Когда я в детстве болела, время всегда замедлялось. Оно сочилось тонкой струйкой, неторопливым ручейком, которому некуда спешить. Капля за каплей собиралось в минуты, минуты стекались в часы.
Лежать подолгу в кровати или быть запертой в четырех стенах всегда казалось мне, любопытной непоседе, настоящей пыткой.
К счастью, здесь, в академии, болеть совершенно не скучно, потому что большую часть суток я провожу в дреме. Просыпаюсь на несколько минуток для удовлетворения первичных потребностей, а потом снова проваливаюсь в сон.
Во время своих пробуждений замечаю на стенах комнаты венки пахучих трав, на прикроватной тумбочке — букеты полевых цветов и любимые ранее лакомства. Кто приносит мне милые пустячки остается только догадываться.
Однокурсники?
Преподаватели?
Про Харальда думать себе запрещаю.
Редкие минуты моего бодрствования обычно проходят в одиночестве. Только Мелине иногда удается застать меня не спящей, и тогда она успевает меня накормить, осмотреть и напоить лечебным отваром.
По словам целительницы, в мою кровь попала неизвестная зараза, вот поэтому я и чувствую себя хуже некуда.
Рана раздулась, кровит и гноится — словом, выглядит так, будто мое запястье похитили маньяки коновалы и неделями терзали ржавыми инструментами.
По идее, я уже давно должна идти на поправку, однако в действительности мое состояние лишь ухудшается.
Получается замкнутый круг.
Я тяну с возвращением к дяде, потому что рядом с ним мне нужно быть сильной. Но и восстановиться я не могу, пока не окажусь от него поблизости.
Однажды Мелина особенно долго осматривает мою рану под разными ракурсами. Хмурится. Вздыхает. А потом заявляет: если я срочно не попаду к Мариусу, у меня начнется гангрена. Ее пугающие слова заставляют меня согласиться на срочное возвращение.
Во время следующего пробуждения целительница берет меня за здоровую руку и до отказа наполняет энергией. Сил теперь хватает, чтобы подняться и, придерживаясь за стеночку, направиться в кабинет ректора, где Леандр обещал подготовить для меня портал.
Пока я ковыляю по длинным коридорам, изо всех сил стараюсь на разрыдаться. На глаза то и дело набегают слезы, которые я незаметно промокаю забинтованным запястьем.
Мысль о том, что я снова окажусь во власти дяди, будучи максимально уязвимой, вгоняет в депрессию. Но и выхода другого нет.
Сдерживаюсь, чтобы своими слезами не расстраивать учителей. Думаю, вот окажусь по другую сторону портала, забьюсь там в какой-нибудь уголочек и проплачусь вволю!
В реальности получается все по-другому.
В кабинете ректора меня встречает целая делегация, но первого, кого выхватывает глаз, — это Клей, целый, невредимый, одетый в какие-то невообразимые воинские доспехи и вооруженный с головы до ног. Суровый и будто повзрослевший после ранения.
Я не видела друга с тех пор, как передала его в руки целителей, поэтому сейчас с писком кидаюсь к нему. Обхватываю мускулистое туловище и изо всех своих хилых сил стискиваю:
— Как я рада, что ты жив, Серыш! Ты не представляешь!
— А уж я как рад! Теперь твоя очередь возвращаться к жизни, Микоф! — усмехается парень, аккуратно прижимая к себе, и незаметно вкладывая в мою ладошку что-то маленькое и твердое. Шепотом поясняет:
— Сувенир тебе от меня. На всякий случай.
Киваю, сую в карман нечто вроде камешка, а у самой опять глаза на мокром месте. Даже не думала, что так сильно Клею обрадуюсь! Хочется поговорить, расспросить о самочувствии… да и просто посмеяться ни о чем, но ректор Леандр уже начинает открывать для меня портал, так что возможность пообщаться сходит на нет.
Опираясь на локоть Клея, ковыляю к овалу, за которым виднеется знакомый каменный трактир, как вдруг ректор Леандр ловко меня обходит и первым ныряет в овальную дыру.
С раскрытым ртом я смотрю, как Мелина, Криссар, Верт, другие маги шагают в портал и направляются к дядиному трактиру.
— Куда это они? — пораженно выдыхаю, а Клей ухмыляется:
— Мы отпускаем раненую охотницу в логово зверя. Необходимо для начала выдернуть ему когти и зубы.
— Я вообще-то к дяде иду, не на охоту, — уточняю на всякий случай.
— Вот и я том же. Двуногие звери порой самые опасные.
Я с сомнением качаю головой. Вряд ли такому зверю, как «дядя», можно выдернуть вредность и жестокость из сердца.
И все же сам факт, что мне пытаются помочь казалось бы чужие люди, отнюдь не родня, кажется мне очень трогательным.
Вместе с парнем мы переступаем портал и неторопливо направляемся к трактиру.
Когда я оказываюсь внутри питейного зала, где уже собрались остальные маги, поражаюсь воцарившейся здесь запущенности. Даже в первый день моего пребывания здесь в этом помещении не было настолько противно находиться.
Жирные столы, пятна на всех поверхностях, вонь от пролитой выпивки и… Даже гадать не собираюсь, чем еще пахнет, чтобы меня не затошнило еще больше.
Видимо, дядя решил сэкономить на рабочей силе, и после моего побега не нанял дополнительных рук.
Вскоре из кухни, пошатываясь на нетвердых ногах, появляется Мариус. Резкий запах перегара чувствуется за добрую дюжину метров, и я зажимаю рот, ощутив рвотный позыв.
Мутным взглядом «дядя» обводит преподавателей, пытаясь, наверно, угадать, откуда во вшивой забегаловке появились богато одетые дамы и господа. И вдруг его взгляд натыкается на меня, стоящую дальше всех под руку с Клеем.
— А-а-а! — он расхлябанно тычет пальцем в мою сторону. — Нагулялась, коза драная? Если с… приплодом…. То катись в свою канаву! У меня приличное за…. ик… ведение… Здесь не место гулящим! — указательным пальцем он обводит трактир, и я чувствую, как пружинят под моей рукой мышцы Клея.
Мариус кого угодно разозлит. Даже флегматичного Клея проняла пылкая речь.
— Вы, как я погляжу, просто оплот нравственности, — сухо замечает Леандр, однако «дядя» не видит в его словах насмешку.
Он кивает и, пошатнувшись, с гордостью стучит себя по груди.
— Я здесь… Да! Я… Один! Шкуру рву… Бросила меня… эта вон, — он снова тычет в мою сторону, и вдруг на его заплывшей физиономии появляется хитрая улыбка. — Ничего-о-о. Отработает сполна-а! Я ее… Ух! — он угрожающе машет кулаком в мою сторону.