— Да, мой сын рассказывал о вас, — окинул старик взглядом меня с ног до головы. — Лучший по математике, победитель олимпиаде. Вы очень заметная и очень занимательная личность, юноша, что иногда может выйти боком.
— Не сказать, что я бы хотел подобного, господин Крансельвадский. Просто так выходит.
— Я бы на вашем месте был бы чуть-чуть спокойнее и рассудительнее. Молодые всегда хотят всегда и сразу, но это до добра не доводит. Я знаю по себе, уж поверьте. Поэтому лучше несколько раз подумать, прежде чем толкаться локтями. Прислушайтесь к совету старика.
— Непременно.
— Занимаетесь чем-нибудь?
— Учусь. Общаюсь с Марианеттой.
— О, так вы уже на «ты», это очень мило, — посмотрел он на неё. — Рад, что для вас жизнь продолжается, госпожа Барбинери. Как говорится, не стоит зацикливаться на прошлом.
— О, не беспокойтесь об этом, — ответила она с улыбкой. — У меня большие планы на будущее.
— Рад это слышать. Что касается вас, юноша, то я слышал, что ваша прошлая встреча с моим сыном прошла не очень удачно.
— Да, он не постучался в дверь, когда пришёл к нам. Я лишь немного напомнил ему о правилах приличия. Не более.
— Немного? А вы дерзкий молодой человек, — заметил старик. С его сухих губ не спадала улыбка.
— Не могу сказать про себя того же, господин Крансельвадский. Я живу, учусь, отстаиваю свои интересы, не более, — покачал я головой.
— Такие люди пригодились бы в любой семье.
Намёк на присоединение к ним? Да, но я вижу по его глазам, старик понимает, что я никогда на это не соглашусь.
— Я уже нашёл семью, в которой я пригожусь, мистер Крансельвадский.
— Брабинери? — бросил он взгляд на невозмутимую Марианетту.
— Именно.
— А вы не боитесь, что с вас спросят за содеянное, молодой человек? В этом мире любой поступок имеет последствия.
— Тогда бы я предпочёл знать, сколько в вашей личной гвардии людей, господин Крансельвадский.
— Зачем это? — я смог даже заставить его немного удивиться. Хотя ответ был банален.
— Чтобы потом не пришлось созваниваться с вами при пересчёте всех желающих спросить, — ответил я невозмутимо.
Повисла тишина, после которой он рассмеялся.
— Ваш язык остёр, молодой человек, остёр, — погрозил он пальцем.
В этот момент вмешалась Марианетта.
— Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, господин Крансельвадский, но нам надо ещё поприветствовать других гостей.
— Да-да, я понимаю, понимаю… — закивал он. — Тогда не смею вас больше задерживать, госпожа Барбинери. Хорошего вам вечера, надеюсь, что мы ещё пообщаемся.
— Непременно, — кивнула она ему и подхватила меня за локоть, намекая, чтобы я уводил нас отсюда. Мне повторять второй раз было не обязательно.
Я повёл Марианетту прочь от старика, чувствуя себя странно. Она молчала, пусть и выглядела столь же безмятежной, как и прежде, будто не разговаривала с теми, кто приложил руку к разрушению её семьи.
— Ты хорошо держался, — негромко похвалила она меня.
— Там не было ради чего держаться, Марианетта, — ответил я. — Просто старик, просто борзая семья.
— Борзая семья, — рассмеялась она. — Так это ты видишь?
— Я другого не понимаю. Как вы можете улыбаться им после того, как они сделали подобное с вашей семьёй и пытались ещё и ограбить?
— Игра. Это всё игра, Грант. На людях ты улыбаешься, приветствуешь всех, желаешь здоровья, а за спиной грызёшься и дерёшься. Приходится следовать правилам, чтобы не скатиться в анархию.
— Это всё лицемерие.
— Естественно, — не стала она отрицать. — Будь уверен, что у меня было не меньше желания наброситься и выцарапать им глаза, чем у тебя. Но надо ходить с гордо поднятой головой, и показывать, что тебя ни капельки не трогают их попытки задеть. Гордость и достоинство.
— Мне сложно связать гордость и достоинство с этим обществом, — ответил я, окидывая взглядом зал. — Зачем они подошли к нам?
— Посмотреть на тебя, — просто ответила Марианетта. — Оценить, взглянуть на твой характер, на твоё умение держаться. Это очень важно, ведь всё всегда зависит от главы семьи.
— Я не глава вашей семьи.
— Но ты нас защитил, а значит именно ты стоишь между мной и их семьёй. Умеешь ли ты держать себя в руках, будешь лебезить или говорить чётко и прямо. Показываешь страх или уверенность — это очень важно, чтобы понять, чего ждать от тебя. Да и думаю, что главе Крансельвадских было просто интересно лично взглянуть на того, кто едва не забрал у него среднего сына.
— У нас будут проблемы?
— Рано или поздно они точно будут. Но сейчас Крансельвадским требуется собрать силы, оценить угрозу и решить, стоит ли с нами вообще связываться. С одной стороны, на их репутацию бросили тень, что может плохо сказаться на попытке создать собственный дом. С другой, потери могут перевесить все преимущества. Поэтому оценить тебя, будешь ли ты сразу готов вцепиться им в горло, почувствовав угрозу своим интересам, для старика было важно.
— Он оценил?
— О, он хорошо тебя оценил, — рассмеялась она.
Мы ходили медленно по залу, где Марианетта показывала мне присутствующих. Она знала здесь почти всех. Рассказывала, кто чем занимается, какое имеет влияние в обществе и с кем мне стоит познакомиться, а кого избегать.
— А ты не хочешь с ними поздороваться? — поинтересовался я.
— Это будет выглядеть неловко, если я буду к каждому подходить и здороваться, не находишь? Будто бегаю по залу и пытаюсь подольститься, ища поддержки. Нет, мы не за кем не бегаем, у нас есть гордость, и с кем надо, мы поздороваемся. К тому же у нас есть ты.
— Я?
— Ты, — кивнула она с улыбкой. — Ты вызываешь интерес у людей, а потому они точно захотят лично с тобой перекинуться парочкой слов. А теперь… так, видишь тех дам, что стоят вместе?
Я нашёл взглядом группу женщин, человек семь, что переговаривались между собой, бросая на нас косые взгляды.
— Да.
— Надо подойти к ним и поздороваться. Оставишь меня с ними, пожалуйста?
— Не думаю, что они хотят нашего общества.
— Дело не в том, что они хотят. Дело в том, чтобы ты должен показать. Показать, что у тебя всё хорошо, что ты не сломлен и полон сил. Никто не должен видеть твоей слабости, потому что как ты себя покажешь, так к тебе и будут относиться.
— Даже если все знают, что ты не можешь дать сдачи?
— Ну… сейчас-то это не так, — улыбнулась Марианетта. — Сейчас у меня всё хорошо, я полна сил и стремлений. Будущее ждёт, как говорил мой муж.
Её умению двигаться вперёд несмотря на то, что она потеряла всё, вызывало уважение. Как и то, что Марианетта продолжала улыбаться в лицо всем тем людям, которые её ненавидели.
Я отвёл её к женскому обществу, которые по большей части пытались оценить меня, а не её.
— Господа, — кивнула она. — Рада видеть всех вас в добром здравии.
— Госпожа Марианетта, — кивнули они в ответ, не спуская с меня глаз.
— Позвольте представить. Мистер Роковски. Очень целеустремлённый и перспективный молодой человек.
— Перспективный? — улыбнулась одна из них. — Марианетта, не уж то тебя потянуло на молодых?
— Ох, Алиси, скрой свою зависть, — рассмеялась она, отмахнувшись грациозно рукой. — Мы лишь работаем вместе.
— Над чем же? — улыбнулась другая.
— Над всем, — ответила та весело.
— Грант… Грант-Грант-Грант… Я где-то о вас слышала, — одна из присутствующих внимательно вглядывалась в моё лицо.
— Наверное, оттуда же, откуда и все. В полиции ошиблись и вместо опасного преступника задержали меня, а потом долго извинялись, — ударил я наперёд.
— Полиция? А вы опасен, молодой человек.
— Не опаснее коварных женщин, госпожа, — слегка поклонился я, и женское общество на пару с Марианеттой рассмеялись.
Все женщины смотрели на меня заинтересованным взглядом. Одна даже подмигнула мне. Но я чувствовал себя, как человек, которого растянули на операционном столе и хотят вскрыть ради интереса.
И тем не менее Марианетта смогла завладеть их вниманием, позволив мне ретироваться. И если быть честным, то я чувствовал себя куда спокойнее и увереннее в мужском обществе, чем в женском. Ещё в Империи я уяснил для себя одно — женщины были не менее коварны, чем хаос. У нас были женские ордена, как Дочери Войны. И пусть они были слабее орденов космодесантников, это не мешало соперничать с другими на равных.
— Давно мы с тобой не виделись, Марианетта, — улыбнулась одна из присутствующих. — А потому рассказывай, что за юноша рядом с тобой?
— Мой деловой партнёр. Я наняла его помочь мне по поместью.
— Такого молодого?
— Дело не в молодости, а во внутреннем стержне, — улыбнулась она.
— Так-так-так, о каком именно стержне идёт речь? — подалась вперёд одна из женщин с коварной улыбкой. — Я что-то упустила?
— Ой, молчи ты, — задвинула её обратно на место другая, но сама же и подалась вперёд. — И как? Между вами… ну… есть что-то?
— Бизнес.
— Это так теперь называется? — пошутил кто-то, и все рассмеялись. Кто-то, пряча улыбку за веером, кто-то в ладошку, кто-то открыто.
Улыбнулась и Марианетта.
— Просто бизнес. Мне не хватает людей в поместье, а он из тех, кто умеет находить нужных людей и контролировать всё, несмотря на возраст. Из него вырастет хороший человек семьи.
— Ну раз это просто бизнес, может позволишь мне… с ним пообщаться? — улыбнулась одна из женщин. — Мне нравятся юные и пробивные.
— Нет, не позволю, — с улыбкой ответила она.
— Скучно… — вздохнула женщина. — Но я, будь тоже одинокой, присмотрелась бы к нему, несмотря на возраст. Мало ли что получится…
Марианетта бросила взгляд на Гранта, который сейчас общался с другими. Вроде и молодо выглядит, но даже не скажешь, что ему семнадцать лет. Слишком уверенно, по-взрослому держится. Не отводит взгляда, говорит прямо, и не убегает от проблем. Как её покойный муж. Будь Грант постарше, и она вполне могла бы влюбиться в него…
— У нас деловые отношение, — повторила Марианетта, но уже непонятно, для самой себя или для других. — Не хочу примешивать к делам личное, так как это плохо заканчивается.
— Как скажешь, как скажешь… — сдалась та.
И Марианетта поспешила сменить тему. В конце концов, ей хотелось узнать последние новости, и кто, как не у них она могла услышать последние слухи. И тем не менее каждый раз Марианетта ловила себя на том, что бросает в сторону Гранта взгляд.
Я наблюдал издали, как Марианетта беседует с женщинами, о чём-то смеётся и даже, кажется, спорит.Иногда к ним подходили мужчины, но судя по тому, что я видел, женщины без проблем одерживали верх над одинокими собеседниками, заставляя тех смущаться и с улыбкой оправдываться.
Страшная сила.
Я тоже не остался без внимания. То и дело, какая-нибудь пара между делом подходила ко мне, чтобы познакомиться поближе. Не положено было среди аристократов вот так подходить к простолюдину первыми, иначе это бы выглядело, что они все идут чуть ли не на поклон к нему. Однако интерес был куда сильнее, потому все как один делали вид, что подходили к столу с закусками и как бы между делом заводили со мной разговор.
— Не Роковски ли это, о котором так много говорят на этом вечере? — улыбнулась женщина, подошедшая вместе со своим мужем. Начинали разговор именно женщины, видимо, исходя из того, что женщинам позволительно проявлять любопытство.
— Да, — в ответ я всегда кланялся, как и положено. — Грант Роковски, приятно с вами познакомиться.
— Я Зирия Пирси, — кивнула она.
— Фадей Пирси, — кивнул её муж. — Мы наслышаны о вас, мистер Роковски.
— Надеюсь, что только хорошее, хотя плохое вы, наверное, тоже уже слышали.
Мужчина улыбнулся.
Марианетта упоминала их. Это свободная семья аристократов, которые поднялись за счёт строительства. Не самые крупные подрядчики, не сравнить с теми же Шнейрдентами, которые выполняют госзаказы, строят небоскрёбы или какие-то объекты для важных людей. Их уделом было строительство частных домов, отдельных заказов, тех же ангаров или складов и простых жилых многоквартирных домов.
Такое знакомство было полезно.
— Да, плохого мы тоже о вас наслушались. Но о ком не распускают грязные слухи в наше время, не так ли? Учитесь в гимназии Гагарина?
— Да. Мне улыбнулась удача поступить туда.
— А с госпожой Барбинери вас многое связывает? — спросила Зирия.
— Мы деловые партнёры, пусть для многих это выглядит иначе. Я помогаю ей в улаживании… некоторых деликатных вопросов.
— Да, мы наслышаны… — мужчина многозначительно взглянул на Крансельвадских. — Хорошо, что у неё появилось крепкое мужское плечо, на которое можно опереться. Сейчас одному, будь то мужчина или женщина, сложно удержать семью, особенно в тех условиях, где она живёт.
— Да, есть такое, я заметил.
— Чем занимаетесь? — поинтересовалась его жена беззаботно, пусть у меня и было стойкое ощущение, что они работают в паре.
Здесь каждая семейная пара работала вместе, между делом интересуясь мной, поочерёдно спрашивая, чтобы это не выглядело, будто один из них слишком любопытный и пытается всё вызнать.
— Разным, — пожал я плечами. — Конкретно в данный момент я помогаю госпоже Барбинере защитить поместье от изгнанников из прорыва. Вы, наверное, наслышаны о происходящем.
— Наш сын работает охотником. Мы слышали, там была страшная трагедия. Такие потери… — кивнула она. — И раньше охотники гибли, гибли целые группы, однако поговаривают, что там всё было совершенно иначе. Времена страшные…
— Уверен, что наше государство в надёжных руках, когда их защищают такие ответственные люди, — я взял два бокала, после чего протянул семейной паре, после чего взял ещё один. — За вашего сына. Благодаря таким людям мы и держимся.
— Хорошо сказано, — кивнул мужчина.
Мы чокнулись и отпили мерзкое пойло.
Пусть я и не принимал в прошлой жизни особого участия в подобных мероприятиях, но был не настолько туп, чтобы не сложить два и два и понять, как стоит себя вести, что стоит говорить и как расположить людей к себе. Комплименты, подчёркнутое уважение, вежливость — залог хорошего отношения. А отношения с теми, кто строит, стоило поддерживать.
— Уверена, он скоро вернётся обратно, — улыбнулась она. — А то я уже устала от бессонных ночей.
— Уверен, что всё будет хорошо, — кивнул я. — А чем вы занимаетесь?
— Строительство, — ответил мужчина с толикой гордости. — Мы не самые крупные подрядчики, однако без работы не остаёмся.
— Поместья, ангары? — спросил я.
— Всем подряд. Зависит, что конкретно вас интересует, — кивнул он.
— Допустим, поместье.
— А вам нужно построить поместье? — поинтересовалась Зирия.
— Восстановить. Поместье Барбинери. После визита Крансельвадский там требуется ремонт, — вздохнул я наигранно.
— Что ж. Не премину предложить услуги нашей строительной фирмы, — улыбнулся мужчина, достав из кармана визитку и протянув мне. — Думаю, мы сможем помочь в этом вопросе.
— Примерно благодарен вам, господин Пирси, — чуть поклонился я.
— Не стоит, бизнес есть бизнес, молодой человек, а мы всегда ищем новых клиентов. Глядишь, и мы станем хорошими знакомыми.
— Я на это надеюсь.
Это было лишь одно из полезных знакомств, которые я сегодня приобрёл. Ещё одна семья, Гейршейн, держала сеть магазинов электроники. Они её не производили, закупали из столицы, но даже без этого они, с их слов, могли достать всё, что угодно, если это не запрещено законом. Хотя проскочил намёк, что достать, что запрещено, они тоже способны.
В этот вечер ко мне подошла и чета Брокфорсов, родители Рудена, которые занимались производством оружия в регионе. Здесь оружие пользовалось особенным спросом ввиду близости к диким землям и постоянной необходимости в тех же патронах и запчастях.
Те просто подошли поговорить со мной и проведать, как у меня дела. И если глава семьи вёл себя сдержанно, то вот его жена была более радушна ко мне. По большей части потому, что я общался с их сыном, что она не преминула упомянуть несколько раз. Расспрашивала, как у меня дела, чем сейчас занимаюсь и, естественно, что меня и Марианетту связывает. Мой ответ был стандартным — бизнес.
Но человеком, с которым меньше всего мне бы хотелось говорить, был Ройт Крансельвадский. И честно, я не понимал, что он вообще забыл рядом со мной и к чему ему было подходить к человеку, который едва не отправил его на тот свет.
— Скучаете, мистер Роковски? — поинтересовался он буднично, взяв со стола бокал. — Не чувствуете себя лишним сейчас?
— Не чувствую, господин Крансельвадский, — спокойно ответил я.
— Зря. Очень зря. Знаете, иногда можно взглянуть на толпу, и сразу будет видно, кто здесь лишний.
— Вы удивитесь, но я даже чувствую себя как дома, — даже не взглянул я на него, оглядывая зал.
— Да неужели? Я думал, что ваш дом, это… где-то там, в спальных районах, если не в трущобах среди не лучших представителей нашего общества.
— Вы абсолютно правы. Там мой дом. И здесь, глядя на некоторых людей, я чувствую, будто вернулся обратно в те самые трущобы, о которых вы говорите. Просто не лучшие представители нашего общества переоделись в модные пиджачки и брюки, а суть всё та же, — посмотрел я ему прямо в глаза, чтобы он точно понял, о ком речь.
Ройт прямо-таки замер на месте. Не знаю, о чём он думал, но голос его был пропитан холодом.
— Не забывайтесь, юноша. Это вам не двор, где вы можете наводить свои порядки.
— Здесь — нет. Но там, на земле, далеко отсюда, — посмотрел я в сторону балкона, — всё иначе. Ни вам ли не знать, господин Крансельвадский?
— А ведь за эти слова я могу потребовать вас ответить, знаете ли?
— Да. Так же, как знаю, что один звонок, и мои люди направятся в любую точку этого города, которую я назову. И там будет не один единственный железный воин.
— Угрожаете?
— Я обычно не угрожаю, а сразу действую, господин Крансельвадский. Например, желай я вам зла, сейчас бы загрузил и проиграл на всеуслышание наш диалог у поместья Барбинери.
Он точно хотел что-то сказать, но я его перебил.
— На ваш месте я бы не задерживался рядом с таким, как я, человеком с улиц. А то чего доброго другие подумаю, что вы у меня прощения просите, — бросил я красноречивый взгляд на зал.
И был прав. Многие действительно косились в нашу сторону, пытаясь понять, о чём мы говорим. Ройт скользнул по присутствующим взглядом, после чего улыбнулся.
— Что ж, тогда я вас оставлю. Лишь позволю себе напомнить, чтобы вы выбирали себе врагов осторожнее. Некоторые могут оказаться вам не по зубам.
— Мои железные рыцари с этим не согласятся, господин Крансельвадский.
— Это мы ещё посмотрим.
Есть такие люди, которые затаят обиду, и потом всеми силами будут пытаться вставлять палки в колёса. Исподтишка, трусливо прячась в тени, словно ересь.
Эй!
Но стоит их вывести на свет, как они начинают строить из себя невинных жертв, уменьшаясь в размерах пропорционально тому, какими они пытались казаться до этого. Как Ройт Крансельвадский. Он даже не смог сдержаться, чтобы не подойти ко мне и не начать пытаться унизить в ответ на произошедшее. И я не удивлюсь, если и их вся семья была как раз из людей такой категории.
После нашего разговора ко мне больше никто не подходил. Присутствующие потихоньку начинали сбиваться в большие группы, освобождая место в центре. Видимо, пришло время танцев для благородных. К этому моменту ко мне подошла и Марианетта.
— Вижу, поговорить с тобой подошли многие, — улыбнулась она. — О чём говорил с Крансельвадским средним?
— Взаимные предупреждения быть осторожнее.
— Вижу, он не может успокоиться после произошедшего. Гордость задели, — хмыкнула Марианетта, бросив на них взгляд, и вновь посмотрела на меня. — Уже нашёл интересных людей?
— Пирси, строительный бизнес, — сразу ответил я.
— Сказал, как отчитался, — тихо рассмеялась она. — И что думаешь о них?
— Думаю, что они нам могут пригодиться. Поместье само себя не построит.
Марианетта странно взглянула на меня.
— Что-то не так? — осведомился я.
— Нет-нет, просто… нет, ничего. Спасибо, — по тёплому улыбнулась она мне.
— За что?
— За то, что стоишь на страже интересов моей семьи, — ответила Марианетта. — Сейчас, кстати, будут танцы.
— Нам надо ретироваться?
— Можно, если не хотим в них участвовать, — кивнула она. — Предлагаю пойти на балкон и переждать. Иначе меня пригласят на танец.
— Я думал, что ваша семья находится в определённой изоляции, — заметил я.
— Мы не в изоляции, просто есть враги, а есть те, кто относится к нам нейтрально. И ко всему прочему… — она между делом красноречиво поправила грудь, — мужчины остаются мужчинами, и некоторые не против найти интрижку на стороне даже с такой, как я, на один раз без обязательств.
— Не боятся, что на них косо посмотрят из-за тебя?
— Всегда можно использовать и бросить, будто ничего и не было. К тому же все всё прекрасно понимают, и никто не скажет ни слова. Стоит ли мне тебе рассказать о последних новостях, что я услышала, кто с какой служанкой спит и кому изменяет на стороне?
— Не интересует.
— Тогда предложу тебе отправиться на балкон и там переждать танцы. У меня тоже нет желания слушать скользкие предложения и ловить взгляды на своей груди.
Остаток вечера прошёл стандартно. Танцы длились не так долго, около часа, после чего все вновь вернулись к своим разговорам. Следом были безобидные конкурсы по типу викторины, где надо было правильно отвечать на вопросы, или игра в лотерею, где каждому выдали билет, и лишь один давал право получить приз.
Удача нас здесь обошла стороной.
Сам праздник закончился лишь к четырём утра. Люди стали потихоньку расходиться, кто поднимался наверх на посадочную площадку, кто спускался вниз к машинам. Наш транспорт прилетел одним из последних, тем не менее вызывав интерес у всех остальных. Нечасто аристократов возят военные корабли при полном вооружении.
И надо сказать, что Марианетта выглядела после этого вечера довольной.
— Нет ничего лучше, чем вернуться к жизни, — произнесла она умиротворённо. — Почувствовать, что это ещё не конец, и твой род продолжит свою жизнь несмотря на все невзгоды, — Марианетта посмотрела на меня глазами, будто сейчас заснёт. — Спасибо тебе, Грант.
— Я не сделал ничего пока, за что меня можно было бы благодарить.
— Уже сделал. Даже если это будет последним, что ты сделал для нашей семьи, — ответила она и закрыла глаза.
И поэтому летели мы в полной тишине под гул двигателей, которые то набирали обороты, то сбавляли их.
Путь до поместья занял ровно столько же, сколько и туда. Я даже сверился с часами. Сразу видно хороших военных — всё делают минута в минуту, прямо как в космодесанте. Снаружи нас встретили слуги, которые буквально на руках отнесли Марианетту обратно в дом. Меня же сопроводил слуга мужчина. Сначала до ванной, потом, поинтересовавшись, голоден ли я, до столовой, а следом в мою комнату.
Признаться честно, мне не хотелось ничего. Не привык я к таким приёмам, где постоянно на тебя глазеют люди, подходят поговорить, и ты пытаешься понять, враг он тебе или нет. Слишком много людей, слишком много внимания. Хотя кому-то подобное явно нравится.
Странно, что я устал, так как и не делал ничего особенного. Даже не заметил, как уснул. Сначала лёг, смотрел в потолок, обдумывал план и возвращался к сегодняшнему вечеру, а потом просто отключился.
И именно по этой причине я сразу ничего не заметил, хотя в другой ситуации среагировал бы раньше. Тем не менее даже в таком состоянии, когда хотелось спать, рефлексы сработали идеально, как часы, когда мне прямо под ухо вскрикнул Тень:
— Элиадирас! Тревога! Противник!
Я подлетел с пистолетом в руке в ту же секунду…