Как только мужчина исчезает в черноте дверного проема, я перестаю сдерживаться. Пламя, чутко следуя моему настроению, разгорается ярче и становится размером с хороший костер.
Налетаю на подлого мерзавца, как фурия, шипя и размахивая руками:
— Что за фокусы ты вытворяешь за моей спиной? Как ты посмел? Продать меня вздумал? Стыда у тебя нет! Дядя называется!
— Ты о чем? — он хмурится. — О женитьбе? Я тебя к уважаемому человеку собирался пристроить. Зажиточному, сметливому, не старому еще, все честь по чести. А теперь не обессудь! — он устало машет рукой и бросает тоскливый взгляд на выход, за которым скрылся «жених». — Отдам тебя первому, кто согласится заплатить. Надоело вокруг тебя козелком выплясывать. Все равно не ценишь заботы.
— Я не хочу замуж! — коротко выдыхаю. — Просто оставь меня в покое! Дай время выздороветь, и я исчезну из твоей жизни!
— Исчезнет она… Вот дура! А кто тогда оплатит расходы на твое содержание?
— Я сама могу заплатить. Сколько ты хочешь? — вспоминаю об увесистом мешочке с золотыми монетами, упомянутом Мелиной.
Я их не заслужила. Все эти деньги собиралась вернуть Харальду при первой возможности, но в нынешней ситуации, как оказалось, я не могу позволить себе подобную щепетильность.
— От тебя хочу столько монет, сколько еще не начеканили, — издевается пьяница. — Потому что избавиться от тебя хочу сильнее, чем твоих денег. Ты мне шею натерла ярмом опекунским. У меня с тобой уже сердце пошаливает… Вот сбагрю тебя кому-нибудь — и заживу спокойно.
В голову лезут разные мысли. Темные и мрачные, как ночь за каменными стенами. Ходить за дядей черной тенью. Отпугивать потенциальных женихов…
Мое самочувствие не позволит следить за ним без передышки.
Он все-таки добьется желаемого. Продаст меня первому, кто предложит подходящую сумму.
— Ты не имеешь права выдавать меня замуж против воли, — сжимаю кулаки, а из глаз брызгают слезы
— Да кто тебя спросит, Рянка? Девку замуж пристроить — дело доброе. Хоть кому жалуйся. Хоть магам, хоть ведьмам. Я в своих правах. Я опекун… Э-э! А ты кто таков? — вздрагивает дядя, заставляя меня резко обернуться в в сторону выхода.
Там, в пустом проеме, я различаю высокую фигуру.
Харальд!
Увидеть его здесь и сейчас, когда мой мир трещит по швам, а я вот-вот разрыдаюсь от злого бессилия, — это как вдохнуть морского бриза в душной комнате.
Уже шагаю к нему, как вдруг в проеме, за спиной старшего Вейзера замечаю еще один силуэт, при виде которого мурашки бегут по хребту.
Ринхар. Психованный братец с замашками абьюзера.
Узнал меня и смотрит с плотоядной улыбкой.
Что он здесь делает?
— Я хочу поговорить с тобой, Ари, Не здесь, — Харальд берет меня за руку и уводит к проходу.
Я и сама была бы не прочь с ним поговорить… И заодно избавиться от наглых взглядов братца.
— Ну что. Ваше дело молодое, а мне, старику, пора баюшки, — испуганно суетится «дядя» при виде двух мужчин с повадками хищника. Бочком-бочком он пытается добраться до выхода, чтобы смыться под защиту своих каменных стен.
— Жди здесь, — приказывает ему Харальд, однако Мариус, сгорбившись, сжавшись, маленькими шажками продолжает двигаться к выходу. Скороговоркой бормочет:
— Вы уж не обессудьте, господа хорошие, но я человек старый, больной. Мне нужно отдыхать, а то кости ноют и голова болит и печень… Ох, моя бедная печень…
— Ринхар, не позволяй ему уйти до нашего возвращения, — обращается Харальд к брату, сразу заслонившему собой проем.
Взгляд, которым младший Вейзер меня провожает, когда я миную проем, не на шутку напрягает. Называется, «облапал, ни разу не прикоснувшись».
Оказавшись снаружи, я гашу пламя и следую за ним. Рука об руку с этим сильным мужчиной мы углубляемся в поле. В свете луны, в мерцании звезд его кожа сияет особым блеском, ужасно напоминающим цвет чешуек. Металлическое сияние завораживает, а его густая, плотная энергетика меня успокаивает и одновременно заряжает силой.
Осознав свои эмоции, я вздыхаю.
Дожили.
Оборотень стал для меня, охотницы на нечисть, источником силы.
Наконец, оказавшись в самом центре полянки, мы останавливаемся среди поющих кузнечиков. Какое-то время молчим.
Лорд Вейзер поворачивается ко мне, но руку мою не выпускает. Мне кажется своим легким, невесомым прикосновением он держит меня всю, от макушки до кончиков ног. И мне совершенно не хочется от него отстраняться. Наоборот.
Пусть потянет к себе, и я, наверно, поддамся.
— Харальд…
Его имя звучит, как любовный напев, от которого сердце бьется быстрей, и я снова перекатываю те же звуки на языке:
— Харальд…
— Ари, девочка моя… — шепчет он, приближаясь. — Ты стала дорога мне так быстро. Я и сам не заметил, когда из очередной наемной охотницы ты превратилась в мою, особенную. Тебя вдруг стало слишком мало в моей жизни… Я слышал твой разговор с опекуном о замужестве. Ты должна выбрать. Или я, или другой, незнакомый. Я тебя не обижу, клянусь. Соглашайся.
— Не хочу стать оборотнем, — с огромным трудом включаю разум, что совсем ослабел под натиском эмоций. — Ты можешь меня задеть зубами… Пусть даже случайно. И тогда все. Конец.
— Я много лет учился самоконтролю, — его пальцы нежно поглаживаю мне кожу на ладошке. Это ощущение настолько приятно, что я с трудом удерживаюсь от стона. — Поверь, я держу под контролем каждый свой укус.
От его прикосновений я лишаюсь способности думать адекватно, потому что внезапно меня пронзает дикое до боли желание ощутить на своей коже его крепкие зубы. Мне стоит огромного усилия воли, чтобы отобрать свою ладонь из его пальцев и дрогнувшим голосом попросить:
— Дай мне время для размышления. Пожалуйста.
— Думай, сколько хочешь, — разрешает он. — Когда мы вернемся в каменную нору к твоему дяде, ты должна дать ответ.
Да уж.
Думай, сколько хочешь…
— Обещай, что дашь мне свободу. Что не будешь принуждать меня к близости.
— Только с твоего согласия, — кивает мужчина. — Обещаю.
— Тогда я согласна… На замужество… Наверно.
На лице Харальда расцветает счастливая улыбка. Снова взяв за руку, он без промедления ведет меня обратно. Хотя я все еще слаба и хотя мы идем по неровной земле, густо заросшей травой, чувствую, будто иду по облаку. Даже не иду. Парю, легкая и счастливая.
Кажется, впереди меня ожидает невероятное приключение. Рискованное, эмоциональное, но восхитительное!
Вот только мой радужный настрой не длится долго.