Харальд
— Куда? — при виде встающего брата голос Харальда завибрировал от напряжения.
— Куда, куда… — в голубых глазах Ринхара разгорался бунтарский блеск. — Чтобы сходить в уборную, мне теперь нужно твое дозволение, Старший?
Высокий, крепкий, осанистый, совсем уже взрослый, даже бороду отрастил, чтобы подчеркнуть зрелость. Он стоял рядом с обеденным столом, уставленным мясными блюдами и украшенным яркими ветками алых ягод. Всем своим видом показывал, что отныне не собирается следовать правилам.
Дожидаться формального окончания ужина, когда Старший Вейзер первым встанет из-за стола — пф, зачем? Ведь он, Ринхар, выше нудных традиций клановой иерархии.
Глупый мальчишка…
Харальд сплел на столе руки и спокойно констатировал:
— Дерзишь.
— Да ну! — брат склонил голову набок, прищурился, будто брал на прицел из арбалета. — Неожиданно, да? Держишь меня в клетке. Каждый вздох — с твоего согласия. И еще удивляешься, что я бунтую?
Пальцы сами собой сжались в кулаки, а по коже побежала мелкая рябь. Волевым усилием Харальд сдержал обращение.
Не хватало еще обернуться ящером в собственном замке, среди слуг. Вон, Таира уже входила в обеденный зал с новой бутылью из погреба.
Разливая напиток в высокие кубки, служанка тревожно посматривала на двух братьев, что в последнее время ссорились все чаще. Инстинктивно она чувствовала опасность. Под учащенное сердцебиение поставила бутыль на стол и добавила шагу, торопясь к выходу.
Бездна. Пугать прислугу…
— Сядь! — коротким кивком Харальд указал брату на металлический стул за другим концом продолговатого, каменного стола.
— А что ты сделаешь, если не сяду? — мощные ноги Младший расставил пошире, крепче вжал в каменный пол, будто готовясь устоять в предстоящей схватке. — Посадишь в клетку? Во вторую? Ту, что покрепче?
Харальд едва заметно потянул хребет, позволил когтям несильно выйти наружу и вонзиться в каменный стол. Зверь, запертый внутри на время поездки, истомился за недели в неволе, и теперь рвался наружу с той же силой, с какой Ринхар стремился выйти из-под контроля.
Нет, все его чувства прекрасно понятны, даже слишком. И тем не менее, есть бездна причин держать парня в узде.
— Еще одно слово поперек — и ты едешь в Межгорию. Без всякого промедления.
Слова старшего Вейзера прозвучали негромко, но попали в цель. Ринхар повыше задрал упрямый подбородок, однако в глазах появился обреченный огонек:
— Даже так?
В Межгорию, к суровому Вальдемару ему совершенно не хотелось. Однако Младший не сдался, по привычке начал давить на жалость:
— Избавиться хочешь? Надоел тебе? Был бы отец жив…
— Довольно! — Харальд взмахнул рукой в предупреждающем жесте. — После смерти отца нам обоим было непросто. Я позволил тебе оплакивать его так, как ты того желал. Но с меня хватит твоих закидонов. Настала пора повзрослеть, Ринхар. Либо ты подчинишься моему слову, либо поедешь к Вольдемару. Решай сам.
Медленно, с вызовом глядя в глаза, Младший уселся на стул в противоположном конце стола.
Напряженно скривил рот:
— Изволь. Я сижу.
Он сделал ровно столько, чтобы его не отослали. Но при этом ясно показал, что до полного повиновения тут далеко.
Проклятье!
Сколько еще брат будет испытывать его терпение?!
Когда Таира вышла из зала, и на этаже не осталось ни единой человеческой души, Харальд плюнул на иерархию, предпринял очередную, отчаянную попытку достучаться:
— Прошу, давай оставим глупые распри и поддержим друг друга, как раньше. Как положено родным братьям! Я скучаю по нашим отношениям, брат. Мы родная кровь. Я тебе нужен. И ты… Ты мне нужен.
В глазах Ринхара мелькнуло нечто знакомое. Тоска, сожаление, раскаяние… Он уже приоткрыл рот, чтобы дать волю чувствам, долгое время подавляемым нарастающей силой зверя, как вдруг в зал вбежала Таира, чей испуганный сердечный стук привлек к себе внимание еще на лестнице.
На девушке лица не было.
— Господин Вензер! Беда! В деревне снова убийство! Теперь мальчишка… Мелкий совсем! До десяти годов не дожил… Грегор Бельш звали… Что же такое! Что у нас такое творится, хозяин? Что за зверь это сделал?
— Когда? — подскочил Харальд со стула.
— Тело только что нашли. Мать с утра проснулась, а сына нет. Забила тревогу. Пошла искать, и вот… Нашли мальца на опушке леса. Там ничего целого не осталось. Совсем. Только по пятну родимому на запястье опознали. Как же… Молодой такой, — завыла в голос Таира, и Харальд подошел к ней.
Погладил сочувственно по дрожащему плечу, по растрепанным, темным волосам, с которых слетела на пол алая лента. Девушка доверчиво уткнулась ему в грудь, всхлипывая и содрогаясь всем телом. Причитала, не переставая:
— Как же… За что его… Ему бы жить да жить…
— Тяжело тебе, милая… Всем сейчас тяжело, — пробормотал Харальд, бережно поглаживая девушку по плечу и понимая, что никакими словами ее не утешить. Отчаянно, горько стучало ее сердце, провожая быстрым стуком мальчика, с которым, скорее всего, была знакома…
Если только занять чем-то. Отвлечь… Должно помочь.
— Таи, милая… — прошептал мужчина. — Передай его матери, что похороны будут за мой счет. Путь закажет молебен за упокой сына и пусть церемонию проведут красиво. На еду и подношения нищим не скупитесь. И еще. Пусть подумает о живом сыне. Ее старший сын, Михель… Если она решит дать ему образование… Любое… Кузнец, слесарь, мельник, лесничий… Нет, что я несу… Лесничим сейчас нельзя! В общем, я готов оплатить. Но ответ нужен в ближайшие три дня. Передашь, милая? — Харальд мягко, обеими ладонями приподнял ее лицо и всмотрелся в покрасневшие глаза. — Ты передашь?
— Да, хозяин! Я все, что хотите… — пролепетала девушка, шмыгая и утирая глаза. — Я для вас на все… — и, подбирая полы юбки, ринулась вон. Когда ее шаги затихли вдалеке, Ринхар оторвал себе крупный кусок мяса и насмешливо потянул:
— «Милая»? «Таи»? Еще малышкой бы назвал! Она бы точно растеклась у твоих ног сладкой патокой. И утешил бы ее ночью в спальне…
— Ты переходишь границы, Младший, — зло отчеканил Харальд. — Считай, тебе повезло. Мне некогда возиться с незрелым щенком и его покоцанным эго. Когда вернусь, мы продолжим с того места, где остановились.
Направился к выходу, проклиная, что не может одновременно оказаться в двух местах.
Нужно поставить на место Ринхара.
И в деревню нужны охотники… или охотницы.
В воспоминаниях всплыл образ чумазой, растрепанной красавицы с прямым, дерзким взглядом. В голубых радужках ярко искрились всполохи магии. Завораживали.
И сердце стучало, как жаркий, пламенный треск.
Огненная.
И на редкость приятная.
Харальд вздохнул и ускорил шаг.
Нельзя, чтобы эта девочка погибла, как другие.
Слишком часто умирают охотники в последние годы.
Зверь изнутри чуял некую неправильность, пахнущую подставой, но осознать причину своих ощущений никак не получалось. Как всегда, докопаться до сути проблемы предстояло человеку.