Вскоре мы оказываемся у порога трактира. Хотя обычно в это время суток в трактире собираются клиенты — звучат пьяные, мужские разговоры, кто-нибудь непременно играет на губной гармошке или режется в карты, сейчас от каменного строения не доносится ни звука.
Странно.
Бросаю взгляд на мужа — он хмурится и отводит взгляд. Почему? Что такого он слышит или чувствует, недоступное моему слуху и обонянию?
Я бы, наверно, не дерзнула зайти в эту звенящую тишину одна, но рисковать вместе с драконом стало почти привычкой. Чуть помедлив, толкаю дверь.
В нос бьет страшная вонь, в глаза бросается угольно-черная темнота поэтому поскорей разжигаю пламя поярче, что высвечивает жуткую картину…
Запустение, слой грязи на столах, остатки еды в немытых тарелках, с кишашими там насекомыми, юркнувшие в угол крысы. Битая посуда на полу, стул без ножки посреди прохода. Свободной рукой быстрей зажимаю нос.
Со стороны спальни Мариуса раздается шорох.
Дверь в его комнату открывается без ключа, а за ней — такое же захламление, только к спертой вони здесь примешивается запах человеческого пота и болезни. Здесь тоже бардак, поэтому не сразу различаю посреди вороха тряпок на кровати какое-то копошение.
— Мариус! — ахаю в ужасе.
— Ты опять пришла! — из-под одеяла на меня таращатся круглые, обезумевшие глаза. — Ты… Ты… Ты меня высосала. Вытянула все силы, пока была рядом. Ты… До дна меня… Все из-за тебя, ненасытная ты тварь!
Из глотки Харальда вырывается рык, настолько грозный, что даже слов не нужно — Мариус забивается с головой под одеяло и скулит побитым псом:
— Бога ради прости, прости, прости, старика! Только не жги ничего, не забирай, что у меня осталось! Я боюсь… огня… Я не выдержу… Прояви милосердие, хоть чуточку! Прости мне ошибки мои, я… Не хотел… Я… Я просто свернул не туда! Я понимаю, все, все понимаю, ты не думай… Прости старика, прости, если сможешь!
Из-под одеяла доносятся всхлипы вперемешку с каким-то безумным бормотанием.
Кажется, с меня хватит.
Гештальт закрыт.
Не испытываю никакой радости смотреть на убогого безумца, но и никакого желания ему помочь. Через какой бы ад он сейчас не проходил, он честно заслужил каждую каплю своих терзаний. Ставлю на нем жирную точкe и первая поворачиваю на выход.
Переступаю за порог, вдыхаю полной грудью свежий воздух, впитываю в себя уютные звуки пульсирующей жизнью деревни. Насыщаюсь ароматом нормальных, здоровых будней.
— Теперь к Марии, ты не против?
— Не вопрос. Ты как? Расцепилась? — в его голосе тревога.
— Почти. Осталось чуть-чуть ковырнуть последнее звено — тогда точно все.
К Марии захожу я одна, а муж остается ждать на улице. Знаю, он услышит сквозь щели каждое наше слово, но все же хочу ощутить хотя бы иллюзию уединения с доброй женщиной.
— Арианочка! Девочка моя! — вскрикивает женщина, бросаясь ко мне навстречу. — Как я рада тебя видеть! Ты в порядке, моя красавица?
Наобнимавшись всласть, усаживаемся за знакомый щербатый стол, и скоро под уютный треск поленьев чаем наполнены металлические кружки, и ощущение бесконечно родного тепла разливается по сердцу от ее присутствия.
Немного поболтав о здоровье, деревенских новостях, перехожу к все еще немного болезненной теме:
— Что случилось с Мариусом, бабушка? — Я его только что видела.
— После того, как этот, — женщина неприязненно кривится, упоминая «дядю», — тебя продал чужаку, израненную, беспомощную, вся деревня от него отвернулась. Мужики перестали к нему в трактир хаживать, женщины отказались работать. Он и раньше-то не пользовался особой любовью, а тут последняя капля… — Мария машет рукой. — Гниет теперь в одиночестве. Ай, да что мы о нем, да о нем! Лучше расскажи, как ты?
Кратенько, по верхам ввожу женщину в курс дела. А потом предлагаю то, что мы несколько минут назад обсуждали с Харальдом:
— В Дэнвоншире нет целительницы. Если ты приедешь к нам работать — мой муж будет платить тебе втрое больше того, чем ты зарабатываешь здесь. А если… когда у нас появятся дети, я бы очень хотела, чтобы ты иногда с ними нянчилась.
— Ох, миленькая, я бы не прочь к тебе поближе, да на кого же я оставлю целую деревню?
— А если найдем тебе замену, переедешь?
Мария, чуть подумав, кивает.
— Своих-то внуков у меня никогда не было. Доченька вот была, да умерла давным-давно. Очень уж хочется понянчиться на старости лет с малыми… У тебя, я смотрю, срок скоро три недели, а ты все ерундой маешься… А ну-ка, — строго грозит мне пальчиком, — волноваться переставай, отдыхай и ешь по-человечески!
— Что? — лепечу растерянно и таращусь на абсолютно плоский живот.
— Я тебе таких травок насобираю, что не мальчишку родишь, а сразу богатыря! — продолжают меня шокировать, как вдруг дверь без стука открывается, чтобы впустить мужа, сразу заполнившего собой небольшое пространство.
— Значит, ждем богатыря? — деловито осведомляется он то ли у Марии, то ли у меня, и мы обе слегка цепенеем.
Я — от того, что беременна и Харальд теперь тоже в курсе, а Мария — от того, что какой-то незнакомец ворвался в наш слишком личный разговор.
Перевожу ошалелый взгляд на мужа. Во вздернутых уголках губ, в лихорадочно-счастливом блеске глаз подмечаю сильные эмоции, но лорд не был бы лордом, если бы не умел держать лицо перед людьми.
— Это мой муж, лорд Вейзер, — поясняю хозяйке.
Та, согласно этикету, встает, склоняется перед мужчиной в поклоне, благодарит за визит, но тут же снова становится гостеприимной хозяюшкой — предлагает дорогому гостю чай на лесных травах.
Время позднее, а нам еще домой лететь. Так что мы немного сумбурно прощаемся с Марией и направляемся в лес.
— Значит, скоро три недели! — задумчиво посматривает на меня Харальд, беря за руку.
— Ты был очень эффективен, мой лорд, — посмеиваюсь. — Кому-то нужны годы, но ждать — это не про тебя.
Харальд неожиданно подтягивает меня к себе, так что оказываюсь у него под боком, как под крылом, и обнимает:
— Чего ждать-то?
— Ну… Узнать друг друга получше? — предлагаю причину и тут же понимаю, как жалко она звучит.
Можно всю жизнь быть рядом и не узнать человека, как следует. А у нас за плечами и огонь, и медные трубы, и доверия к мужу становится все больше с каждым прожитым днем. Он в тон моим мыслям отвечает:
— Я узнал достаточно, чтобы тебя полюбить, Ари. И ты меня, по всей видимости, раз до сих пор не сбежала от моей драконьей харизмы!
— Ну, для истории, я пробовала от тебя разочек сбежать…
— Бесполезно, — усмехается муж, обнимая покрепче. — Мои крылья всегда будут быстрее твоих ног.
*******
Свадьба получилась пышной, веселой. Столы ломились от угощений, было много музыки, танцев и наших с мужем поцелуев. Деревенские определенно запомнят этот праздник по необыкновенной щедрости своего лорда.
К сожалению, не все мои желания осуществились в этот день. Как я ни старалась, у меня не получилось заручиться согласием Харальда на откровенный разговор с Клеем.
Но это ничего, мне не привыкать к долгим дорогам.
Однажды Вейзер поймет, что надежнее друга трудно сыскать, а Серыш осознает, что оборотни такие же разные, как и люди.
И сама судьба тому будет благоприятствовать. Ведь на свадьбе зародилась новая пара — смешливая Мира и серьезный Клей.
Теперь у мужа не будет причины ревновать меня к крепышу. Он же слышит прекрасно, как сбивается сердце Клея при появлении Миры! А у Клея будет повод появляться в нашем замке снова и снова, пока он не станет в глазах Харальда своим.
В здешних местах есть милая традиция — беременная первенцем проходит под ветвями старолиста и загадывает желание. Прямо сейчас я стою под этим раскидистым деревом, задумчиво поглаживаю свой едва выпирающий животик и чувствую, что все будет хорошо и эта история продолжится со счастливым исходом для каждого ее участника. Потому что на правах впервые беременной я желаю этого от всего сердца.
КОНЕЦ
Больше книг на сайте - Knigoed.net