6 февраля 1507 года. Новгород.
Снежные хлопья медленно падали на булыжную мостовую ночного города. Улицы преображенного Новгорода освещали десятки спиртовых ламп на невысоких столбах и выглядывающая из-за туч луна. Её свет как бы отражался от шлифованного булыжника, которым была выстлана мостовая, от коричневой черепицы крыш и, конечно, от лежащих по обочинам сугробов. Поздним зимним вечером улочки города привычным образом быстро пустели. Один за другим стали показываться патрули, состоящие из двух вооружённых гвардейцев с переносными фонарями.
В один из таких патрулей заступил и Мирослав — новоиспечённый гвардеец, прошедший три месяца усиленной подготовки курсанта и получивший долгожданное звание гвардии-рядового. Бывший крестьянин, учившийся грамоте у сельского священника, Мирослав не без труда прошёл вступительные испытания, состоящие не столько из физической, сколько из умственной подготовки и наконец исполнил свою мечту. Он стал кем-то больше, чем обычным пахарем. Он поступил на престижную государеву службу.
И вот сейчас, этим приятным зимним вечером, он впервые заступил в настоящий ночной дозор. Его напарник, служащий в княжеской гвардии вот уже пол года, вальяжно расселся на лавочке со спинкой, поставив рядом с собой своё ружьё и спиртовую лампу. Он выудил откуда-то из под мундира железную флягу и, откупорив пробку на верёвочке, сделал несколько небольших глотков. Мирослав всё это время стоял рядом, оглядывался по сторонам и не поддавался расслабленности своего напарника.
— Да ладно, чë ты, — Подал голос малость захмелевший гвардеец. — Всё равно ещё целую ночь стоять. Хлебни, замëрзнешь! — Он, улыбаясь, протянул свою флягу.
— Нет, спасибо. — Коротко буркнул в ответ Мирослав, не оборачиваясь к своему собеседнику. Он всё вглядывался в даль ночной улицы, которая хоть и освещалась тусклым светом спиртовых ламп, всё равно оставалась весьма тëмной. Тишина пустынного в комендантский час города прерывалась разве что тихим сопением подвыпившего напарника.
Вдруг из-за поворота показался громадный силуэт квадратной повозки, почти бесшумно мчащейся по ночной мостовой. Мирослав быстро скинул с плеча ружьё и уже приготовился взвести курок, как вдруг на плечо ему упала тяжёлая рука сослуживца в чёрной, как и вся гвардейская форма, перчатке.
— Не суетись, братка, — Уже совсем трезвым голосом проговорил он. — Свои это. Опять видать кто-то заговор чинить вздумал.
Молодой гвардеец застыл на месте, наблюдая за происходящим. Монструозная повозка проехала рядом с очередным фонарным столбом и на ней Мирослав и вправду узнал гвардейские знаки различия. Не доехав до их поста менее полусотни метров, повозка резко затормозила, свернув на обочину, и из откидного кузова посыпались чëрные силуэты.
— О, смотри, как повезло! — Негромко воскликнул напарник. — Щас поглядим, как штурмовики работают!
— Штурмовики? — Смутился Мирослав. Он никогда не слышал этого слова, да и на солдатах, что оперативно выгрузились из повозки, явно узнавалась гвардейская форма.
— Они самые, — С придыханием проговорил он. — Особая гвардейская часть. Берут туда только самых крепких из гвардии и иногда из полка. Ловят они самых опасных ворогов, всех татей да воров в страхе держат! Говорят, нагрудники у них из глины особой, которая вроде как и весит мало, но и защищает добро.
— Как это, из глины?
— Ну, из обожжённой, само собой. — С видом знатока произнёс бывалый гвардеец. — Бают, будто тонких пластин глины той в их нагрудниках по несколько штук, и ежели саблей рубануть, али даже шпагой ткнуть, так они весь удар и примут. А иногда, мне говорили, даже пулю ружейную могут остановить!
— Да ну, сказки это всё. — Отмахнулся Мирослав.
А тем временем штурмовики уже приставили к забору две лестницы и ловко стали пересекать столь незначительную для них преграду. Послышался звук выбитых оконных рам, с грохотом упала выбитая дверь, а после и громкие крики окончательно оборвали ночную тишину. Мирослав поëжился.
— Богатая улица. — Оглядевшись, произнёс опытный гвардеец. — Здесь такое едва ли каждую ночь. А вот у фактурных рабочих тишина всегда. Почему?
— Почему? — Безучастно спросил Мирослав.
— А потому что разве ж простой рабочий станет что-то супротив власти княжеской чинить? Это вон, разжиревшим купцам не сидится! — Все звуки со стороны участка вдруг разом стихли, а из отворившейся изнутри калитки двое штурмовиков выволокли не подающее признаков жизни тело и затащили его в повозку. — Мирослав вновь непроизвольно вздрогнул. Нет, за время трёх месяцев гвардейской подготовки ему доводилось видеть смерть, однако за таким вот молниеносным штурмом и устранением неугодного он наблюдал впервые.
— Не дрейфь, салага! — Ударил его по плечу напарник. — Что ж поделаешь, раз такой неподатливый народ у нас живёт? Что государь наш не сделает, так всё им не по нраву. Всё козни строят супротив княжьей власти!
— Ну раньше ведь таких вот ссылали на рудники.
— И сейчас ссылают, просто меньше. Ведь на рудниках их тоже охранять надо. А то вот так соберёшь пару сотен на одной шахте, так они и взбунтуются по новой. А так их смертным воздухом потравят, да и упокой Господь их душу! — Гвардеец глухо рассмеялся, закидывая на плечо своё ружьё. — Ну ладно, пошли в обход. А то народ сейчас опять всполошится, из домов начнёт выглядывать.
— А что за воздух такой смертный? — Догоняя напарника, спросил Мирослав.
— А вам ещё не говорили? — Удивился он. — Тьфу ты, молодёжь! Ну, значится, слушай. Там ничего мудрёного и нет. Просто шар такой вот чугунный, внутри полый. Там в одной половине соль простая, а в другой особливая «кислота». А меж ними, значит, перегородка на верёвочке. И за ту верёвочку когда дёрнешь, так всё внутри перемешается и наружу незримый газ повалит. И ежели его вдохнëшь пару раз, то можно и того. — Размеренно шагающий по мостовой гвардеец картинно закатил глаза. — От того штурмовики и в масках особых работают. Там у них, бают, уголь мелкий насыпан. Дескать он вельми помогает от смертного воздуха.
Они шли по припорошенной снегом улице, вяло оглядываясь по сторонам. Появление на улице в комендантский без соответствующих бумаг — серьёзное преступление, и едва ли кто-то посмеет пойти на такой риск. Однако стоило им пройти из одного конца улицы в другой, как вдалеке показалась одинокая фигура всадника. Мирослав вновь спешно скинул с плеча ружьё. Его напарник по началу задумался, но после всё же решил соблюсти устав и нехотя взял оружие в руки.
— Стой! Кто идёт? — Выкрикнул в темноту гвардеец, демонстративно взводя курок. Всадник притормозил неудачно, меж двух фонарных столбов. Его одежды или, тем более, лица различить было практически невозможно. Однако силуэт невысоко поднял руки, не желая оказывать сопротивления.
— Хвалю за бдительность, бойцы. — Мерным голосом проговорил неизвестный.
— А ну-ка, — Засуетился напарник Мирослава. — Подь сюды, на свет! — Всадник негромко ухмыльнулся, но указания выполнил, направив своего коня поближе к спиртовому фонарю.
Увидев на неизвестном чёрный мундир, патрульные слегка расслабились и опустили ружья.
— Эка мы тебя не признали, братка. — Удивился вечно непринуждённый гвардеец, закидывая за спину ружьё. Казалось бы, перед ними сидит в седле простой паренëк из гвардейского корпуса. Однако Мирослав всё же решил вглядеться в одежду неизвестного и сделал это, как оказалось, не зря. Заметив сначала погоны, в гвардии положенные только офицерам, парень непроизвольно выпрямил спину и приподнял подбородок. Однако стоило всаднику немного наклониться вперёд, покачнувшись в седле и дав возможность патрульным разглядеть знаки различия, Мирослав едва ли не упал перед ним без сознания. На широких погонах красовались, поблёскивая золотым цветом, три звёздочки.
— З-здравия желаю г-господин гвардии-полковник! — Мирослав стал непроизвольно заикаться. И не удивительно — прямо перед ним стоял первый человек во всём гвардейском корпусе! Рядовой тут же восстановил в голове обрывочные воспоминания о пути первого гвардейца. О том, как нынешний князь, будучи ещё безвестным, выкупил его у торговца невольниками с южных рубежей. Через мгновение, опомнившись, Мирослав всё же отдал честь ударом в грудь и обомлевший напарник.
— Вольно, бойцы! — Пророкотал он. — Доложите, как обстановка?
— Всё спокойно, господин полковник! — Коротко рявкнул сослуживец Мирослава.
— Отлично! Благодарствую за службу!
— Служим Отечеству! — Рявкнули оба рядовых, едва не вылетая из своих сапог от старательности.
Ещё несколько минут после того, как гвардии-полковник поспешил дальше по своим делам, бойцы не проронили не слова. Каждый был погружён в свои мысли.
— Это что же, — Наконец подал голос бывалый гвардеец. — Сам… — Он на мгновение затих, страшась продолжить фразу.
— Сам Иван Гвардейский. — Сухо буркнул Мирослав.
— Говорящий род. — Задумчиво протянул уже не такой весёлый напарник.
Интерлюдия. Александр.
Разросшийся за год до полусотни человек совет круглого стола этой ночью гудел. Все стремились высказать собственное мнение, продвинуть свою позицию или поспорить с оппонентом. Собрание напоминало скорее прогнивший парламент, нежели чем эффективный орган власти.
В общем и целом, собравшийся совет разделился на два примерно равных по численности лагеря. Одни высказывали поддержку нашей с Генрихом «новой» политике, основанной на жестком выжигании всех вредных для государства преступников и предателей, а другие, слабые и сердобольные, хотели демократии и более мягких мер. Бесхребетные слабаки! Не понимают важности радикальных действий в условиях гражданской войны, не осознают, что их пацифизм может быть губителен для государства! Отвлёкшись от бесконечного спора, я глянул в небольшое окно дальней стены. За новомодными стёклами сверкнула едва заметная молния. Молния? В феврале? В другой раз я не обратил бы на это внимания, однако сейчас совет попросту прерывал все мои мысли монотонным гудением десятков голосов.
— Как снег сойдёт, соберём ещё пять полков и истребим всех на севере, кто не желает покориться! — Воскликнул один из моих сторонников. — Твоя новая армия, князь, поместному дворянству шансов не оставит.
— Нельзя людьми разбрасываться! — Перекричал его Максим, ставший неформальным главой оппозиции. — По весне шведы на нас попрут, а ливонцы в одиночку не выстоят. Все полки нужно по весне муштровать, а после направить к Неве, чтобы от северян отбиться. А мятежники и так уже ослабли и залегли на дно.
— Так ослабли, что я едва спасся. — Шепнул мне на ухо стоящий позади Генрих. Я обернулся к нему и понимающе кивнул старому другу.
— Хей! — Окликнул меня Максим, сидящий рядом. Он также посмотрел в сторону Генриха, но почему-то с недоумением. После перевёл недоумëнный взгляд на меня. — Да что с тобой такое?
— А что по этому поводу думает гвардия? — Раздался очередной вопрос, оборвавший повисшую тишину.
— А гвардия, — Приятным голосом огласил зал собрания задержавшийся Иван, командир всего гвардейского корпуса. — Верна князю и полностью одобряет все его действия! — Мой старый сподвижник, недавно повесивший на погоны по три звезды гвардии-полковника, как и ожидалось, поддержал меня. Дверь за ним как-то непривычно долго закрывалась, как будто ветер решил придержать массивную дверь, однако я не обратил на это особого внимания.
Интерлюдия.???…???
Короткая вспышка за углом и, опираясь о заснеженную землю одной рукой, стоя на одном колене, в тёмном переулке как из ниоткуда появилась женская фигура в длинном темном плаще с капюшоном.
— Анализ обстановки. — Прозвучал в голове агента приятный роботизированный голос. — Реальность Б-двадцать четыре, год тысяча пятьсот седьмой от рождения основного божества. Расстояние до цели: двадцать один метр.
— Построить маршрут до цели. — Отдала команду агент, прижимаясь к стене и скрываясь в тени.
— Маршрут построен, вывожу проекцию на встроенный визор. — Зрачок левого глаза едва заметно изменил оттенок и перед глазами агента предстал подробный маршрут следования до цели, план здания, его разнообразные проекции и, конечно, анализ активности.
— Внимание! В связи с повышенной активностью местных в зоне проведения операции рекомендуется отложить её на неопределённый срок. — Компьютерный голос звучал уже в несколько ином, предостерегающем тоне.
— Никак нет. — Коротко буркнула агент, анализируя подходы к цели. — Мы не можем больше ждать, ставки слишком высоки.
— Будьте осторожнее, агент Ж. Д. — Раздался в голове томный мужской бас сообщения, пришедшего на визор. — Вы самый опытный наш агент в этой эпохе.
— Русские — не англичане. — Улыбнувшись, проговорила она.
Короткое движение рукой у виска и плащ окутывается прозрачным шлейфом, практически полностью скрывая силуэт от посторонних глаз. Скрываясь за пропускающим весь входящий свет плащом, агент прошмыгнула в большое здание с черепичной крышей, удачно придержав закрывающуюся за широкоплечим солдатом дверь и, следуя инструкциям визора, быстро нашла нужную комнату. В нос ударил знакомый запах свежей древесины, воска, лëгкой копоти и ещё огромное множество самых разных ароматов.
В большом зале, при слабом освещении, за круглым столом расселось несколько десятков человек, которые активно что-то обсуждали. Помимо них в зале находилось около десятка вооружённых людей, которые обступили цель агента со всех сторон. Места для манёвра, необходимого для скрытного приближения к цели, оказалось катастрофически мало.
— Внимание, агент! — Вновь раздался в голове предупреждающий голос. — Спешу напомнить, что отражающий материал плаща может потерять свои свойства при малейшем контакте с окружением.
— В курсе. — Скрипя зубами, проговорила девушка, осторожно огибая одетых в широкие сюртуки и мундиры людей. — Активировать нейрализатор. Приготовиться к временному прыжку в независимую реальность.
Когда до цели, находящейся в другом конце зала, оставалось не более пяти метров, один из аборигенов, сорвавшись на крик, встал из-за стола, активно жестикулируя. Его стул, с грохотом упавший назад, едва не задел девушку, пробиравшуюся вдоль круглого стола. Абсолютные рефлексы агента не подвели — она отскочила в сторону, уходя из под удара, которые легко мог её рассекретить. Однако один из солдат, резко повернувшийся в сторону агента, всё же задел её плечом. Он стал с недоумением смотреть по сторонам, силясь понять, что именно его коснулось. Тем временем плащ на девушке, в очередной раз отскочившей в сторону, стал медленно, но верно терять поглощающие свет свойства, которые позволяли ей оставаться невидимой обычному человеческому глазу.
— Внимание, агент! — Залепетал визор. — Режим маскировки сорван! Повышенная угроза! Рекомендуется прервать операцию.
Однако она не слушала надоедливый голос. Цель была так близка и прерывать операцию сейчас она и не думала. Быстро растолкав немногочисленных людей, которые ещё не обратили на неё особого внимания, она прошмыгнула поближе к цели. Молодой коренастый мужчина лет двадцати с гладко выбритым лицом, сидящий в слегка возвышающемся над всеми кресле. Он будто бы что-то почувствовал и резко повернул голову к стремительной, словно фурия, девушке.
— Государь в опасности! — Воскликнул один из солдат в чëрном мундире. Все тут же устремили взоры на агента. В правую руку лёг, как влитой, нейрализатор, а левая потянулась к тому самому необычному мужчине. Её попытались схватить, оттащить от подальше, но было уже поздно: уйдя из под очередного удара, девушка всë же прикоснулась к цели, запустив процесс перемещения. Рука с нейрализатором тут же взлетела вверх и короткая вспышка, ударив в глаза всем наблюдателям, очистила их последние воспоминания. Через мгновение девушка провела двумя пальцами у виска и также растворилась в мимолётной вспышке пространственно-временного разрыва.