Ариана
Просыпаюсь и резко хватаюсь за шею. Втягиваю в себя воздух жадно, тяжело, как после забега, но отдышаться никак не получается. Перед глазами до сих пор стоит сцена из кошмара.
Мариус стискивает толстые, сильные пальцы на моем горле и душит. Гадко ухмыляется жирными губами, наблюдая, как жизнь угасает в моих глазах.
Быстро разжигаю в воздухе огонек. Пламя подтверждает: в комнате я одна. Мне никто не угрожает.
Обычно я не обращаю внимания на сновидения, но этот мой кошмар выглядел настолько реалистично, что пронял до самой печенки. Заснуть теперь вряд ли удастся.
Смутное беспокойство заставляет подняться с кровати и выскользнуть из комнаты.
«Просто подышу свежим воздухом», — говорю себе, направляясь на задний дворик, — «и мне полегчает!»
Однако свежесть ночной прохлады не приносит никакого успокоения.
Как неприкаянная, бреду на деревенскую улочку. Раздается редкий лай собак, уловивших мою поступь в ночи. Однако он быстро стихает, стоит им услышать знакомый голос.
Ноги сами выносят меня на край деревни. У каменного здания, освещенного полной луной, понимаю, что пришла сюда не случайно. В узких щелях дверного проема виден свет. Слышен тихий говор, но о чем идет речь — не разобрать.
Достаю из кармана слухач — сувенир, что оставил мне Клей во время нашей последней встречи. Вставляю камешек в ухо и замираю.
Отдаленный гул сразу превращается в разборчивый, хотя и незнакомый бас:
— …Ты, Мариус, кончай тут пылить да туманить! Толком скажи! Умеет твоя девица василисков умерщвлять? Да или нет?
— Она в академии всякую нечисть училась убивать, — тихий голос «дяди» звучит быстро, заискивающе. — Целый год, считай, книжки умные изучала… Она у меня… ух какая боевая! Сам увидишь! Огонь, а не девка! Еще спасибо скажешь!
— Мне в Жгучей Пустоши бесполезные рты не нужны… Там каждая капля воды наперечет, — тянет незнакомец. — За свои деньги хочу получить гарантию, что девица собой пригожа, характером покладиста и что василисков в моей Пустоши изведет. Можешь ты мне гарантировать эти три пункта?
— Ну, могу, — неохотно подтверждает «дядя».
Врет, как дышит.
— Вот и ладненько. Сразу бы так. Раз даешь гарантию, значит, в случае неудачи, вернешь мне неустоечку. Так и пропишем на бумаге…
— Господин Гланиш, не по-людски ты со мной, — ворчливо произносит «дядя».
— Как это не по-людски? Это ты со мной по-людоедски, а я как раз нормально, по-людски у тебя жену пытаюсь купить! — раскатисто хохочет незнакомец над собственной шуткой.
На этих словах у меня все внутри обрывается.
Меня «покупают» не в качестве охотницы, а в качестве жены?
Что за абсурд?
Трясу головой, прижимаясь спиной к холодной стене.
Без меня меня женили…
Как такое возможно?
Ведь для замужества необходимо мое согласие… Я должна кровью скрепить договор!
Вдруг вспоминаю потуги Мариуса раздобыть мои окровавленные бинты. Вот зачем ему были нужны мои бинты! Даже если капельку оттуда выжать…
Больше ему и не надо.
Не колеблясь ни секунды, врываюсь в здание, пинком вышибая дверь. Распалив пламя посильнее, устремляюсь к Мариусу, при моем появлении втянувшему голову в плечи. В левой руке он держит керосиновую лампу, а правую сразу прячет за спину.
— Ну как? — ехидничаю. — Хорошо идет торговля племянницей?
«Дядя» малодушно молчит, отворачивается, а вот бородатый крепыш, идущий на пятый десяток, на меня пялится с таким откровенным интересом, будто я главный экспонат на выставке невест.
— И правда… Пригожа девица, — тянет он басовито, ничуть не смущаясь своей ролью в данной мизансцене. — Только не покладистая. Я как нутром чуял подвох! Яна Гланиша вокруг пальца не обвести, сколько не пытайся! Скинь два десятка золотых за своевольный характер — и я соглашусь.
— Не скину я тебе ничего! — крысится Мариус. — Ишь какой… Только с боевым характером и можно против василисков идти! Коли тебе жена мямля нужна, так среди охотниц на нечисть ее искать нечего!
Мотаю головой. Кажется, меня разыгрывают.
Вот же я! Ау!
Вы в моем присутствии меня продать пытаетесь?
Будь я в прежнем мире, начала бы высматривать скрытую камеру.
Не могут ведь люди торговать мной, как живой вещью!
Слушаю их перебранку и понимаю: еще как могут!
К горлу подкатывает ярость.
Хочется кричать, топать ногами, кидаться в них чем-нибудь. Я могла бы сейчас убедительно изобразить бесноватую, но, судя по тому, что я услышала, чужак — деловой человек, причем неглупый. Он мигом поймет, что я устроила представление. Вежливо мне поаплодирует, а потом капнет кровушки на договор о женитьбе.
Нет, с ним надо по-другому.
Собираю в кулак свою волю и начинаю переговоры:
— Гоподин Гланиш, не знаю сообщил ли вам мой опекун, что я недавно была тяжело ранена, — показываю незнакомцу свой алеющий бинт на запястье. — Заживет ли эта рана, никто не знает. Поэтому нет гарантии, что я смогу биться с вашими василисками.
— Значит, минус расходы на хорошего целителя, — вслух калькулирует торговец, ничуть не смутившись. — С этим разобрались. Едем дальше!
— Объяснил ли вам мой опекун, что его болевые заклятия блокируются моими преподавателями? Это означает, что вы не сможете меня заставить поехать с вами.
— Зачем применять болевые заклятия? — встревает Мариус. — Поедешь сама, как миленькая, если жить захочешь. Вдали от своего опекуна ты загнешься.
Игнорируя его ремарку, фокусируюсь на «женихе».
— В любом случае, вы зря потратитесь на мое лечение. Как только поправлюсь, я уеду, и вы меня не остановите.
— Из Жгучей Пустоши путь наружу один, через портал, — лыбится мужик. — Да только кто тебе заклинание расскажет, светлоголовая?
— Все-то вы просчитали, а одного не учли, — деланно улыбаюсь. — Я не согласна стать вашей женой. Если возьмете меня против воли, я не смогу причинить вам серьезного вреда. Печать не позволит. Зато мои друзья маги смогут сотворить из вас дурачка, что пускает слюни с утра до вечера.
Мужчина на мои слова молчит, задумчиво поглаживая темную бороду. Наконец сухо изрекает:
— Можно, конечно, амулеты оберегающие купить, защиту от магов поставить. Можно юристов привлечь и расписать разные варианты. Но по итогу слишком много затрат выйдет, а выгода тут сомнительная. Нет, Мариус. Откажусь. Сделки не будет. Другого мужа ей ищи. Я лучше найму ее, когда поправится. Дешевле получится.
— Ты же обещал! — выкрикивает Мариус в широкую спину. — Я уже договор подготовил!
Мужчина идет на выход, что-то бормочет, но до меня долетают только отдельные фразы:
— Мутила-воротила… Нет тебе больше веры, Мариус…