Харальд?!
Как он здесь оказался?
Это его широкоплечая фигура сейчас склонилась на Клеем. Мой бедный напарник… Только бы выжил!
Спотыкаясь, бросаюсь к раненому.
Опускаюсь перед ним на колени, коротко осматриваю и в груди расцветает надежда.
Глаза закрыты, грудь рвано вздымается. Земля и трава под Клеем влажные от крови, однако парень жив, несмотря на задетую яремную вену.
Кровь оттуда вытекает по каплям, хотя должна бы хлестать фонтаном. Наверно, мой огромный, запасливый хомячок заготовил специальный артефакт на случая своего ранения…
Прикоснувшись к его лбу, вливаю под кожу энергию и читаю общее исцеляющее заклинание. Это первая помощь раненому, от которой все процессы в организме становятся на паузу.
Начиная с этого момента у нас есть около часа, чтобы доставить тело профессиональным целителям в академии. Если успеем, у парня будут все шансы выжить.
Только как его дотащить? Беспомощно оглядываю раненого. Клей высокий, мускулистый и, по ощущениям, весит целую тонну. Налегке мы сюда шли примерно час…
— Надо срочно перенести его в академию к целителям. Давайте соорудим носилки, — тараторю взволнованно, и указываю на тонкие осинки. — Думаю, вон те деревца подойдут под раму.
— Сколько у нас времени?
— Час.
— Хватит, — мужчина аккуратно меня отстраняет. Осторожно, но уверенно просовывает левую руку под голову раненого, правой подхватывает под бедрами, и поднимается с ним на ноги, как с большим младенцем. Он держит свою исполинскую ношу, будто совсем не напрягаясь, — даже мышцы лица расслаблены.
Я с изумлением взираю на такую феноменальную силу.
У нас был однажды в цирке силач, невероятно крепкий…
Так вот Харальд его только что переплюнул.
Мужчина оборачивается на тело ректора, застывшее в нелепой позе, и с сожалением бормочет:
— Жаль, не похороним по-человечески.
— Вам его жаль?! — вырывается у меня возмущенно. — Он завел нас в ловушку. Он предатель…
— Когда у тебя появятся дети, ты его поймешь, — обрывает меня Вейзер и, больше на меня не глядя, торопливо шагает в сторону академии.
По крайней мере, надеюсь, что в ту сторону, потому что я в этом лесу больше не ориентируюсь.
Мне приходится практически перейти на бег, чтобы поддерживать взятый моим спутником темп. Пока я быстро перебираю ногами, стараясь не запнуться и не упасть, в голове звенят его слова.
Поймешь, когда будут свои дети…
Откуда он знает?
У него есть бесячие дети, доставляющие проблемы? Или просто хорошо развита эмпатия, благодаря которой он способен проникать в закутки чужих душ?
Как бы то ни было, этот Вейзер вызывает у меня все больше вопросов. И прежде всего, каким образом он оказался в нужный момент в нужном месте? И как при этом его не сожрали оборотни в Лесу Забвения, если здесь просто пруд пруди?
На всякий случай я все время прислушиваюсь ко внутреннему локатору. Нет… Никаких крупных животных, по поведению напоминающего оборотней, рядом нет…
Хм. Даже странно.
Почему на нас не сбегаются они, которые чуют даже каплю крови за много километров?
У нас тут не капля, а несколько пробирок впиталось в одежду.
Вопросов пропасть, а задать их некому. Дыхания едва хватает, чтобы поддерживать взятый мужчиной темп. Тем более, с каждой минутой становится все темнее, и мне приходится изо всех сил напрягать глаза, чтобы хоть что-то рассмотреть под ногами и не врезаться в дерево.
Удивительно, что впереди идущего темнота ничуть не задерживает. Как ни в чем ни бывало, продолжает продвигаться во взятом темпе.
Не знаю, сколько времени продолжается наш забег в лесном мраке, но в конце концов, мы выходим на безопасную опушку, от которой до академии рукой подать.
Добираемся до середины полянки. Еще несколько шагов — и будет видно белое здание академии, как вдруг Харальд опускается на колени, и аккуратно укладывает моего напарника на траву. Не на шутку встревоженная, закидываю его вопросами:
— Что случилось? Ему хуже? Он же не умер? Почему мы остановились?
— Я вас спас, — говорит мужчина жестко, с напором, встает и подходит ко мне практически вплотную. — Так?
Хотя он близко, тьма скрывает от меня выражение его лица, однако энергетика, пусть невидимая, такая мощная, что почти сбивает с ног. Моя адреналиновая воинственность сразу стихает, и я как-то сразу перехожу на вежливый лепет:
— Спас, но не до конца. Я понимаю, вы устали, но тут еще немного осталось. Донесите его, пожалуйста до первого целителя!
— О моем присутствии никто не должен узнать. Ври, что хочешь, но меня не впутывай. Надеюсь, ты умеешь быть благодарной, Ариана, — на звуках моего имени он неожиданно отводит за ухо волосы, упавшие мне на лицо, и тут же быстрым шагом отправляется прямиком в лес.
Небрежный, короткий, почти интимный жест, от которого где-то в глубине души вспыхивают теплые искорки чувств, и… Мне приходится буквально за шкирку втащить себя в реальность, где моему другу позарез требуется помощь.
С чувством себя обругав, — нашла время на лирику! — кидаюсь в корпус целителей с криками: «Помогите!» К счастью, бежать не приходится долго — ведь здание от меня второе по счету.
Видимо, мои истошные крики возымели эффект. Не успеваю даже добраться до входа, как мне навстречу выходит одна из преподавательниц. В темноте я различаю лишь темное пятно платья на фоне белых стен здания.
— Что случилось, дорогая? — восклицает женщина. — Ты всполошила весь корпус!
— Клея ранил оборотень. Он при смерти… Все очень серьезно. Он здесь, рядом. Помогите, пожалуйста!
Женщина бросается за мной, на ходу расспрашивая про раны. Коротко обрисовываю состояние парня, и буквально через пару минут она опускается на колени, начиная залечивать поврежденную плоть.
— Шанс есть. Зови других. Нужна их помощь, — бросает она короткие фразы, сразу после которых я несусь за другими целителями.
Волнительные, прибирающие до дрожи минуты растягиваются в часы, пока врачеватели академии пытаются удержать раненого по эту сторону жизни. Они не нуждаются в свете для своей работы, поэтому происходящего я почти не различаю. Лишь непрестанный шепот меня успокаивает и позволяет надеяться на положительный исход. Ведь над мертвым они бы так не старались.
В конце концов, маги поднимают тело Клея на носилки и направляются с ним к зданию.
— Ну что? Ну как? Выживет? — встревоженно кручусь вокруг них суетливой белкой.
— Крепкий парень. Жить будет, — изнуренно роняет один из мужчин. — Шла бы ты спать, дева! Завтра тебе придется отчитываться перед ректором.
— Спаси-и-ибо! — тяну с облегчением, и в тот же миг до меня доходит, что теперь надо придумать версию сегодняшнего вечера для школьной администрации.
Меня вдруг охватывает такая усталость что я едва доползаю до своей комнатушки. Однако вместо того, чтобы отрубиться, выливаю себе на голову стакан прохладной воды из кувшина. Сон моментально уходит, и я начинаю анализировать, сопоставлять, связывать концы с концами, стараясь сгенерировать правдоподобную историю, в которой не будет фигурировать Харальд.
Ненавижу врать.
Но я все-таки умею быть благодарной.