлением окровавленного, моряка немецких пехотинцев. Гранатный взрыв смешался с воплями ужаса. Многие гитлеровцы упали, сраженные осколками. Воспользовавшись моментом, десантники устремились вперед и вырвались из кольца окружения.
В эту ночь мы получили солидное подкрепление, на плацдарм высадилась 255-я бригада морской пехоты. На рассвете 6 февраля немецкое командование подбросило на линию огня новые подразделения пехоты. Атаки последовали со все возрастающей силой. На десантников шли танки и самоходные установки. Били и били орудия и минометы. Над плацдармом непрерывно висели вражеские бомбардировщики. На отдельных участках противнику удалось вклиниться в боевые порядки наших подразделений. Моряки молниеносно переходили к рукопашным схваткам, и враг не выдерживал - откатывался назад. Так продолжалось до конца дня.
Через двое суток тут высадилась и 83-я бригада. Вновь прибывшие с ходу заняли оборону и вскоре, начав наступательные операции, значительно расширили плацдарм. Они, как никто, понимали и могли по достоинству оценить беспредельное мужество бойцов отряда, которые трое суток вели неравную схватку с немецко-фашистскими войсками.
"Краснофлотцы и командиры отряда майора Куникова! - писал личный состав бригады морской пехоты полковника Потапова. - Мы, краснофлотцы и командиры 255-й бригады морской пехоты, восхищены вашим мужественным сражением с фашистскими оккупантами.
Вы обеспечили плацдарм для высадки десанта морской пехоты. Мы выражаем вам чувство великой братской благодарности...
Братья, мы пришли вам на помощь и клянемся, что начатое вами дело освобождения города Новороссийска доведем до конца. В ближайшее время город снова будет советским!
Да здравствует свободолюбивый советский народ!
Да здравствует Коммунистическая партия!
Да здравствует наша великая Родина!"
На предыдущих страницах рассказано лишь о немногих эпизодах боев, в которых проявились лучшие духовные качества воинов, возглавляемых майором Куниковым. Список подлинных героев можно продолжить. Это командиры: Антон Бахмач, Григорий Слепов, Николай Тетеревенко, Иван Жерновой, Иван Ежель, Игнатий Потапов, Николай Воронкин, Владимир Катещенков, Алексей Лукашов, Иван Гребенщиков, Алексей Рыбнев; старшины и рядовые: Сергей Колот, Николай Алешичев, Владимир Вартанов, Петр Головко, Владимир Егоров, Алексей Левин, Капитон Плакунов, Отарий Джайяни, Георгий Волков, Иван Диденко, Александр Красюк, Виктор Климов, Михаил Ляшенко, Владимир Новожилов, Петр Смирновский, Иван Чугуевец, Василий Толстых, Степан Ткаченко, Дмитрий Хохлов, Василий Чернов, Алексей Шутов, Дмитрий Яицкий, Иван Макаренко и многие, многие другие. В тяжелые дни испытаний на самых опасных участках находились наши медицинские сестры Нина Марухно, Зинаида Романова, Лидия Верещагина, Надежда Лихацкая, Галина Воронина, Ольга Жерновая, Мария Виноградова, Любовь Щетинина. Они не только оказывали раненым необходимую помощь и выносили их под огнем с поля боя, но и, когда требовала обстановка, сами становились в ряды сражавшихся и с оружием отбивали бесчисленные атаки врага.
Мне довелось стать очевидцем незабываемого случая, который произошел в полдень 6 февраля. Под огнем неприятеля мы с Куниковым достигли участка наиболее ожесточенных вражеских атак. Десантники вели меткую стрельбу из автоматов, конечно, одиночными выстрелами. Метали гранаты. Поражало, что по соседству царило относительное затишье.
- Странно, - с удивлением проговорил майор К уников, - почему они не стреляют? Да, да... Почему? Взгляните, немцы идут на них в атаку!
Действительно, около взвода гитлеровцев шло на позиции черноморцев. Мы с Цезарем Львовичем стремглав кинулись на этот рубеж.
- Почему не открываете огонь? - резко спросил Куников у оказавшегося поблизости краснофлотца Матвеева.
Тот молчал.
- Я спрашиваю, почему?
Немецкая цепь между тем приближалась.
Не теряя времени, я схватил лежавшие подле Матвеева трофейные гранаты и начал их метать а надвигавшуюся лавину неприятельских боевых порядков. Потом лег за сиротливо стоявший трофейный пулемет и открыл огонь.
- Так в чем же дело? - снова спросил майор, когда опасность миновала.
- Не изучали, - с сожалением ответил Матвеев,, указывая на отбитое у немцев оружие.