Мы вернулись в лес.
Первое, что я и Грог сразу посетили, было место, где охотники столкнулись с предателями. За время нашего отсутствия здесь ничего не изменилось. Ни новых врагов, ни падальщиков, ни демонов. Тела лежали ровно так, как их оставили. Старые следы двух космодесантников хаоса тоже вели сюда.
Я огляделся.
— Видимо, те трое пошли по следам своих товарищей, когда те не вернулись, — поделился я подозрениями. — И встретили охотников.
— Сейчас всё соберём?
— Нет, на обратном пути.
Мы отправились дальше по следам уже тех трёх космодесантников, внимательно прислушиваясь как к округе, так и к собственным чувствам. Но по итогу вышли на пустую вытоптанную поляну. В одном из мест была чёрная полоса травы, которая пожелтела по краям. Даже сейчас здесь ощущалось странное, немного давящее чувство, вызывающее беспокойство.
Я присел у чёрной полосы травы и потрогал её рукой, но та практически сразу рассыпалась в пыль, которую подхватил ветер. Глядя на это место, я ощущал неприятное ощущение надвигающейся опасности — остаточный эффект после открытых порталов или разрывов, который ещё некоторое оставался после них. Это было связано с энергией, что выходил из подпространства и оставалась висеть, будто смог, пока полностью не развеется.
— Теперь мы знаем, что он закрыт, — прогудел Грог.
— Да, — негромко ответил я.
И признаться честно, это к лучшему, так как заглянуть в подпространство, это в девяти из десяти случаев сойти с ума от того безумия, что ты там можешь увидеть. Космодесантников от подобного защищают импланты и психическая обработка, а у нас теперь не было ни того ни другого нет. Про психическую обработку я знаю, потому что чувствую влечение и возбуждение, чего обычно не должно происходить.
По крайней мере, можно было порадоваться тому, что на одну проблему у нас было меньше. Теперь можно вернуться и забрать всё, что можно было потом использовать для ремонта активной брони, а трупы предателей спрятать.
По нашему возвращению в поместье Барбинери охотников уже не было. Когда мы возвращались, я видел целых четыре военных корабля, которые держали курс от поместья к границам диких земель. Подозреваю, что именно там спасённые и сидели.
Об этом же нам сообщили у входа.
— Улетели. Их забрали военные и охотники, — ответил хмуро человек в военной форме, глядя на нас с подозрением.
— Давно?
— Полчаса назад, — бросил другой солдат взгляд на часы.
— Ясно, — кивнул я. — Открывайте ворота, мы разгрузим грузовик и отгоним его подальше от поместья.
И пока одни открывали ворота, мужчина, что смотрел на нас с подозрением, поинтересовался:
— А вы кто, парни?
— Гости достопочтенной госпожи Барбинери. Вас должны были пре…
— Да, предупредили. Но я про это, — кивнул он на Грога в активной броне, на что я лишь покачал головой.
— Меньше знаешь, меньше будешь мучиться от кошмаров, — сразу отрезал я.
Мой ответ ему не понравился.
— Парень, я сразу предупреждаю…
— Не надо меня предупреждать, — спокойно, но твёрдо перебил я его. — Если бы мы действительно хотели твоей госпоже зла, это поместье, — кивнул на дом, — уже бы здесь не стояло.
Он смерил меня взглядом. Ему должны были рассказать уже, какую бойню мы здесь устроили. Но мы для многих чужаки, которых они не знают, как и не знают, чего от нас ожидать.
Более того, кого эти люди видят перед собой? Хилого подростка, который не выглядит как тот, кто действительно способен что-то решать?
Здесь возраст играл большую роль. Или ты видишь взрослого бывалого солдата, который сразу вызывает уважение и надёжность одним своим видом. Или ты видишь молодого парня, подростка, ещё и хилого, который выглядит так, будто пороха не нюхал. Таких людей подсознательно воспринимаешь ниже и слабее себя. А значит и с подозрением.
Это равносильно новому командующему в армии, которого никто не знает, и который по всему ещё и молод. Солдаты будут подчиняться, но уважение… оно родится к командиру после боя, когда тот действительно докажет, что достоин этого места. Потому что уважение рождается заслугами.
Я мог на доступном физическом уровне объяснить, что к чему, но ограничился словами. Нам с этими людьми ещё работать.
— Ты видишь автомат в своих руках? — кивнул я на оружие. — Это мы его привезли сюда. Ты видишь автоматы в руках других людей? Это мы их привезли. Видишь вон ту спаренную автопушку, которая выглядывает из окна? Это мы её привезли. Всё, чем вы сейчас защищаете свою госпожу — наше оружие. Возможно, в следующий раз нам придётся поработать вместе, но пока придержи свой гонор при себе, солдат.
И, толкнув его плечом, пошёл к поместью.
Он так ничего мне и не сказал в ответ, хотя я чувствовал взгляд на своей спине.
Разгрузив все наши находки и заперев их на ключ, я отправился прямиком к Марианетте, с которой надо было обсудить ещё кое-что. И ни капельки не удивился, встретив в проходе Лику, которая всем видом пыталась мне показать, как она злится.
— Я к госпоже Барбинери.
— Я провожу, — ответила она кратко, крутанулась на месте и повела, ни разу не обернувшись.
Раньше эта девушка бы говорила без умолку, но сейчас сохраняла гордое молчание. Дула щёки, смотрела на меня исподлобья, говорила нарочито холодно и без каких-либо эмоций, постоянно поглядывая на мою реакцию. Девушка сменила тактику.
Дал бы ей уже шанс.
Подозреваю, что здесь не обошлось и без Марианетты. Скорее всего, девушка действует так настойчиво с её приказа.
Да она и сама тебя хочет!
Хочет. Но действует по приказу, чтобы получить желаемое. Но здесь я решаю, когда и кто что получит. Когда придёт время, всё будет.
Я так никогда не увижу ваших детишек…
Будто меня волнует мнение ереси.
Меня отвели в комнату Марианетты. Ту самую, где мы в прошлый раз обсуждали положение дел. Только сейчас она сидела за столом, что-то усердно записывая с очками на носу.
Едва я вошёл, она подняла голову и мягко улыбнулась.
— Грант, рада тебя видеть живым и здоровым.
— Могло быть иначе, госпожа Барбинери? — поинтересовался я, войдя внутрь.
— Могло. Ведь, как я понимаю, это ты встретил тех охотников и вывел их из леса, верно? — она указала рукой на один из стульев, предлагая сесть. — Они очень много расспрашивали о загадочном солдате в чёрном и большом металлическом рыцаре.
— Надеюсь, это осталось тайной?
— Я очень хорошо умею притворяться глупой женщиной, что ничего не понимает, — ответила она мне хитро. — Твоя тайна — тайна нашей семьи и не покинет её уже ни при каких условиях, пока мы работаем вместе.
— А когда перестанем?
— Хорошие отношения никто не отменял, — ответила Марианетта с невозмутимым видом. — Я всегда придерживалась того, что отвечаю людям добром на добро.
— А злом на зло?
— Зависит от ситуации. Но ты пришёл ко мне не по поводу философских вопросов, не так ли? Хочешь узнать, как продвигаются дела с нашими предприятиями? — она отложила очки и ручку в сторону. Хотя очки ей очень шли.
М-м-м… кому-то нравится постарше?
Она вряд ли старше моего реального возраста. Учитывая, что нашу молодость продлевали генетическими манипуляциями.
— Давайте тогда с предприятий, — предложил я.
— Пришли деньги, — улыбнулась она. — Удивительно, но все разом и так много, сколько наша семья не видела уж очень давно. Отчитались все.
— Проблемы?
— Всё было настолько гладко, что я даже удивилась. Хотя мне стоило немного уточнить, что когда я просила выяснить, почему они так мало приносят денег, то не имела в виду допрос. С пристрастием, — на последнем слове она улыбнулась, погрозив мне пальцем. — Скажи ты мне просто, что происходит, и я бы их уволила, наняв новых.
— Я понял вашу просьбу немного иначе. Прошу прощения, — чуть поклонился я.
— Ничего-ничего, Грант. Давай обойдёмся без поклонов, так как теперь мы партнёры и… возможно, теперь мы зависим от тебя гораздо больше, чем ты от нас. К тому же иногда правильно показывать, кто здесь главный.
— Не вышло бы так с Крансельвадскими.
— С ними что так, что так бы подобное вышло, поэтому ничего страшного.
— Тогда хорошо, — кивнул я. — Я зашёл по поводу одного деликатного вопроса.
— Лика? — улыбнулась Марианетта.
— Нет, не Лика. Деньги, — немного подумав, я решил ввести её в курс дела. — Вы уже, наверное, знаете, что у нас есть определённые проблемы с местным криминальным элементом по прозвищу Смотрящий.
— Вы упоминали его при мне, — кивнула она. — Я слышала, что в городе сейчас идёт криминальная война. Только не говорите, что вы участвуете в ней.
— Боюсь, что мы участвуем в ней. Но мы не преступники, госпожа Барбинери. Просто однажды оказались не в том месте и не в то время, узнав, что не должно было становиться достоянием общественности. Как вы понимаете, криминал всегда убирает свидетелей.
— А с вами у него этого не получилось.
— Верно. Нам не нужен грязный бизнес, мы не преступники. Мы не метим на какие-то вымышленные территории влияния и так далее. Просто Смотрящий решил, что в его силах вершить судьбы простых людей, а мы показываем, насколько он не прав.
— Как я понимаю, тебе нужны деньги? Сколько? — склонила она голову набок. — Или нужна защита нашей семьи?
— Не совсем. Даже наоборот. У меня есть деньги. Но теперь их надо как-то реализовать. Отмыть, если говорить прямо.
— Отмыть деньги? — чуть удивлённо переспросила она, взглянув на меня иначе. — Много у вас?
— Я не могу сказать точно, но несколько миллионов точно есть. Однако из-за законов государства мы не можем ими воспользоваться, так как это сразу вызовет вопросы. Они сейчас лежат мёртвым грузом, и их как-то надо ввести в оборот.
— Через нас.
— Верно.
Марианетта задумчиво постучала пальцами по столу, глядя куда-то в окно.
— Деньги… — повторила она задумчиво. — Для начала мне надо узнать, как много их, потому что крупные суммы будет сложнее отмыть, чем небольшие. Чтобы ты понимал, для крупных домов или семей это не проблема, так как у них огромный оборот, в котором никто не заметит лишних миллионов. Или если была война и кто-то на правах победителя присвоил чужие сбережения. Но мы маленькая семья…
— Я понимаю. Поэтому спрашиваю, сможете ли или нет?
— Думаю, учитывая предприятия, мы сможем скрыть часть суммы. Ещё часть суммы выдать за накопления семьи или результат фиктивной продажи чего-либо самим себе. Но всё будет зависеть от суммы, которую нужно сделать чистой, Грант.
— Тогда я принесу деньги, — встал я со стула. — А там вы уже решите, как правильно поступить.
Правда, денег пришлось тащить четыре сумки. Грог хорошо обобрал клуб, который мы посещали. Думаю, Смотрящий больше не будет там складировать деньги. Хотя мы его сожгли, так что при любом раскладе ему придётся искать новое место.
В доме Барбинери нашлась даже счётная машинка, которая быстро пересчитывала пачки денег. По итогу мы насчитали десять миллионов с мелочью разными купюрами. Чуть меньше, чем в прошлый раз, но всё равно ощутимо. Но для обычного человека, так как Марианетта, узнав сумму, облегчённо вздохнула.
— Это отмыть мы сможем, — кивнула она.
— Ввести в банковскую систему?
— Верно. Вам нужна карта?
— Желательно бы.
— Мы сделаем отдельный счёт на имя семьи, и дадим вам доступ к ней. Если вы, конечно, доверите нам ваши деньги.
— А есть повод вам не доверять? — приподняла я бровь.
— Нету, — улыбнулась Марианетта. — Уж чего-чего, а обманывать тебя или твоего друга у меня в планах нет. Хотя я очень надеюсь, что ты всё же согласишься и выполнишь мою просьбу по поводу Лики.
— Выполню. Если она не будет такой назойливой.
— Хорошо, — кивнула Малианетта, хотя её глаза откровенно смеялись.
— Ещё вопрос по поводу людей. Вы будете нанимать новых?
— Я думаю над этим, Грант. Вводить новых людей в семью всегда опасно, а в нашу её и сложно. К тому же многие мужчины вернулись из армии помочь нам, поэтому пока у нас есть, кому защищать поместье. На первое время.
— И всё же на вашем месте, госпожа Барбинери, задумался над этим вопросом, — настоятельно посоветовал я. — Мало солдат никогда не бывает.
На следующий день ранним утром мы распрощались.
Так как все грузовики были утеряны, а те, что остались, были в пулевых отверстиях, обратно было решено ехать на бронированном джипе. Он был явно не предназначен для перевозки таких грузов, как активная броня, однако выбора особого не было.
И проблема была не с вместительностью. Джип был достаточно длинный. Мы сложили задние сиденья, спилили бронелист, отделяющий кабину от багажника, и активная броня отлично вошла внутрь, если Грог будет лежать и сидеть согнувшись.
Проблема была с массой.
Перед отправкой мы предварительно поэкспериментировали. Машина жалобно заскрипела подвеской и значительно просела. Нижние колёса ушли под крылья, однако машина автомобиль мог ехать. Но теперь с трудом разгонялся, даже ещё медленнее, чем грузовик. Подозреваю, то тем самым мы можем сломать подвеску, однако выехать из диких земель надо было. На носу было начало последнего учебного отрезка, после которого будут экзамены и университет.
Попрощавшись, мы выехали ранним утром и отправились в обратный путь, прихватив с собой оружие. Я старался ехать как осторожно, так и быстро, однако эти понятия при таком перегрузе сильно конфликтовали между собой. Поэтому на каждой сильной кочке я слышал, как скрипит машина и шоркают о крыло колёса.
На своём пути в диких землях мы встречали лишь военных и охотников в особо большом количестве. То и дело у обочины стояли грузовики с солдатами, бронемашины, танки и армейские джипы. Людей был так много, что я невольно сравнил это с деревней Озёрная около блокпоста, где на выходных весь лес кишел людьми.
Видимо, после произошедшего с группой охотников, государство решило перестраховаться и устроить зачистку леса. Однако таким количеством весь лес не зачистишь, поэтому, скорее всего, речь идёт о местах, где была повышенная концентрация демонов и вдоль дорог к немногочисленным населённым пунктам.
По небу то и дело пролетали военные корабли, которые, видимо, доставляли солдат в отдалённые участки или же просто зачищали области с воздуха.
А будь здесь Империя, он бы выжгла этот лес, а после бомбила его через каждые несколько суток, особенно во время прорыва.
Блокпост тоже был переполнен. Выехали мы покойно, но на въезд образовалась длинная вереница из армейских машин разного типа. Здесь было настолько оживлённо, что у нас не стали проверять документы, лишь махнув рукой и пропустив. Солдатам явно было не до этого.
— Это не поможет, — поделился мнением Грог.
— Да, — согласился я.
Это как лечить симптомы, а не болезнь. Сейчас они уменьшат концентрацию демонов, однако на дальних рубежах их как было много, так и останется. Что ещё хуже, при следующем сильном прорыве история банально повторится.
Но это была их проблема на данный момент, не наша.
К тому же, едва мы покинули территорию диких земель, за нами тут же увязался хвост из двух легковых автомобилей. Мне не надо было приглядываться, чтобы понять, кому они принадлежат. И такие попутчики мне были не нужны.
— Хвост, — сообщил я Грогу.
— Сколько?
— Две машины, обе чёрные, прямо за нами.
— Не оторвёмся?
— Не теперь, — покачал я головой. — Надо сбросить их с хвоста.
— Понял.
Грог кое-как сел, поудобнее перехватив градомёт автоматного типа. Даже несмотря на высоту кабины, он не мог полностью сесть. Учитывая, в какой позе ему сейчас приходилось находиться, это выглядело немного комично, однако выбирать не приходилось.
Я начал немного сбавлять ход, выбирая место, где сбросить их с хвоста. У джипа была специальная кнопка дистанционного открытия багажной двери, поэтому я сам мог решить, когда начать атаку. И в тот момент, когда дорога опустела, а видимость позволяла сразу заметить приближение кого-либо, я щёлкнул переключателем.
Механизм сработал, багажная дверь начала открываться, и я резко сбросил скорость, дав по тормозам. И в это мгновение салон заполнил грохот очередей градомёта и запах пороха.
Первая машина попыталась увернуться, едва завидев угрозу, но Грог не промахнулся. Она резко свернула на обочину, чего не успела сделать другая, продолжая ехать прямо, но результат для обеих был одним и тем же.
Через стёкла заднего обзора я наблюдал, как реактивные снаряды пробивают лобовое стекло, сначала одного автомобиля, потом другого, превращая в фарш всех, кто находился внутри. Первый автомобиль так и скатился прямо в канаву, что шла вдоль дороги, смяв капот. Вторая пыталась дать по тормозам, но после очереди Грога, просто покатилась вперёд.
Я тут же вдавил педаль газа, и джип с громким рёвом начала разгоняться, оставляя за собой машины преследователей. Вторая машина так и продолжала катиться по дороге, пока окончательно не остановилась на середине.
Хвост был успешно сброшен. Но я понимал, что Смотрящий не оставит попыток нас убить, и где-нибудь на дороге может оказаться засада. Но трасса отсюда к городу была единственной, другой объездной рядом не было, лишь дальше. И я не сильно верил, что он рискнёт устроить покушение на трассе, по которой то и дело ездили как простые машины, так и военные.
Собственно, я его недооценил.
Мы проехали около двух часов, прежде чем ловушка захлопнулась.
Я внимательно вглядывался в саму дорогу, в лес вдоль неё, но заметил засаду лишь в самый последний момент. В тот самый, когда прямо перед нами внезапно выскочил человек и выбросил на дорогу ленту.
Я отлично знаю, что это такое — шипы. Проедь по ним и пробьёшь покрышки, после чего далеко не уедешь. А учитывая нашу скорость и то, как близко их перед нами выбросили, я просто не успел ничего сделать. Будь впереди Грог со своими датчиками, он бы наверняка заметил засаду, однако он просто физически не мог извернуться в машине, чтобы смотреть прямо.
На полном ходу автомобиль проехался по ним, и мы почувствовали, как машина слегка подскочила, жалобно заскрипев. Но это была не проблема, колёса должны были выдержать прокол.
Проблема произошла, когда на нас с обеих сторон дороги в это же мгновение обрушился шквал огня.
Пули застучали по корпусу, словно маленькие молоточки. Стёкла, что боковые, что лобовое тут же стали матовыми, покрывшись белыми лунками от пуль и трещинами, которые полностью перекрывали обзор.
Корпус выдержал град пуль, хотя я слышал, что где-то пули всё же пробили бронекапсулу. Но стёкла такого шквала огня не выдержали. Я едва успел пригнуться, как на меня посыпалась стеклянная крошка. Пули влетали в салон, сшибая всё на своём пути, разрывая обшивку и кроша пластмассу. Пару осколков резанули по мне.
Но даже так машина ехала. И когда казалось, что мы вырвались, раздался очень знакомый хлопок. Я его слышал только вчера, когда сам пользовался гранатомётом. И будто в подтверждение моих догадок капот машины взорвался яркой вспышкой.
Машину слегка подкинуло, и руль едва не вырвало из рук. Удар был такой силы, что меня бросило на руль. Мы как будто врезались в столб на полном ходу. Стекло из белого стало в то же мгновение чёрным.
Будто этого мало, ещё один удар пришёлся куда-то в зад, в районе заднего левого колеса. В это же мгновение я на какое-то оглох. Ощущение было будто по голове ударили молотком. Дышать стало сложно. Машину слегка занесло.
Ощущение было как от ударной волны — видимо, если первый заряд попал в двигатель, который поглотил выстрел, второй как раз-таки пробил бронекапсулу как раз в районе Грога.
Машина ещё продолжала катиться вперёд, когда справа от нас прогремел третий взрыв. Это был уже, по-видимому, не гранатомёт, а простая бомба. Я увидел лишь вспышку на обочине, когда мы проезжали мимо. Взрыв я практически не услышал, но прочувствовал его в полной мере. Все внутренние органы внутри меня содрогнулись.
Машина покачнулась, привстав при всём своём весе на два левых колеса. Правый борт смяло так, что двери вогнуло в салон, посрывав вообще всю отделку кабины. Джип продолжил катиться вперёд, пока не съехал с дороги в кювет, где и замер, уткнувшись бампером в землю.
Последствия неудавшегося покушения были мне уже знакомы. На какое-то мгновение я перестал вообще что-либо понимать. Весь мир то темнел, то вновь светлел, было сложно понять, в сознании я или нет. Во рту появился неприятный привкус крови. В ушах стоял громкий звон, который глушил. Голову рвало от боли.
Это была контузия, которую я не раз получал во время битв. И учитывая их старательность, мне очень повезло.
Не повезло им, так как из багажника, несколькими ударами выбив заднюю дверь, выполз злой Грог. Злой и с градомётом, не говоря уже о визорах, которые спокойно могли найти любую цель. Может это даже и к лучшему, что мы попали в западню — более красноречивого послания, насколько безнадёжны его попытки и положение придумать было сложно.